Мелани Милберн - Ее главная ошибка

— Ты упомянула в тот вечер о том, что разбила опаловый кулон молотком…

Она опустила взгляд, ее щеки зарделись.

— Я просто хотела тебя позлить.

Лука поддел пальцем ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Я уверен, что тебе необходимо немного поспать, — сказал он. — В зоне отдыха, рядом с кроваткой Эллы, есть постель.

— Но я не чувствую себя уставшей, — возразила Бронте, и ее взгляд упал на его губы.

Лука немедленно одарил ее сексуальной улыбкой:

— Тогда, возможно, мне придется придумать для тебя какое-нибудь занятие.

У Бронте перехватило дыхание.

— Ты имеешь в виду… Здесь?! В самолете?

Его глаза сверкнули.

— Нас никто не побеспокоит. В салоне найдется укромный уголок.

Она застенчиво взглянула на него:

— Ты действительно всегда все продумываешь заранее, не так ли?

Лука поцеловал кончики ее пальцев.

— Иди и подготовься, — сказал он. — Я появлюсь через минуту.

Несколько часов спустя Бронте зевнула и потянулась. Ее тело по-прежнему покалывало от страстных, но изысканно-нежных ласк Луки. Она повернула голову и посмотрела на него. Он лежал на спине, закрыв глаза, его грудь равномерно поднималась и опускалась во сне.

Бронте улыбнулась и осторожно провела пальцем по его груди и животу. Прежде Лука никогда не проводил с ней в постели так много времени. Семь часов — почти полноценная ночь.

Лука открыл глаза, повернулся и накрыл Бронте своим телом.

— Привет, — сказал он.

— И тебе привет.

Несколько мгновений он смотрел ей в глаза, потом спросил:

— Ты принимаешь противозачаточные таблетки?

Бронте ощутила легкое беспокойство и нахмурилась:

— Да, но только в малых дозах, чтобы избавиться от болей во время месячных. А на что ты намекаешь, Лука?

Он отвел взъерошенные волосы от ее лица. Бронте подозревала, что в данный момент он прикасается к ней только для того, чтобы успокоить, поэтому рассердилась.

— Я говорю о том, что нам следует подумать о рождении второго ребенка, — объяснил Лука, лениво накручивая прядь ее волос на палец. — Я пропустил первый год и два месяца жизни Эллы. Если у девочки появится брат или сестра, я не буду так остро чувствовать потерянное время. Разница в возрасте между ними будет идеальной. Если ты забеременеешь сейчас, Элла уже будет достаточно большой, когда родится второй ребенок.

Бронте уперлась руками в грудь Луки, пытаясь оттолкнуть его:

— Пусти меня.

Он отказывался сдвинуться с места, прижав ее к кровати всем телом, и смотрел ей в глаза.

— В чем проблема, дорогая? — поинтересовался Лука.

Она бросила на него угрожающий взгляд:

— Теперь я убедилась, что у тебя все распланировано.

Он погладил ее по голове:

— Я ничего не планировал, Бронте. Я просто предлагаю…

На этот раз ей удалось вырваться. Она вскочила, схватила халат, надела его и туго затянула пояс на талии.

— Я тебе не бездушный инкубатор, — процедила Бронте сквозь зубы.

Лука тоже потянулся за халатом, однако надел его не так поспешно, как Бронте.

— Ты обладаешь удивительной способностью переиначивать мои слова. — В голосе Луки слышались гневные нотки. — Через несколько дней ты станешь моей женой. Я счел благоразумным предложить тебе подумать о рождении второго ребенка. Это не обязательно должно произойти сразу же. Я просто считаю, что мы обязаны серьезно задуматься о наших будущих детях.

Глаза Бронте сверкнули.

— Чушь какая! Я не готова родить еще одного ребенка.

Лука подбоченился.

— Каковы причины? — с вызовом поинтересовался он.

Мгновение Бронте смотрела на него, затем выдохнула:

— Как ты можешь такое спрашивать?

— Бронте, я хочу еще детей. — Лука был настроен весьма категорично. — Я хотел бы иметь сына.

Бронте одарила его убийственным взглядом:

— Значит, дочь недостаточно хороша для тебя? Так, что ли?

Он нетерпеливо закатил глаза:

— Опять ты за свое! Снова переиначиваешь мои слова. Я люблю Эллу. В ней вся моя жизнь. Я просто говорю, что хотел бы иметь сына, если так угодно судьбе.

— У нас, возможно, родится несколько дочерей, — заметила Бронте, вздернув подбородок.

— Тогда я буду любить каждую из них всем сердцем.

«Но кто будет любить меня? — подумала молодая женщина. — Полюбишь ли ты когда-нибудь и меня всем сердцем?»

— Я могу понять, почему твоя невестка развелась с твоим братом, — произнесла Бронте, цинично усмехнувшись. — При вступлении в брак Саббатини ставят условие: произвести на свет наследника и несколько «запасных» детей как можно скорее.

Лука отбросил назад густые черные волосы:

— Может быть, мы обсудим это в другой раз?

— Нет, — сказала Бронте. — Давай обсудим это сейчас. Я не собираюсь быть инкубатором. Я не собираюсь рожать еще одного ребенка, поскольку не уверена, что наш брак будет стабильным.

— Наш брак будет стабильнее многих других браков, — заметил он. — Ты ни в чем не будешь нуждаться. Большинство женщин отдали бы все, лишь бы оказаться на твоем месте.

Бронте скрестила руки на груди:

— Деньги ничего для меня не значат, Лука. Ты должен был бы это понять. Богатство меня не впечатляет.

— Я знаю об этом. — Он кивнул. — И меня восхищает это твое качество. Я всегда тобой восхищался. Именно этим ты отличалась от остальных женщин, которые у меня были до тебя.

— Ты хочешь сказать… что после меня у тебя никого не было? — спросила Бронте, уставившись в пол.

Наступило короткое, но многозначительное молчание.

Бронте медленно подняла голову. Лука смотрел на нее с непонятным выражением.

— Лука…

Он медленно растянул губы в самоуничижительной улыбке:

— Я тебя разочаровываю, Бронте?

Она пришла в замешательство:

— Но ты был в Америке… Твоя домоправительница рассказала мне о твоей… твоей любовнице…

— Не было никакой любовницы.

Бронте хотела верить ему, но боялась.

— Тогда почему?…

Лука потер ладонью лицо, на котором уже проступала щетина.

— Я летал в Америку по другим делам. Очень личным.

Бронте не сводила с него широко раскрытых удивленных глаз.

— Ты не считаешь, что должен был сказать мне об этом еще два года назад? — спросила она.

Лука слегка тряхнул головой:

— Я никому ничего не сказал, даже своим родным.

Бронте прерывисто вздохнула:

— Я не понимаю, Лука. Почему ты меня отверг? Никто никогда не обижал меня так сильно, как ты.

Он взглянул на нее с сожалением:

— Конечно. Хотелось бы все изменить, но это невозможно. Я поступил так, как считал нужным в сложившихся обстоятельствах.

Бронте отвернулась от него, нервно сжимая руки:

— Ты собираешься рассказать мне, чем занимался в США?

Прошло, наверное, полминуты, прежде чем Лука ответил:

— Мне делали операцию.