Натали Рамон - Тот Самый Мужчина

Он набирал цифры, не узнавая свои дрожащие руки. Наконец женский голос на другом конце провода буднично спросил:

— Что случилось?

— Клер, что я должен говорить?! — растерянно крикнул он, опять подумав, что участвует в школьном спектакле и забыл роль.

— Остановка сердца, — деловито ответила героиня пьесы, не отрываясь от своего занятия. — Мужчина за пятьдесят…

— Шестьсот два, — уточнила по-французски тоненькая девушка в венгерском костюме, прижимая к себе две скрипки: свою и ту, что отдала ей Клер.

Шестьдесят два, догадался Клод и сказал в трубку:

— Остановка сердца. Мужчина шестидесяти двух лет.

— Он называется Ласло Бараш. Мой дедушка.

— Ласло Бараш… — передал имя Клод.

— У него есть страховка?

Клод посмотрел на сгибающуюся и разгибающуюся над Ласло Барашем спину Клер, на застывшую фигурку девушки с двумя скрипками и ответил:

— Есть. — Только бы скорее приехали, подумал он, а там разберемся.

— Адрес? — спросила диспетчер «скорой».

— «Кардинал Лемуан»…

— Улица Кардинала Лемуана, дом? — уточняла невидимая здравоохранительница.

— Нет-нет, мадам! — Клод испугался, что «скорая» приедет не туда. — Это клуб «Кардинал Лемуан» на углу набережной Монтебелло и улицы Сен-Жак.

— В Латинском квартале?

— Да, да, мадам! — крикнул Клод и вздрогнул от нарушившего тишину звука — возле головы старика зашуршал вентилятор.

— Ждите, — сказала трубка и отрывисто загудела.

— Ну? Что? Когда приедут? — озабоченным шепотом спрашивали люди вокруг.

— Скоро. — Клод попытался улыбнуться. — Скоро. — Он протянул кому-то не нужную уже трубку и, сам не зная почему, пошел к сцене.

— Клод, помоги мне! — попросила Клер. — Встань с той стороны.

Клод послушно опустился на колени. От старика активно несло пивом.

— Массируй, а я попробую подышать за него.

— Как? Массировать? Я? Я не умею!

— У тебя получится. И ты сильнее меня. — Она взяла его руки и положила на грудь старика. — Давай! — Ее руки с силой надавили сверху. — Вот так! Нажимай ритмично! Раз-два, раз-два! — Они вместе давили на грудную клетку. — Понял?

Клод растерянно кивнул. Пивное амбре и аромат волос Клер…

— Сильнее, Клод! Сильнее!

— Я сломаю ему ребра…

— Нестрашно! Срастутся! Главное, чтобы мы завели ему сердце! Давай, сам, без меня! Ну! Раз-два, раз-два! Ты когда-нибудь месил тесто?

— Да. — Смешной вопрос, подумал Клод, тесто…

— Отлично, Клод! Молодчина! У тебя все отлично получается! Не жалей сил!

Она вздохнула, вдруг зажала свой нос и, приложив губы ко рту старика, с шумом выдохнула туда воздух. Клод почувствовал, как подкатывает дурнота. Он бы ни за что не сумел заставить себя дотронуться губами до этой пасти… Клер перевела дыхание, задорно подмигнула — с ума сойти, Клер умеет задорно подмигивать! — и опять выдохнула в старика.

— Давай, давай, Клод! Раз-два-три! — И опять старик получил дыхание Клер. Клод вдруг поймал себя на мысли, что даже завидует скрипачу, лучше бы это случилось с ним самим, и тогда губы Клер касались бы его губ…

— Энергичнее, энергичнее, Клод! У нас получится! Давай, давай, еще, еще! Отлично! Раз-два, раз-два-три!

