Кэрри Томас - Житейское море

— Нет. Благодарю. Очень мило, если ты подвезешь меня. У меня был трудный день.

— И у меня тоже. — Он открыл ей дверцу машины, затем сел за руль и, прежде чем повернуть ключ в замке зажигания, посмотрел на нее. — Ты прекрасно выглядишь, загар тебе к лицу, Кэтрин.

— Я отлично провела время.

— Ты отдыхала вместе со своим приятелем Гербертом? — небрежно бросил он.

— Нет. Я была с Ханной Уортон, моей соседкой.

— Я так и подумал, когда не смог ей дозвониться.

Кэтрин недоуменно взглянула на него.

— Ты звонил Ханне?

— Когда я не смог дозвониться до тебя, то начал беспокоиться. — Его лицо исказила гримаса. — Возможно, тебе это покажется странным, Кэтрин, но меня весьма волнует твое благополучие.

Отдых помог Кэтрин вновь обрести душевное равновесие, и сейчас она не испытывала желания мстить ему.

— Тебе больше незачем волноваться, Марк. Я не беременна. И я знала это, когда мы в последний раз виделись с тобой. Просто мне хотелось сделать тебе больно.

— Почему же ты сейчас признаешься? — угрюмо спросил он. — Могла бы и дальше заставить меня мучиться.

— Просто я обрела душевный покой. — Она искоса взглянула на него. — Во время нашей встречи я была слишком измотана. Теперь я снова пришла в себя.

— Тебе везет, — язвительно произнес он. — Жаль, что не могу сказать того же про себя.

— Зато теперь ты можешь перестать испытывать беспокойство относительно моей беременности, — попыталась утешить его она.

— Прекрати издеваться надо мной, черт возьми, — рявкнул он, останавливая машину около ее дома. — Неужели ты не понимаешь, что именно на то, что ты беременна, я и надеялся? Что мне это казалось единственным средством вернуть тебя?

Ничего не замечая вокруг, Кэтрин смотрела на давно знакомую ей улицу, испытывая острую неприязнь к Марку за его попытку нарушить с таким трудом обретенный ею покой.

— С чего ты взял, что я признала бы тебя отцом ребенка, если бы даже была беременна? — спросила она.

Лицо Марка окаменело.

— Ты хочешь сказать, что воспитала бы ребенка, не сообщив ему, кто его отец.

Его слова прозвучали скорее как утверждение, нежели чем вопрос, и это заставило Кэтрин немного смягчиться.

— Я не знаю. Ведь вопрос этот не возникал пока. Спасибо, что подвез меня домой. — Она усмехнулась. — И благодарю, что избавил от назойливого поклонника.

— Не стоит благодарности, — сухо бросил он и поднес ее руку к своим губам. — Прощай, Кэтрин. Будь счастлива. Я больше не стану докучать тебе.

Кэтрин покинула машину и вошла в дом, испытывая такое смятение, что ей с трудом давался каждый шаг. Произнесенные Марком слова подводили черту под их отношениями. А не этого ли она хотела? Но почему тогда она испытывает такое чувство, словно ее жизнь закончилась?

Первым желанием Кэтрин было оказаться рядом с матерью и попытаться найти у нее утешение, но усилием воли она подавила в себе эту слабость. Наоборот, она позвонила Беатрис и сказала, что хотела бы отложить свой приезд до следующих выходных. К тому времени она сможет прийти в себя. А эти выходные ей предстоит провести в одиночестве и попытаться заглушить боль потери.

Но все обернулось иначе, поскольку ей позвонил Герберт и пригласил на ужин. Она с радостью приняла приглашение. В сложившихся обстоятельствах провести в одиночестве субботний вечер было выше ее сил.

К удивлению Кэтрин Герберт повез ее в «Вэлентайн». У нее сжалось сердце от воспоминания, как Марк пригласил ее в этот ресторан, а вместо этого они оказались в постели. Картина эта так ярко всплыла в памяти, что боль сожаления терзала ее всю дорогу.

— Сегодня что, особое торжество? — спросила она, когда они садились за столик.

— Что-то в этом роде, — ответил Герберт, выдвигая ей стул. — Я добился неплохих результатов в сбыте нашей продукции. Отхватил премию. Вот и решил отметить это событие. — Он настоял, чтобы она заказывала самые дорогие блюда и вина, и Кэтрин, воспользовавшись его предложением, решила расслабиться и получить максимум удовольствия от этого вечера.

Видимо, ей это вполне удалось, поскольку за кофе Герберт, начав распространяться на разные темы, вдруг заявил ей, что весьма доволен ее решением не выходить замуж за известного ей врача.

— Он не просто врач, а консультант, — механически поправила его Кэтрин.

— Да Бог с ним! — раздраженно бросил Герберт, затем, помолчав, вновь обратился к ней. — Вообще-то я хотел сказать, Кэтрин, почему бы нам с тобой не подумать о более серьезных отношениях?

Но Кэтрин не слушала. Она молча смотрела мимо него на знакомую высокую фигуру, подходившую к столику в дальнем конце зала. Марк был не один. Его спутницей оказалась красивая блондинка лет тридцати. Парочка мило беседовала, из чего становилось понятным, что это не первый вечер, проведенный вместе.

— Я удивил тебя, — продолжал Герберт. — Знаю, я всегда осторожно относился к обязательствам такого рода, но когда ты заявила о своей помолвке с Хьюс-Эллингтоном, меня это потрясло до глубины души, Кэтрин, — резко бросил он. — Ты меня слушаешь?

Она с отсутствующим видом посмотрела на него.

— Извини. О чем ты говорил?

Герберт угрюмо взглянул на нее и вздохнул.

— Так, ни о чем. На следующей неделе я уезжаю, поэтому какое-то время не смогу видеться с тобой.

— Позвони, когда вернешься, — немного оправившись от пережитого потрясения, сказала Кэтрин. — Я приготовлю что-нибудь, и мы поужинаем у меня.

Она обрадовалась, что ужин закончился, и можно покинуть ресторан. Когда Герберт довез ее до дома, она поблагодарила его и извинилась, что не приглашает подняться.

— Мне жаль, но я очень устала. Хочу сразу лечь спать.

— Ты просто увидела доктора с блондинкой и обезумела от ревности, — возразил Герберт. — Думаешь, я ничего не заметил?

Сдавленный стон вырвался у Кэтрин, она бросила на Герберта полный горя взгляд, и слезы, которые уже много недель приходилось сдерживать, покатились по ее лицу.

Ошеломленный Герберт молча достал упаковку бумажных носовых платков и протянул ей.

— Думаю, мне стоит подняться и самому приготовить кофе, — некоторое время спустя, видя, что Кэтрин не успокаивается, сказал он. — Я не могу оставить тебя в таком состоянии, Кэтрин.

Она молча кивнула. Когда они оказались в квартире, он усадил ее на диван и отправился на кухню.

— Я и не подозревал, что способен проявить такое благородство, — заявил он, протягивая ей кружку с дымящимся напитком.

— Прости, Герберт, — выдавила она из себя. — Я не плакала с тех пор, как мы расстались с Марком. Не знаю, что на меня сегодня нашло.

— Будет тебе, — сказал Герберт. — Ты увидела своего милого с другой женщиной и не смогла сдержать слез.

Герберт вел себя на удивление тактично, и когда он ушел, Кэтрин испытывала угрызения совести, понимая, что испортила ему вечер. Но еще больше она страдала от презрения к самой себе из-за острого чувства ревности, невыносимо терзавшего ее.