Айрис Бромидж - Климат любви

— Он получил пищу для раздумий. Жаль, что он застал нас за мирным чаепитием. Лучше бы тут происходила оргия — дым столбом, пустые бутылки, обнаженные тела.

— Пора тебе вырасти, малыш. Майк не дурак.

— Верно. Но ты тоже с ним холодновата. Он тебя обидел?

— Он мой начальник. У нас деловые отношения.

— Интересно, что это он пьет кофе в такой час? Небось, трудится над книжкой. Кажется, страсть к писательству у нас семейная.

— Только ты не так усидчив.

— Кругом так много хорошего! Ты, например. Совсем не хочется садиться за работу… Покатаемся завтра?

— Если я не буду нужна мисс Ставертон.

— Но ведь воскресенье — твой выходной.

— Мало ли что. Утром поглядим. А сейчас я пойду спать.

Из окна ее спальни было отлично видно окно квартирки над конюшней. Его свет пробивался сквозь полуголые ветки деревьев. Один брат был таким открытым и дружелюбным, второй — замкнутым и серьезным. Молчаливая борьба воль между ними продолжалась, и Шарлотта не могла не чувствовать ее. Она тоже поспорила с Майком, но, как ни странно, не находила в сердце желания победить.

Шарлотта влетела во двор, спрыгнула с Сэма и бросилась наверх к Майку. На стук никто не ответил, и она кинулась вниз, выбежала за ворота и, с облегчением заметив его на другом конце большого поля, снова вскочила на коня, поскакала к хозяину Херонсбриджа и издалека прокричала:

— Майк, случилось несчастье! Тони сбросила лошадь Кейт!

— Сильно ранен? — быстро спросил Майк.

— Не знаю. Он не может двигаться. Он зовет вас. — Где?

— За каменным мостом у реки.

— Я возьму Сэма — туда не подъедешь на «лендровере». Найдите у миссис Крамлин аптечку, бинты и догоняйте меня на велосипеде. Он сразу пустил Сэма в галоп и исчез из виду.

Изо всех сил крутя педали на узкой тропинке, петлявшей между оврагов и поваленных деревьев, Шарлотта старалась не думать о возможном сотрясении мозга или сломанном позвоночнике. Она видела, как Тони слетел с лошади — он упал на руку, так что, возможно, это был простой перелом. Когда она подъехала к реке, то с облечением вздохнула — Тони уже не лежал без движения на земле, а сидел. Лицо молодого человека искажала гримаса боли, он поддерживал больную руку, но смог выдавить из себя полуулыбку, полугримасу, когда девушка опустилась рядом с ним на колени.

— Перелом, — коротко сообщил Майк, сворачивая свитер, чтобы подложить его брату под сломанную руку. — Есть бинты, Шарлотта?

— Да, и еще шарф — самое широкое, что я нашла.

Майк кивнул и, аккуратно забинтовав Тони руку, подвязал ее шарфом, Шарлотте велел ехать вперед на велосипеде, чтобы вызвать доктора. Старший брат, несмотря на протесты, подсадил Тони в седло и повел Сэма под уздцы.

Доктор Лейн подтвердил диагноз Майка, посоветовав Тони пару дней полежать в постели. Но на следующее утро, когда Шарлотта внесла завтрак, она обнаружила больного — бледного, но веселого и вовсе не собирающегося лежать в кровати.

Майк диктовал Шарлотте письма, когда дверь приоткрылась и в кабинет просунулась голова Тони.

— Простите, что помешал, — извинился он. Майк не только не рассердился, но даже заботливо спросил, как тот себя чувствует.

— Так себе, — отозвался Тони. — Одеваться было довольно трудно. В общем, я чувствую себя, как адмирал Нельсон. Когда закончишь, я хотел поговорить с тобой. Найдешь для меня десять минут?

— Конечно. Я скоро приду.

— Ладно. Я в гостиной. Миссис Крамлин даже разожгла для меня камин. Наверное, я выгляжу еще хуже, чем чувствую. Жду тебя.

Майк додиктовал письмо в налоговую компанию, велел Шарлотте выписать два чека и вышел. Девушка немало бы отдала за то, чтобы послушать, о чем идет речь в гостиной, но увы, ее туда не звали…

Тони сидел на диване с чашкой кофе и, когда Майк вошел, кивнул на поднос:

— Я попросил принести чашку и для тебя. Выпьешь кофе?

— Спасибо, — Майк налил себе черного кофе и сел. — В чем проблемы?

— Знаешь, я давно хотел с тобой поговорить, но никак не мог собраться с духом. Прости, что я так налетел на тебя. Знаешь, я ужасно разозлился из-за Роланда и Джека… впрочем, все это не оправдание. Не знаю, с чего это вдруг я брякнул, что ты нас обманываешь, прости. Я и не думал ничего такого, просто хотел задеть тебя.

— Тебе это удалось, — отозвался Майк. — Ладно, забыто. Я отлично понимаю, почему вы с Ральфом встретили меня в штыки. Я не жил дома столько лет, а вы были тут и вполне естественно ждали, что отец оставит Херонсбридж вам… Но я не собираюсь просить у тебя прощения из-за твоих дружков. Мы не в том положении, чтобы держать здесь нахлебников.

— Понял. Но ты повел себя, как диктатор.

— А что мне оставалось? Надо было заставить вас увидеть реальное положение вещей. Вы же жили здесь так, будто деньги падают на вас с неба и думали, что так будет вечно. Хотя, похоже, я не добился того, чего хотел. Ральф не слишком напрягается, а ты вообще устроил себе бесконечный праздник…

— Почему ты все видишь с дурной стороны?

— Просто мне показалось, что пришло время быть честными. Я готов помочь тебе, Тони, чем смогу, но только после того, как ты перестанешь дурачиться.

— Почему ты никогда не пытался связаться с нами?

— А тебе этого хотелось? — Тони кивнул. — Наверное, я был неправ, — не сразу ответил Майк, нахмурившись. — Все было так сложно. Вы с Ральфом еще в школу ходили, когда старик запретил вам видеться со мной. Наверное, боялся моего плохого влияния. Я мог доставить вам неприятности.

— Но потом? Мы ведь выросли, а старик уже не был так всемогущ. У нас даже не было твоего адреса. Я узнал, где ты живешь, когда заканчивал колледж, но ты уже уехал в Канаду.

— Прости, я даже не знал, что ты меня ищешь. К тому же, у моего молчания были свои причины. — Он несколько минут раскуривал трубку, а потом тихо произнес: — Ты знаешь, что вскоре после маминой смерти я женился?

— Да. Мы видели вырезку из газеты, где говорилось о несчастном случае с твоей женой.

— Не хочу ничего рассказывать — все слишком болезненно. Это был неудачный брак. Когда жена погибла, я решил, что лучше всего уехать за границу и никогда не возвращаться назад, чтобы ничто не напоминало о прошлом. Но все не так просто — нельзя забыть то, что так болит… Ладно, хватит обо мне. Расскажи о своих планах, Тони. Ты уверен, что писательство твое призвание?

— Если бы я был в чем-нибудь уверен! Мне нравится писать, но пока особенных успехов я не добился. Пара рассказов и несколько статей в журналах — вот и все. А сейчас у меня нет вдохновения.

— Мне кажется, ты слишком мягкий человек, чтобы стать писателем. У тебя есть талант — я читал пару твоих вещей, и они мне понравились. Думается, репортажи у тебя получаются лучше, чем беллетристика.