Мелани Милберн - Ее главная ошибка

Он подошел к ней вплотную и тихо потребовал:

— Повернись.

Ее грудь тяжело вздымалась, на глаза навернулись слезы. Бронте быстро моргнула, но пара слезинок все же покатилась по ее щекам.

Лука вытер слезы подушечками пальцев, его сердце снова болезненно сжалось.

— Эй, — тихо сказал он. — Почему ты плачешь?

Бронте оттолкнула Луку, чего он никак не ожидал. Она прошла в гостиную, обхватив себя руками, словно защищаясь.

— Не кажется ли тебе, что пора уходить? — спросила Бронте, демонстративно взглянув на часы. — Я очень не хочу, чтобы ты превратился в оборотня, как только часы пробьют полночь. Ведь ты всегда покидал меня в половине одиннадцатого.

Лука вздохнул, вспомнив, как он в первый раз проснулся и понял, чем занимался во сне. За совершенные в бессознательном состоянии поступки ему было стыдно даже сейчас. Но он отказывался говорить об этом с кем-либо. Лука Саббатини не выносил жалость или отвращение.

— Я уйду, когда мы договоримся по двум вопросам, — сказал он. — Во-первых, нужна ли тебе помощь с упаковкой вещей. Мы улетаем послезавтра. Я не смогу сам тебе помочь, потому что у меня есть важные дела, которые необходимо решить до отъезда. Но я найду для тебя помощника.

— В этом нет необходимости, — сухо отказалась молодая женщина.

— Во-вторых, — продолжал Лука, — я разговаривал с Рейчел. Она с радостью согласилась сохранить балетную студию. Правда, ей потребуется время для того, чтобы найти другого партнера по бизнесу. Первые полгода я не буду поднимать арендную плату за помещение, и она сможет встать на ноги.

— Зачем это тебе нужно? — настороженно поинтересовалась Бронте.

Лука пожал плечами:

— Мне показалось, это меньшее, что я могу сделать при данных обстоятельствах.

— Похоже, ты принял не самое разумное деловое решение, — заметила она, по-прежнему глядя на него с подозрением.

— Не все мои деловые решения определяются прибылью, — бросил Лука.

Он прошел к дивану, взял пиджак и достал из кармана бархатный футляр. Подойдя к Бронте, он протянул его ей:

— Тебе это понадобится. Надеюсь, оно будет тебе впору. Я подбирал размер на глаз.

— Ты мог бы уточнить у меня, — произнесла Бронте, не заботясь о том, что выглядит грубой и неблагодарной.

Лука поджал губы и отвернулся:

— Ты можешь разбить его молотком, если тебе не понравится.

Бронте устыдилась своего давнего поступка. Она открыла футляр и обнаружила в нем роскошное кольцо с бриллиантом. У нее сдавило горло, когда она надела кольцо на палец. Оно идеально ей подошло. Бронте взглянула на Луку, который стоял у окна и смотрел на палисадник:

— Лука!

Он повернулся, надел пиджак и достал ключи от автомобиля.

— Я должен идти, — сказал он. — Я пришлю автомобиль за тобой и Эллой в пятницу в десять утра. Не опаздывайте.

Бронте вздрогнула, когда за ним захлопнулась входная дверь. У нее екнуло сердце, когда она услышала рев отъезжающего автомобиля Луки. Рокот двигателя становился все тише, а слезы все катились по щекам Бронте.

Бронте удалось поговорить с Лукой только тогда, когда они оказались на борту частного самолета и Элла уснула в кроватке.

— Лука… — Она быстро облизала губы. — Я хотела бы извиниться за то, как разговаривала с тобой, когда ты подарил мне обручальное кольцо.

Сидящий напротив нее Лука перевернул страницу документа, который читал, и медленно вздохнул, прежде чем поднять голову и посмотреть на Бронте.

— Забудь об этом. — И он вернулся к работе.

Бронте покрутила кольцо на пальце и принялась покусывать губу, наблюдая за тем, как Лука листает обширный документ. У нее появилось ощущение, будто между ними разверзлась бездна.

— Я просто хотела извиниться, — медленно проговорила она после долгой паузы. — Красивое кольцо. Должно быть, оно стоит целое состояние.

Он перевернул очередную страницу и, не поднимая глаз, ответил:

— Да, оно стоит немало.

Бронте снова облизала губы и принялась наблюдать за Лукой. Он хмурился, сосредоточенно сжав губы; его гладко выбритый подбородок был напряжен. Под глазами появились темные круги от усталости. Неудивительно — ведь он не высыпался последние двое суток.

— Что ты читаешь? — спросила она, снова нарушая тишину.

— Ничего важного.

— Это связано с гостиничным комплексом в Австралии?

Лука закрыл папку и встретился с Бронте взглядом.

— Да, — признался он. — Слушай, почему бы тебе не расслабиться и поспать какое-то время, пока спит Элла?

Бронте опять повертела кольцо на пальце:

— Ты сердишься на меня.

— Это заявление или вопрос?

— Это наблюдение, — заявила она.

Он криво усмехнулся, но его взгляд остался серьезным.

— А почему я должен на тебя сердиться, как ты думаешь?

Молодая женщина порывисто вздохнула.

— Я повела себя как настоящая нахалка. — Она махнула рукой, указывая на роскошный интерьер. — Ты старался все устроить наилучшим образом, а я даже не поблагодарила тебя.

— Ты и не должна благодарить, — проговорил Лука.

— Но ты потратил кучу денег на меня и Эллу, — возразила Бронте. — И ты купил для мамы билет в Италию. Она собирается прилететь на свадьбу. Я не ожидала, что она согласится. Не знаю, как благодарить тебя за все, что ты сделал для меня… для нас…

Лука положил папку с документами на соседнее сиденье, отстегнул ремень безопасности, встал, подошел к Бронте и присел рядом с ней. Он взял ее за руку и стал лениво поглаживать кисть большим пальцем.

— Деньги ничего для меня не значат, Бронте. Они не самое главное в жизни.

Бронте посмотрела в его темно-карие глаза и почувствовала, как у нее сжалось сердце.

— Ты искренне любишь Эллу, да? — мягко спросила она.

— Теперь ты, безусловно, выдаешь результат своего наблюдения, — сказал Лука с усмешкой. — По этому поводу у меня нет сомнений. Я люблю дочку больше жизни.

Бронте почувствовала, как сердце заныло. Жаль, что Лука не может сказать то же самое о ней. Как она мечтала услышать эти слова! Бронте посмотрела на их сцепленные руки. Ее тонкая светлокожая рука казалась крошечной в мускулистой и смуглой мужской руке, покрытой черными волосками.

Лука осторожно взял ее за подбородок указательным и большим пальцами и хрипло произнес:

— Я и сам должен попросить у тебя прощения.

Бронте почувствовала, как ее лицо опалило жаром.

— Ты не должен извиняться.

— О нет, я должен, — возразил он низким и глубоким голосом, проводя большим пальцем по ее нижней губе. — Я был груб с тобой. Я мог причинить тебе боль.

Бронте захотелось лизнуть его палец.

— Ты не причинил мне боль, — прошептала она, затаив дыхание.

Его большой палец замер, Лука сосредоточенно всматривался в ее лицо.