Прошла целая вечность, Клод чувствовал на своем лице капельки пота и поток холодного воздуха из распахнутого настежь окна напротив. Вентилятор заботливо шуршал и шевелил седые волос старика и темные — Клер. Вдруг веки старика дрогнули, он шумно икнул и обрызгал слюной ее лицо. Она радостно выдохнула:

— Ха! — И вытерла лицо рукавом.

А старик дышал сам, и его грудь тоже самостоятельно медленно двигалась под ладонями Клода. Клод поднял руки и посмотрел на них и на лицо скрипача. Старик открывал глаза!

— Да, Клод! Да! Мы сделали это! Мсье Бараш, вы слышите меня?

Скрипач что-то тихо произнес, недоуменно глядя на Клер, и Клод сообразил, что старик не понимает французского языка. Клер улыбалась, а над стариком склонилась его внучка, по-прежнему в обнимку с двумя скрипками, что-то нежно прошептала и погладила дедушку рукой по волосам.

— Спасибо, спасибо, мадам, — сказала внучка. Из ее глаз катились прозрачные капли. — Дедушка хочет пить.

— Принесите воды! — вставая с колен, крикнула Клер, и Клод увидел, как она поморщилась, разгибая спину. — И еще! Господа, у кого есть таблетка валидола? Лежите, лежите, мсье Бараш. Мадемуазель, скажите ему, что все в порядке, но вашему дедушке пока не нужно двигаться.

Тишина сразу исчезла, все задвигались и заговорили, но не в полный голос, а так, как говорят возле «Моны Лизы» или перед венчанием в церкви. Откуда-то вынырнул Боб с бутылкой минеральной воды, протянул ее Клер, Клер отдала воду внучке скрипача, Боб повис на шее у Клер и что-то бурно говорил ей. Клер смущенно отвечала, потом Боб обернулся в зал, что-то попросил у Шона, оставил Клер, бросился к Клоду и, зажмурившись, обхватил его за плечи и прижался к груди. Как все-таки жаль, что у меня никогда не было сына, подумал Клод, гладя жесткие волосы парня.

Клер уже пила воду из бутылки, доставленной ей Шоном, разговаривала с ним и с обступившими их венграми. А внучка сидела на полу возле деда и как зверька держала в своих ладошках его руку. Обе скрипки лежали рядом. Дед поманил ее другой рукой и что-то сказал. Девушка пожала плечами, кивнула и встала на ноги, подняв дедову скрипку.

— Это от нас для мадам доктор. — И заиграла. Тихо, ласково и неожиданно весело.

Шон отцепился от Клода, обернулся и восторженно прошептал ему на ухо:

— Бьютифул… Вэри бьютифул джуниор леди [7] Красавица… Очень красивая юная леди… (искаж. англ.) …

Клод улыбнулся и кивнул. Это не требовало перевода.

Девушка играла. Она хорошо играла. Конечно, не так хорошо, как ее дед, но играть так, как ее дед, не у всякого выдержит сердце. Вот оно у него и не выдержало. Нет, выдержало! Потому что рядом оказалась Клер. Она и сейчас сидела на полу рядом со стариком и держала его руку, но не так, как внучка. Она считает пульс, догадался Клод. Но как же она считает, не глядя на часы? Она же врач, конечно, она умеет считать пульс без всяких часов!

— Мы приехали по тому адресу? — вдруг громко и недовольно спросил баритон где-то в конце зала. — Здесь нужна «скорая»?

— Да! — ответила, вставая, Клер и опять рукой выпрямила спину. — Нужны носилки. Больной на сцене!

Публика расступилась, пропуская бригаду с носилками.

— Он жив? — удивился импозантный медик.

Скрипач приподнял руку и забавно пошевелил пальцами.

— Да, — сказала Клер.

— Боже! — Баритон эффектно схватился за голову. Красивый парень, подумал Клод, и наверняка знает об этом. — Мы двадцать четыре минуты проторчали в пробке и были абсолютно уверены, что приедем к трупу! Как вы себя чувствуете, мсье?