Катарина Арлей - Ловушка для любви

Невозможность решить этот вопрос увеличивала ее беспокойство. Допустимы были оба варианта. Это мог быть несчастный случай, ибо колонка старая, и лишь по небрежности она не распорядилась модернизировать свою ванную комнату. Дом в Портофино являлся местом отдохновения, и ей было противно в часы досуга заниматься еще и хозяйственными заботами. Поэтому вполне вероятно, что огонек погас сам, без чьего-либо вмешательства, и тогда у нее нет никаких причин, подозревать...

Но магнитофон выдал тайные разговоры, не предназначенные для ее ушей. И не исключено, что ей пришлось столкнуться как раз с великолепно организованным преступлением. Ведь если бы не неожиданный приход доктора Перетти, она была бы мертва, а ее убийцы спали бы спокойно, поскольку на них не пало бы подозрение.

Чья рука стала преступной? Кто из них двоих мог сработать так просто и в то же время так беспроигрышно? Ей очень хотелось знать это.

Во всяком случае, они не теряли времени даром, и, даже если первая попытка не удалась, она сама по себе уже являлась доказательством, что решимости у них достаточно. Они не довольствуются этим. Возможно, растерявшись, они забудут об осторожности и начнут действовать быстро и без подготовки, стремясь использовать состояние беспомощности и слабости, в котором находилась жертва.

Мелфи сказала доктору Перетти, что хочет видеть своего мужа. Это, конечно, глупо с ее стороны, она убеждена в этом, поскольку Фрэнк уже был настороже. Первое потрясение, когда он узнал, что план провалился, уже прошло. У него было достаточно времени, чтобы полностью овладеть собой. И все-таки! Он сильно задет, не может быть иначе. Он же не закоренелый преступник, хотя и проявил слабость по отношению к Тесс — единственной подстрекательнице злодеяния и интриганке. Может, он раскается, увидев жену в теперешнем ее состоянии?

Она была настолько близка от смерти, что внезапно ее охватила непреодолимая жажда жизни, на которую она себя уже не считала способной. Какое счастье, что она не умерла, а те двое даже не в курсе, что ей все известно об их плане убийства.

Дверь потихоньку приоткрылась, и в полутьме она узнала очертания фигуры своего мужа.

Ее сердце часто забилось, и удары его казались такими громкими, что Мелфи испугалась — Фрэнк услышит их. А может, он сам был оглушен творившейся в его душе сумятицей, вызванной страхом?

Прикрыв глаза, она видела, как он приблизился к ней. Возможно, он надеялся, что она задремала и что их первый после происшедшего разговор не состоится. Но, когда он склонился над кроватью, она внезапно открыла глаза, и их взгляды встретились. Фрэнку с трудом удалось сдержаться, чтобы не вздрогнуть.

— Как ты чувствуешь себя, Мелфи? — спросил он тем нарочито участливым тоном, каким говорят с тяжелобольными.

— Я возвращаюсь издалека, любимый...

У Фрэнка создалось впечатление, что предложение несло в себе пророческий смысл. Ему надо быть настороже!

— Все будет хорошо, ты не должна ни о чем беспокоиться. Доктор Перетти успокоил нас, Тесс и меня.

Легкая улыбка скользнула по лицу Мелфи.

— Он такой славный, наш доктор Перетти!

— Он спас тебе жизнь.

— Да, конечно.

Взяв руку мужа, она держала ее в своей руке. Затем, не спуская с него глаз, Мелфи сказала:

— Я прошу тебя и Тесс простить меня, что напугала вас.

Фрэнк подумал: какому глупцу пришло в голову, что глаза — зеркало души? В глазах Мелфи он ничего не мог прочесть, ничего. На что она намекает? На несчастный случай или на неудавшееся покушение на убийство? Свою жену он знал и то, что у нее хватит сил молчать, если она разгадала их секрет и простила их. Фрэнк знал, что она любит его и, чтобы не потерять его, будет вести себя умно, а именно — ни о чем не упоминать.

Он боялся будущего между двумя женщинами, одна из которых подготовила убийство, а вторая, жертва, по-видимому, догадывалась об этом...

— О чем задумался, Фрэнк?

И, как все мужчины, которым их жены задают этот вопрос, он ответил:

— Конечно, о тебе, Мелфи.

И, как все женщины, Мелфи позволила себе поверить в это.

— Мне уйти, чтобы ты отдохнула?

— Как хочешь, Фрэнк.

— Я скоро опять приду.

Фрэнк заставил себя заговорить о Тесс. Возможно, это являлось вершиной лицемерия, но он не мог так быстро вычеркнуть ее из памяти — в конце концов, она была дружна с ними обоими, и нужно соблюдать правила приличия.

— Тесс не терпится увидеть тебя.

— Мне тоже.

Ни иронии, ни теплоты не прозвучало в этих двух словах, в них можно было вложить любой смысл.

В этот момент дверь осторожно приоткрылась и вошел доктор Перетти.

— Вы не должны утомлять мою пациентку, месье, она уже и так достаточно пережила сегодня.

— Я как раз собрался уходить, господин доктор.

Привычным движением доктор нащупал пульс Мелфи.

— Все в порядке, мадам. Возможно, у вас появится мигрень, но это не страшно. Если боль не будет проходить, я здесь оставляю таблетки, примите сразу две. Будет хорошо, если сегодня вы получите лишь легкую пищу. Я выпишу несколько рецептов и передам вашему мужу. Вечером я зайду еще.

— Я провожу вас, господин доктор.

Один за другим мужчины покинули комнату.

Как и Фрэнк, Мелфи знала, что никому не должна доверять. Каждый знал лишь собственную правду и вынужден был полагаться на случай, чтобы узнать правду противника. Фрэнк показался Мелфи нервным и растерянным, но события, подобные сегодняшним, объясняли такое состояние. Она не должна позволить разыгрываться своей фантазии. В то же время интуиция подсказывала, что ей необходимо остерегаться. Комната Фрэнка примыкала к ее собственной, Тесс жила на том же этаже. У обоих имелась возможность совершить преступный замысел. Они являлись сообщниками, единодушными в своем стремлении, — два человека на службе одной цели, с одними и теми же интересами. Неудача их не остановит, они придумают что-нибудь новое и начнут быстро действовать, чтобы не оставить Мелфи времени на раздумья. Видимо, наступил момент вновь включать магнитофон. С минуты на минуту доктор Перетти покинет виллу. Поскольку те двое знали, что она, недвижимая и беспомощная, лежит в своей комнате, они могли, не остерегаясь, поговорить. Скорее всего, не во время обеда, поскольку Антония прислуживает за столом, а сразу после него, когда они перейдут в салон, чтобы выпить кофе. Это ее вполне устроит, поскольку салон являлся единственным помещением на первом этаже, где был установлен микрофон. Думая, что они одни, эти двое начнут говорить откровенно, и тогда она точно узнает, было ли это ужасное происшествие случайностью... Если же нет, они начнут строить новые планы, и она таким образом узнает, откуда ей грозит новая опасность. Для нее это был единственный путь. Включающее устройство микрофона находилось в ее спальне, ей следовало лишь встать и включить аппарат.