Сьюзен Барри - Ковер грез

Пита слегка покраснела под изучающим взглядом собеседницы.

— Как мне показалось, — сказала она, испытывая некоторую неловкость, — здесь просто великолепное место для… для медового месяца.

— Оно было бы просто идеальным, если бы вам посчастливилось найти идеального мужа, — тотчас заметила Элен.

Пита ничего не ответила. Выпив вина, она подумала, что здесь, в отличие от Англии, можно просто пить вино за едой, а там был единственный такой случай — на прощальном ужине в Дауэр-Хаус.

Элен между тем продолжала:

— Когда настанет время и вы решите выйти замуж, то, надеюсь, сделаете достойный выбор. К примеру, взять этого милого Боба Грешема, который просто рожден, чтобы осчастливить какую-нибудь женщину. Конечно, со временем, когда сможет содержать семью. Сейчас-то он, кажется, находится в несколько стесненных обстоятельствах, поскольку занимается практикой всего года два и не успел накопить денег. Но через год, видимо, станет подумывать о женитьбе.

— Врачи обычно не женятся рано, — ответила Пита просто для того, чтобы поддержать разговор. — Они поглощены своей работой и долго остаются холостыми.

Элен улыбнулась:

— Вот как? А не кажется ли вам, что все дело в том, насколько скоро тот или иной из них сможет влюбиться?

Пита промолчала, и хозяйка усмехнулась:

— Ах, какая вы еще юная! Стесняетесь говорить о таких интимных вещах, как любовь, потому что сами еще не влюблялись. Но однажды найдется человек, который заставит вас потерять голову, и тогда все переменится… Может быть, здесь, в Италии… У меня есть здесь несколько друзей, которые могут показаться вам интересными. Впрочем, судя по всему, вы произвели неизгладимое впечатление на беднягу Боба Грешема.

— Доктор Грешем очень мил, — ответила Пита с явной неохотой, — но с его стороны было бы большой глупостью влюбиться в девушку, которую он видел всего два раза. Полагаю, он не так глуп.

Элен совсем развеселилась:

— Она полагает! Бедная девочка! Да ведь вы полностью лишили его сна и покоя.

Пите этот разговор стал совсем неприятен.

— Если это и так, — с трудом ответила она, — то без всякого намерения с моей стороны.

— Ну конечно, моя милая, конечно! — Хозяйка успокаивающе погладила девушку по руке, заметив, что та мнет кружевную салфетку. — Но надо отдать вам должное, вы довольно-таки эффектны, и я уверена, что, когда вы жили на Ривьере с отчимом, не один молодой человек восхищенно смотрел вам вслед. С тех пор как вы окончили школу, уж наверняка, а может, и до того — если я хоть что-то понимаю в молодых французах!

— В таком случае вы знаете их лучше меня, — тихо ответила Пита, принимаясь за мороженое, которое принесла Тереза. Ей больше не хотелось разговаривать на такие темы.

— Ну, ну, я просто пошутила. — Хозяйка снова легонько погладила Питу по руке и зевнула, притворяясь утомленной. — Не знаю, как вы, а я устала как собака. Пора пить кофе и ложиться спать, верно? Мы провели два тяжелых дня, и у вас явно утомленный вид. Утром можете рано не вставать — Тереза принесет завтрак в вашу комнату, а я вообще всегда завтракаю у себя…

Наутро, правда, Пита завтракала в комнате у Пола. Мальчик совсем побледнел, и глаза его, как показалось Пите, стали еще больше, но встретил он ее радостно, и они вместе погуляли по саду, пока Тереза накрывала на стол. Даже здесь чувствовался запах свежесваренного кофе, а также аромат свежеиспеченного хлеба, но их заглушал пьянящий аромат множества разных цветов, которые здесь росли. Причудливая смесь запахов сочеталась с настоящим буйством красок. Тут и там среди цветов и зелени виднелись изящные гипсовые статуи и вазы. Солнце радостно играло на листьях лимонных деревьев. А над головой у них было удивительное чистое, лазурное небо, обещавшее ясный и жаркий день.

Пита любовалась великолепным садом и вспоминала другой, по которому она совсем недавно бродила в Англии. Он тоже был красив, но совсем иначе. Здешняя почти первозданная и слишком яркая красота порой резала глаза так, что становилось больно. В Англии же красота окружающей природы была тихой и умиротворяющей, особенно в «Грейледиз». Девушка удивилась собственным ощущениям. Годами она жила на континенте и была счастлива и лишь несколько последних недель прожила на родине, и та теперь завладела ее чувствами. Пита была слишком юной и неопытной, чтобы понять, что, должно быть, оставила там свое сердце!..

Но как же быть, когда мысли и чувства заняты прошлым? Предаваться воспоминаниям? Пита вспомнила, как рвала розы в садике, как принесла огромный букет в дом и как ее отчитали за то, что она поставила вазу с цветами на обеденный стол. Она хорошо помнила холодный тон Вентворта и еще более холодный взгляд; впрочем, его глаза порой даже улыбались, в них мелькало что-то похожее на теплоту и симпатию, но затем становились еще холоднее. Этот его взгляд заставлял Питу ежиться, поскольку ей казалось, что ко всем ее действиям относятся неодобрительно.

Потом она вспомнила, как он неожиданно крепко пожал ей руку в бело-голубой гостиной миссис Рамбольд… И та же рука вручила ей маленький сверток в аэропорту, а его серые глаза ободряюще смотрели на нее, смущенную столь неожиданным подарком. Вспомнила Пита и о том, как забилось ее сердце, когда она в самолете прочла подчеркнутые стихи Китса…

К счастью, у нее было мало времени для подобных размышлений, так как Элен настояла на том, чтобы они сели в кеб и поехали за покупками на Виа Торнабуони, которая была не менее, если не более, фешенебельной, чем Бонд-стрит. Пол был поручен заботам Терезы, хотя Пита неохотно оставила его дома: мальчик очень к ней привязался в последние дни. Ей было жаль Пола: он такой беспомощный! К тому же чувствовалось, что мать тяготится им.

Элен решила побывать в одном из огромных современных отелей, где, по ее словам, наверняка остановился кто-то из ее друзей. На деле же ей хотелось, чтобы окружающие оценили ее внешность и элегантный наряд. Среди приезжих больше всего оказалось богатых американцев, немало жителей континента и немного англичан. Заглянув в регистрационную книгу, Элен со скучающим видом отвернулась и тут же оживилась и бросилась навстречу седому благообразному итальянцу, который, судя по всему, был так же рад встрече, как и она сама.

— Ринальдо! — воскликнула Элен, и Пита подумала, что ее, пожалуй, не удивило бы, если бы эти двое обнялись или даже поцеловались на виду у всех.

Темные, красивые глаза итальянца с восхищением смотрели на миссис Рамбольд.

— Элен, милая Элен! — тихо воскликнул он. — Ты совершенно не изменилась!

Она тотчас одарила его улыбкой, соответствующей подобному комплименту, а потом представила его Пите.