Лоррен Мартин - Цветные бусы мечтаний

Но Тобин предвидел, чем все это может кончиться. Она сразу узнает ему цену и стремглав убежит, бросив его валяться в пыли.

Пока рано. Не теперь, когда его руки еще помнят ее тело, а в ушах звучит удивленный стон. Не теперь, когда он наконец познал, что значит полностью забыть себя и раствориться в другом человеке. Когда у него выросли крылья за спиной и появилась надежда управиться с собственной жизнью.

Управиться с жизнями их обоих… Тем более что он сейчас как раз за рулем.

Раскинувшаяся перед ними картина захватывала дух, за каждым поворотом открывался новый поразительный вид. День был как по заказу. Над берегом реяли сотни чаек, пеликанов и бакланов. Их пронзительный хор заглушал рокот океана. С запада на восток бежали облака, тени от них скользили по поверхности воды. Ветер пах морской солью. Ах, как чудесно было бы провести такой день с Кэтлин, останавливаясь в каждом живописном уголке, беспечно бродя по берегу или прогуливаясь вдоль ручья в Национальном парке Джулии Пфейффер, где огромные деревья заслоняют солнечный свет и ледяной горный поток срывается с отвесной скалы. Уединенность, романтика, величественность…

В другой раз. Все в другой раз. Сегодня их ждет городок, где в каньоне Дьявола, у самого края океана, ютится атомная электростанция и где рядом с полем для гольфа стоит маленький особнячок, по которому расхаживает осведомительница Эм Джи.

— Может, поставить кассету? — предложила Кэтлин.

Эм Джи удивленно уставился на нее.

— Что?

Девушка пожала плечами.

— Кассету с музыкой. Вполне подходящее время.

— Хочешь послушать моего Дина?

Она видела, как на судорожно вцепившихся в руль руках Эм Джи побелели костяшки, на скулах проступили желваки, а глаза рыскали по сторонам, словно с, минуты на минуту его ждал неприятный сюрприз.

— Почему бы и нет? — ответила она вопросом на вопрос. — Ты же сам говорил, что мне надо расширять кругозор.

Она добилась-таки своего. Ему пришлось усмехнуться.

— В сумке.

Кэтлин перегнулась к заднему сиденью и подтащила к себе рюкзак, надеясь на чудо. На то, что ее уловка позволит расслабиться неожиданно напрягшемуся Эм Джи.

Приближающаяся опасность была здесь ни при чем. Девушка несколько дней провела бок о бок с Эм Джи, спасаясь от погони, а он вел себя так, словно это была прогулка по Диснейленду. Мурлыкал какую-то мелодию, когда надо было сосредоточиться, был бодрым и собранным. А теперь снова барабанил пальцами по рулю, хмурился и молчал. Видимо, что-то было не так.

Он не просто возвращался к своей работе. На сей раз он возвращался к ней вместе с Кэтлин. Оставалось только сожалеть, что они полюбили друг друга в самый неподходящий момент. Однако она ни о чем ни жалела. Впрочем, как и он. Кэтлин была уверена в этом.

Но за последние часы Тобин сильно изменился. Всегдашнее спокойствие неожиданно сменилось взвинченностью. В его поведении чувствовался какой-то диссонанс, как в звуке слишком сильно натянутой струны. Словно сбилась настройка. Почему-то Кэтлин вспомнилась неуверенная, слегка покачивающаяся походка беременных женщин, еще не привыкших к дополнительной ноше. Вот и она стала для Эм Джи непривычным бременем и заставила его потерять душевное равновесие.

Не следовало ложиться с ним в постель. Не следовало так резко и быстро менять ситуацию. Тем более тогда, когда Эм Джи требовались все его силы — и физические, и душевные. И все равно она ни в чем не раскаивалась. Разве что в эгоизме. И недальновидности.

Она не могла забыть его прикосновения, его улыбку, его глаза, такие живые, такие выразительные. Его руки, такие нежные, когда он касался ее волос или опирался на ее плечо. Терпение, мудрость и чувство юмора, с которыми он учил ее тому, как должны относиться друг к другу влюбленные.

Кэтлин закрыла глаза и приказала себе забыть обо всем. О том горестном разочаровании, которое она испытала, когда поняла, как хорошо им могло бы быть вдвоем. Она задержала дыхание, стараясь сохранить ясность мысли и гоня прочь воспоминания. Настало время действовать. Добиваться своего. Спасти эти последние минуты, которые осталось им пробыть вместе, не дать печальным размышлениям омрачить их. Надо найти эти дурацкие кассеты.

Обнаружив их под кучей маек, трусов и рубашек и вытащив наружу, девушка залилась хохотом.

— Ах ты, жулик! — воскликнула она, рассматривая свою добычу!

Эм Джи бросил на нее растерянный взгляд.

— Жулик? Ты о чем?

— Значит, рок-н-ролл, да? — произнесла она тоном обвинителя, предъявляющем суду вещественные доказательства. Дай Бог, чтобы это помогло ему отвлечься… — Интересно, что за рок-группа играет Моцарта? Или Пуччини с Вагнером?

Ее усилия были вознаграждены. Слабая тень фирменной улыбки вновь скользнула по губам Эм Джи.

— Я не говорил, что слушаю только рок-н-ролл.

— Но это же опера.

— Не будьте таким ортодоксом, советник. Музыка — это целый мир, который вам только предстоит освоить.

Кэтлин принялась перебирать кассеты. Там было все — от Баха до Брубека. Затем она бросила взгляд на разворачивающуюся перед ними грандиозную панораму побережья.

— Да ты настоящий знаток. Как, по-твоему, какая музыка больше всего подходит к данному моменту?

— Тема из оперетты Карла Целлера «Продавец птиц».

Девушка нахмурилась.

— Ты забыл, где мы находимся. Давай представим себе, что мы едем в гости к Дафне и Мартину. Что лучше всего подходит к путешествию по Тихоокеанской магистрали?

Эм Джи бросил на Кэтлин быстрый взгляд, смысла которого она не поняла. Внимательно глядя вперед, он задумался над ответом.

— Девятая симфония Бетховена. «Полет валькирии» Вагнера. Или «Море» Дебюсси.

— Впечатляюще, — согласилась она. — К сожалению, этих записей здесь нет.

— Тогда Вульф. «Рожденная свободной».

Она ехала в сером четырехдверном седане. Эм Джи представлял из себя семидесятилетнего старика, но это не помешало им включить стереомагнитофон на полную громкость и огласить шоссе мощными аккордами тяжелого рока. Кэтлин познакомилась не только со Степпенвульфом, но и с братьями Конрад, и Элтоном Джоном. И была вынуждена признать, что в этом что-то есть. Музыка заряжала, поднимала настроение, а когда наконец Эм Джи начал подпевать хрипловатым баритоном, еще более сексуальным, чем его улыбка, Кэтлин, которая раньше только удивилась бы, теперь была просто покорена.

Чтобы окончательно добить ее, Эм Джи поставил кассету с «Кармен» и спел все арии из этой оперы. Вернее, подпел исполнителям. Кэтлин едва не забыла, что это не увеселительная прогулка на побережье. Едва не поверила в счастливую любовь и светлое будущее.

Но этого не случилось. Спустя мгновение она протянула руку и положила ее на плечо Эм Джи, пытаясь представить, как они смотрятся со стороны. Солидный седан, а в нем она, одетая, как панк, и седовласый мужчина лет на пятьдесят старше ее. Интересно, что было бы, если бы они в таком виде вошли в парадную дверь дома на Ноб-Хилле.