Донна Стерлинг - Опасности вопреки

— Потому что я… мне он нравится. Это красивое, спокойное и необычное место.

— И мы мечтали построить там свой дом. Признаешься ты себе или нет, но в глубине души ты верила, что когда-нибудь и я перееду в Санрайз. А знаешь почему? Отнюдь не из-за красивой природы, Джен. Я мог бы показать тебе сотни живописных местечек на десятках побережий. Я поселился в Санрайзе, чтобы чувствовать близость к тебе. Гулять по берегу, который мы выбрали как наш собственный. Строить дом, который я обещал построить для тебя. — Он решительно покачал головой. — Нет, это не совпадение, что мы снова встретились.

Взяв ее лицо в ладони, он пылко шепнул:

— Я люблю тебя, Джен.

Ее сердце замерло. Эта любовь только погубит его.

— Не бойся любить меня, — попросил он, настойчиво ловя ее взгляд. — Я люблю тебя. Хочу снова жениться на тебе. Я ничего не боюсь.

Дженифер сдалась. Крепко обняв его, прошептала ему в ухо:

— Я боюсь за тебя, потому что люблю тебя, но больше не найду в себе сил покинуть тебя. Знай: я скорее умру, чем позволю, чтобы ты пострадал.

Он застонал и стал целовать ее. Желание охватило их, подобно пожару, но не успели они подойти к софе, как затрезвонил телефон внутренней связи.

— Не отвечай! — выдохнул он.

— Я должна, они подумают, что-то случилось. — И кое-что действительно случилось. Она отдалась его поцелуям, его любви, даже зная, что снова придется его покинуть. Теперь, когда она осознала глубину его любви и готовность пожертвовать всем, боль стала мучительней, чем когда-либо. Прокашлявшись, чтобы привести в порядок голос, она потянулась к телефону и нажала кнопку связи. — Д-Да?

— Дженни, у нас тут еще одно… обстоятельство. — По сдержанному тону Дэна было понятно, что это что-то срочное. — Нам надо поговорить. Я сейчас буду.

Едва они с Тревом успели поправить волосы и одежду, появился Дэн. Держа в руках видеокассету, он направился прямо к телевизору.

— Пожалуйста, присядь, — попросил он, вставляя кассету в магнитофон.

Дженифер опустилась на диван рядом с Тревом — ей нужна была его поддержка, чтобы пережить это новое «обстоятельство».

— Я чувствую, что лучший способ сообщить тебе эту новость, — сказал Дэн, — это дать твоему отцу объяснить самому. Он предпочел не говорить тебе лично, но настоял, чтобы я записал это на видео.

— Здравствуй, Принцесса. — Смуглое лицо Вика Палмьери появилось на экране, и его баритон заполнил комнату. — Да, да, я знаю. Ты ужасно злишься, что вынуждена смотреть эту пленку вместо того, чтобы поговорить со мной лично. Успокойся и послушай, что я тебе скажу. Твой муж — неплохой парень. Он держит в доме приличное пиво и отличные сигары. Когда федералы впервые объяснили, почему ты должна идти со мной в Программу, ты сказала мне, что я вырвал у тебя сердце. Ты должна была сказать мне все, Карли. Я понял, что сделал с тобой… Сейчас я собираюсь сделать то, что должен. Я еду домой. Я возвращаюсь обратно в свой город, свой дом.

Дженифер ахнула и попыталась вскочить. Рука Трева удержала ее.

— Не думай, что я делаю это только из-за тебя, — продолжал ее отец. — Мне до смерти надоело жить среди чужих людей, которым нет дела до меня. Я, Вик Палмьери, делаю то, что считаю правильным, и не стыжусь этого. Мои враги хотят меня прикончить, пусть попытаются. На моей стороне еще есть люди. У подонка, которого я засадил за решетку, больше врагов, чем союзников. Я готов взять их на службу. Я знаю, ты попытаешься остановить меня, и отчаливаю прежде, чем ты увидишь эту пленку. Я не могу больше жить как ничтожество. А ты живи со своим мужем. Пусть у вас будет много ребятишек. Трев Монтгомери, заботься о ней и о внуках, которых она мне подарит, это тебе мой наказ.

Пленка закончилась. Дэн отключил магнитофон.

— Джен? — Трев приподнял пальцем ее подбородок, прервав ее мысли. — Как ты? Ты все поняла?

Дженифер медленно кивнула.

— Ты понимаешь, что это означает для тебя, Дженни? — повторил Дэн.

Она взглянула на него.

— Вообще-то нет. А что это означает?

— Как только станет известно, что Вик вернулся, твоя роль в этой драме окончена. Я знаю все об этих людях. Его врагам нужен он, Большой Вик. Единственная причина, по которой они охотились за тобой, — желание вытащить его из норы. Теперь они потеряют к тебе интерес. Хотя какое-то время тебе надо затаиться. Выждать.

— Нет! — включился Трев. — Пока мы не будем уверены, что угрозы для нее не существует, она остается в Программе.

Джен удивленно взглянула на него. Она не давала ему права говорить за нее. Она даже не дала ему реальной надежды, что останется в его жизни, а только призналась, что любит его.

— В любом случае, Дженни, останешься ты в Программе или нет, не вижу причины менять имя Дженифер Ханна или уезжать из Санрайза. Единственный, кто узнал тебя, — это Трев. Поскольку ты остаешься его женой, это не будет проблемой. Если ты решишь остаться одна, — Дэн помолчал, — придется продумать нашу стратегию заново.

Джен и Трев глянули друг на друга, и Трев похолодел: останется ли она с ним?

— Что касается моих бумаг, — Дэн наклонился вперед, упершись локтями в колени и сцепив руки, — не будет никакого упоминания о Треве Монтгомери и предыдущем браке Дженифер Ханны.

Прекрасная улыбка медленно расцвела в ее глазах.

Треву с трудом удалось оторваться от нее, когда Дэн обратился к нему:

— Что означает, нет никаких причин для вас, мистер Монтгомери, входить в Программу. Вы никоим образом не связаны с делом Палмьери.

Осознав масштаб и важность услуги, оказываемой ему Дэном, Трев медленно кивнул и с глубокой признательностью пожал ему руку.

Дэн внимательно посмотрел на него, потом на Дженифер, усмехнулся и на прощание сердечно обнял эту чудную женщину, которую он столько лет охранял.

Закрыв за ним дверь, она повернулась к Треву, который тут же заключил ее в объятия. Он медленно, легко трогал ее губами до тех пор, пока она не застонала от жажды более глубокого проникновения, распаляя между ними огонь, который они никогда до конца не могли укротить. Она растворялась в его поцелуе, ласкала его под одеждой, увлекала его дальше как могла. Вскоре они позабыли обо всем, кроме пылкой страсти, надолго бросившей их в объятия друг друга.

И только под утро, когда они лежали рядом обнаженные и расслабленные, Трев потребовал подтверждения ответа, который, он полагал, она дала ему.

— Ты не покинешь меня, Джен. Ты останешься со мной. — Он осторожно заглянул в ее лицо. — Правда?

— Я никогда не покину тебя, Трев, — поклялась она. — Я усвоила вчерашний урок моего отца, возможно последний, который он дал мне. Существуют определенные свободы, которые делают человеческую жизнь стоящей. Для меня, — она взглянула на него с подкупающей искренностью, — это свобода любить тебя. И я готова бороться за нее любыми способами.