Жаклин Топаз - Примирение

— Но я же сказала тебе в прошлые выходные…

— А я думал, у тебя просто приступ дурного настроения. — Он сделал глубокий вздох. — Видя, как ты работала перед камерой, я думал, что тебе это нравится.

— Нет. — Она убрала за ухо прядь волос. — Да, сначала я думала, как все здорово, но, по правде говоря, я не гожусь в модели или актрисы. Я учительница.

— Знаю, и это делает тебя такой особенной в моих глазах. — Он смотрел на нее, слегка забавляясь. — Слушай, тебе неудобно в этом платье, а я задыхаюсь в галстуке. Давай переоденемся и пройдемся по пляжу.

Она тотчас согласилась, все еще стараясь осмыслить внезапную перемену. Через несколько минут, надев шорты и блузку, она присоединилась к нему, и они спустились по лестнице. Песок, теплый после жаркого дня, оседал под ногами Оливии, а холодный ветерок с океана был соленым и освежающим. Впервые за весь вечер она почувствовала себя как дома.

Эндрю взял ее за руку. Прикосновение его было таким знакомым и завораживающим. Вдалеке Оливия увидела группки людей, но рядом никого не было.

— Теперь, — Эндрю сжал ей руку, — я должен извиниться и объясниться.

— Можно просто объясниться.

Бриз растрепал ей волосы, ничего не оставив от прически.

— Что меня привлекло к тебе — это твоя естественность. Ты напомнила мне моих родных. Меня поразило, что ты осталась столь честной и неиспорченной. — Он провел ее через кучи водорослей. — А потом так же, как меня захватила новая жизнь здесь, меня захватила и возможность тебя приобщить к этой жизни. Я пытался превратить тебя в то, чем ты не являешься; в то, что мне бы и наполовину так не понравилось, как мне нравишься ты — такой, какая есть.

— Но ты живешь этой блестящей жизнью. — Луна светила ярко, Оливия различала глыбу острова Катали далеко в море. — Я для нее не подхожу.

— Жизнь на скоростной дорожке. — Голос его стал тише. — В последний год я стал задумываться, куда же все идет. Когда я тебя встретил, все встало на место.

— Почему же ты тогда сделал ролик?

Ей захотелось погладить его, почувствовать мускулистую грудь под простой рубашкой, сильные бедра, обрисованные закатанными до колен джинсами.

— Я думал, тебе этого хочется. Может быть, я слишком долго был в Голливуде. Кажется, любая женщина из тех, что я встречал за последние десять лет, даст отсечь себе правую руку, лишь бы стать кинозвездой.

— Давай уж посмотрим правде в лицо. — Она засмеялась. — Ах, Эндрю, я тоже была глупой. Мне принесли волшебную мечту на серебряной тарелочке, и я подумала, что буду иметь все. Знаешь, порой я не умнее своих учеников, и мне очень не хватает их.

— Можешь учить детей, если хочешь, но боюсь, Флорида тебе уже не грозит. — Он повернулся к ней лицом. — Я не верю в брак на двух берегах.

Она не была уверена, что правильно его расслышала.

— Что?!

— Ты можешь сохранить профессию, фамилию, друзей. — В его тоне слышалось напряжение. — Но я настаиваю, чтобы ты жила здесь, после того как мы поженимся.

— Ты что… делаешь мне предложение?!

— Не волнуйся, я проверил по книге этикета — не обязательно вставать на колени, если находишься на пляже, — шутливо заверил он ее. — Ну как?

— Что — как?!

Голова ее кружилась, как будто бы она выпила слишком много шампанского.

— В такие минуты принято говорить: «Да, любимый, бросаю свое сердце к твоим ногам и отдаю свою жизнь в твои руки».

— Это, кажется, анатомически невозможно. — Она глубоко вздохнула от полноты счастья. — Эндрю, ты уверен? Мы такие разные!

— Ну нет, я не такой уж светский лев, — усмехнулся он, отводя ее от прибоя. — Не забывай, в душе я по-прежнему деревенский парень.

— Я вообще-то очень тихая. — В прохладном воздухе и соленых брызгах руки его казались удивительно теплыми. Нечто в душе Оливии призывало ее забыть о здравом смысле, но ей хотелось быть уверенной, что они оба решили правильно. — Тебе может стать со мной скучно. Я вовсе не блистательная…

Захохотав, Эндрю обхватил ее руками.

— Значит ли это, что я могу жениться на тебе, не осыпая тебя бриллиантами и жемчугами?

— Эндрю! — начала она протестовать и тоже рассмеялась.

— Оливия Голд, вы чудесная, восхитительная, привлекательная женщина! Вы никогда мне не наскучите!

И огонь потек по ее жилам, когда он склонился, целуя ее.

Внезапно ночь стала жаркой, а он превратился в яркий огонь, притягивающий ее, как мотылька. Оливия прижалась к нему, руки скользнули под его рубашку, ноги сплелись с ногами, ее нежная плоть горела от его близости.

— Может, лучше пойти в дом? — прошептал он, неохотно отстраняясь от нее.

— Ненавижу условности! — Ей нравилось, как ветер треплет ее волосы. — Хотелось бы мне заняться любовью здесь, на пляже, свободными и дикими…

— И ты еще пытаешься убедить меня в том, что ты тихая скромная учительница? — Смеясь, он поднял ее на руки. — Идем, милая, идем туда, где нас не арестуют.

На полпути он споткнулся, и они оба упали, хохоча и обнимаясь в туче песка, а затем поднялись и побежали в дом.

В его огромной спальне им нечего было стесняться. Оливия подняла вверх его рубашку и поцеловала плоский живот, чувствуя на языке легкий вкус соли.

— Эй, щекотно!

Играя, он повалил ее на постель, покусывая ее шею, груди, живот, освобождая ее от одежды. И они перешли к любовным ласкам…

Океан ощущений поглотил Оливию. Она любила знакомый запах его тела, ритмичное биение его пульса, произносимые шепотом ласкательные имена, соблазнительное касание языка, мощь его тела, когда он соединился с ней. Он овладел ею сразу, покрывая поцелуями, обхватив руками ее груди.

Они отдались страсти. Тела их слились воедино, и Оливия с восторгом вторила его движениям. Страсть их то нарастала, то отступала, как прибой, а затем вздымалась снова.

Она забыла обо всем, растворившись в океане желания, а затем чудом снова обрела себя, оказавшись на гребне чувственной волны, вцепившись в него, крича, пока наконец они вместе не упали на берег блаженного успокоения, чтобы передохнуть и отдышаться.

— Я люблю тебя.

Голос Эндрю был еле слышен, и Оливия на минуту подумала, что слышит его мысли.

— Я тоже люблю тебя, Эндрю. — Она повернулась к нему. — Ты думаешь, у нас это получится — женитьба?

— Если у нас не получится, то я не знаю у кого. — Он легко взъерошил ей волосы. — Как насчет того, чтобы попробовать, ну, лет на пятьдесят? Не получится — разведемся.

Она поцеловала изгиб его руки.

— Но я не обещаю тебе, что полюблю голливудские вечеринки.

— Переживу.

— И я не стану ходить в гимнастический зал каждый день.

— Три раза в неделю?

— И я хочу, чтобы у меня опять отросли волосы моего цвета. — Она неуверенно посмотрела на него. — Может быть, сейчас я не найду работы, но…