Сюзанна Брокман - Не такая, как все

— Неужели ты не мечтаешь попасть на бал? Мне казалось, что в душе каждой женщины живет Золушка!

— В моей душе живет Рэмбо. Спасибо, не надо.

— Мара, тебе нужно учиться вести себя в обществе! Мы ведь об этом уже не раз говорили…

— Тебе не кажется, что бал — не лучшее место для тренировок?

— Если ты сможешь очаровать кавалеров на балу, сможешь очаровать и Сантьяго.

— Сантьяго больше всего хочет, чтобы я держала рот на замке. А этому можно учиться в любом месте.

— Дело не только в этом. Ты должна научиться быть сдержанной и тактичной. Прислушиваться к сигналам, исходящим от собеседника. Знать, когда нужно командовать, а когда подчиняться. Если ты не понимаешь, как себя вести в той или иной обстановке, приглядывайся к другим и делай, как они. Мы говорили об этом уже…

— Сотню раз, — сухо закончила Марисала.

— А теперь для тебя открывается великолепная возможность…

— Нет! — прервала его Марисала. — Если плохо слышишь, читай по губам. Нет, я не пойду на бал.

— Не отказывайся сразу, подумай!

Марисала помолчала с полсекунды.

— Подумала. Все равно нет!

— Ну, это просто смешно!

— Ага, — кивнула Марисала и неожиданно прыснула.

— Пошли, — пригласил Лайам, указывая на дверь. — Раньше начнем — раньше кончим.

Он пропустил Марисалу вперед и сам вошел вслед за ней.

— Есть еще одна проблема, — заметила Марисала вполголоса. — Ты сказал, что мы едем в магазин, когда мы уже сидели в машине.

— И что из этого?

Марисала приблизилась к нему и понизила голос:

— Ты понимаешь, на мне нет нижнего белья.

Взглянув Лайаму в лицо, Марисала от души пожалела, что не захватила с собой фотоаппарата. Эту физиономию стоило сохранить для потомков!

Дело было не в том, что Марисала, например, забыла надеть трусы. Просто в ее шортах были вшитые трусики, а небольшая упругая грудь не нуждалась в поддержке, и бюстгальтер Марисала надевала только, когда бегала по утрам.

Или когда отправлялась в магазин покупать себе платье. Последнее, впрочем, случалось крайне редко.

Лайам глубоко вздохнул и сделал вид, что сообщение Марисалы не произвело на него ровно никакого впечатления.

— Ну и что? Подумаешь! — Он снял со стойки вешалку с платьем. — Какой у тебя размер?

— Не этот, — твердо ответила Марисала, с отвращением рассматривая желтое платье, разрисованное крупными ярко-алыми цветами. — Это платье мне не подойдет.

Лайам снял другое.

— А это?

Это было уже получше. Правда, тоже в цветочек — здесь, кажется, все платья были в цветах — но рисунок помельче и цвет зелено-голубой, спокойный и приятный для глаз.

— Слишком длинная юбка. Если придется бежать, я в ней запутаюсь.

— Молодые леди не бегают в платьях, — заметил Лайам. — Но, мне кажется, тебе нужно что-то поменьше. — Он потянул с вешалки третье платье.

— Видимо, следующим пунктом программы значится парикмахер, — вздохнула Марисала.

— Нет, мы заглянем в универмаг и купим гребни или заколки. Стричь такие чудные волосы — преступление. — Он протянул ей несколько платьев. — Померяй.

— Лайам! — воскликнула Марисала, взглянув на них повнимательнее. — Ты что, не видишь, какие здесь цены? На такие деньги большая семья может прожить целую неделю! Нет, я не могу их покупать, это слишком дорого!

— Просто померяй.

— Ну уж нет! — Марисала сунула платья ему на руки и бросилась вон из магазина.

Лайам расплылся в улыбке. Отлично. Такой реакции он и ожидал.

— А теперь вернемся назад и попробуем еще раз? — предложил он, выйдя на улицу вслед за ней.

Еще один урок цивилизованного поведения. Сейчас они вернутся в магазин, и Марисала повторит то же самое тихо и спокойно, скрыв свою страстную натуру за железным занавесом вежливых, ничего не значащих фраз.

Марисала удивленно взглянула на него:

— Извини, не поняла.

— Я много раз объяснял тебе, как надо обращаться с людьми вроде Сантьяго — однако ты, похоже, меня не слушала. Будь на моем месте твой дядюшка, он бы немедленно посадил тебя под замок!

— Но…

— Тебе не нравится магазин, не нравятся платья, не нравятся цены. Замечательно. Но зачем устраивать сцену? Кричать, выбегать из зала… Воспитанные люди так себя не ведут.

— Воспитанные люди? — повторила Марисала. На щеках ее выступили красные пятна — верный признак гнева. — А как назвать тех, кто покупает себе тряпки по таким ценам? Это не невоспитанно, это… это бессовестно! Как ты мог привести меня в этот магазин? Как мог подумать, что я стану покупать платья по двести долларов, когда в моей стране дети умирают от голода? Да что там — даже здесь, на улицах Бостона, полно бездомных!

— Хорошо, скажи мне об этом. Только не кричи, я не глухой. Давай вернемся в магазин, и ты скажешь все то же самое спокойно, без крика.

— Ну нет! — упрямо ответила Марисала. — О таких вещах надо кричать на весь город!

Лайам почувствовал, что в нем закипает гнев.

— Есть время говорить и время молчать, — ответил он, из последних сил стараясь говорить спокойно.

— И время кричать в полный голос, — возразила Марисала.

— Твои слова прозвучат сильнее, если ты произнесешь их тихо и спокойно. Пойми, иногда крик бесполезен. Бесполезно кричать на Сантьяго — он все равно тебя перекричит. И на меня. Потому что я внимательно выслушаю, даже если ты будешь говорить шепотом.

— А мне нравится кричать! И знаешь, если ты снова потащишь меня в магазин, я еще не так заору!

— Марисала, ты специально выводишь меня из себя! — взорвался Лайам. — Ты прекрасно знаешь, чего я хочу добиться!

— Знаю. Ты хочешь, чтобы я молчала, когда внутри все надрывается от крика. Улыбалась, когда хочется плакать. Прятала все свои чувства и никогда никому их не показывала. Короче говоря, чтобы я стала такой, как ты. — В голосе ее слышалось настоящее презрение. — И кричала только во сне!

Лайам не отвечал. Да и что он мог ответить?

Марисала решительно пошла к машине.

— Отвези меня в какой-нибудь недорогой универмаг, — сказала она, не оборачиваясь, — и я попробую еще раз.

Лайам молча сел на свое место, завел мотор и направил машину в район дешевых магазинов.

«Время кричать в полный голос».

«Ты кричишь только во сне».

«Она права. Помоги мне, Боже, она во всем права!»

Лайам не мог припомнить, когда в последний раз повышал голос в гневе или раздражении. А вот от страха он кричал каждую ночь.

— Что сделал Гектор?

Марисала скинула сандалии и, если бы не сильная рука Лайама, бросилась бы босиком прямо к Эвите. Впрочем, Лайам тут же отпустил ее, словно обожженный этим прикосновением.

— Гектор нашел работу, — ответил Лайам вместо Инес. — Его нанял какой-то пейзажист из Бруклина.

— На полный рабочий день, — добавила Инес, поудобнее пристраиваясь на стуле.