Натали Рамон - Тот Самый Мужчина

— Уже не помню. Как холодно!

— Пойдем скорее в дом. Осторожнее, здесь ступенька. — Клод зазвенел ключами и открыл дверь. — Держись за меня. Я не хочу зажигать свет, чтобы не будить маму.

Но свет в гостиной вспыхнул сам. Мадам Грийо спустилась по лестнице.

— Добрый вечер! — Она всплеснула маленькими ладошками. — Вы вместе!

— Привет, мам! Ты опять не пьешь снотворное?

— Добрый вечер, мадам Грийо. — Нечего себе вечер, подумала я, сейчас, должно быть, часа три, а то и все четыре.

— Как я рада тебя видеть, девочка! Проходи. Клод, пока я не забыла, тебе звонила Жаклин.

— Да, мама, я знаю. Я говорил с ней утром. Покорми, пожалуйста, Клер.

— А ты?

— Мама, мне некогда, я едва успеваю к четырем на работу. — Он взглянул на часы. — Нет, видимо, даже опоздаю минут на двадцать, не меньше. Дороги очень плохие.

— Ты уходишь? — растерялась я.

— Да, спокойной ночи, Клер.

— А когда ты придешь? — Наверное, я выглядела очень глупо, потому что мадам Грийо фыркнула, прикрыв носик ладошкой, и, демонстративно повернувшись к нам спиной, пошла к плите. — Почему же ты мне раньше ничего не сказал?

— Клер, я постараюсь освободиться поскорее, если опять не подведет сменщик. Только ты никуда не уходи без меня. Обещаешь?

— А если подведет?

— Тогда часов в двенадцать. Выспись хорошенько. — Он уже открыл входную дверь. — Пока! — Клод поднял руку и смешно пошевелил растопыренными пальцами.

— Пока…

Дверь за ним закрылась.

— Кофе готов, — сказала мадам Грийо. — К столу, дорогая.

— Спасибо, мадам Грийо, мне так неудобно. Глупая история, я потеряла ключи от дома, а было уже поздно, и Клод…

— Деточка, пей кофе, — довольно улыбаясь, перебила меня старушка. — Я все понимаю. И я очень рада. Я уложу тебя в его комнате, потому что Эмма, — она чуть скривила губы, — опять вернулась к Паскалю. Я там вам постелила чистое белье.

Я не ослышалась, она сказала именно «вам», а не «тебе»! Как если бы она заранее знала, что мы вернемся сегодня вдвоем. Потрясающе самоуверенная семейка, всегда правы! «А что в этом плохого?» — наверняка спросил бы меня Клод.

В комнате Клода был свежепобеленный потолок и светлые обои с простодушными пупырышками. Кошка опять спала у меня на голове, неужели я ей так нравлюсь? Ведь мадам Грийо не растирала вчера мою спину.

Кошка с урчанием завозила лапами, когда я проснулась оттого, что на моем лице играл солнечный зайчик. Я улыбнулась, решив, что это вернулся Клод и целует меня, но это были проделки небесного светила. Оно сияло в окне с таким видом, как будто не было никакого мерзкого снега и хмурых туч, и вообще никогда и ни у кого не было никаких проблем! И я вдруг вспомнила стихи:

Эти были стихи из тоненькой книжечки, которую когда-то я случайно купила в аэропорту, чтобы почитать в полете. Это стихотворение называлось «Песенка о счастье». На обложке не было фамилии, только имя «Клодин». Я потом пыталась узнать хоть что-то про эту Клодин, но ни моя подруга Марта, писательница, ни ее муж, продюсер на телевидении, даже они, вдвоем знающие всех, не могли мне ничего рассказать о ней. Эта самая таинственная Клодин со своими наивными виршами периодически всплывала из моей памяти и волновала меня. Но это же стихи обо мне и Клоде! Клод и Клодин…

Часы показывали начало одиннадцатого. Не дождаться ли мне Клода в постели? Ведь мамаша постелила ее специально «нам»… Клод, наверное, тоже полицейский, как и его брат, кто же еще работает ночью? Только не здесь, а в Париже. Потому-то он так хорошо и знает город, никогда не суетится, не раздумывая, пришел на выручку заблудившимся парням, гениально просто разыскал их клуб с фестивалем и уверенно помог сделать массаж сердца. Их же там наверняка учат оказанию первой помощи. А как они все помогли мне: и Клод, и его брат, и мамаша… Какие же они все милые, даже их кошка!

Я переложила ее себе на грудь и с удовольствием гладила теплый, мягкий, мохнатый, мурчаще-приятно-тяжеленький организм Молет. Разве я бы смогла вот так, как мадам Грийо, среди ночи впустить в дом совершенно случайную знакомую своего сына, который тут же отправился по делам, заботиться о ней, растирать мазью…

Впрочем, нечего валяться в обнимку с кошкой, надо начинать разыскивать собственного сына и пораньше возвращаться в Париж, чтобы в случае чего взять ключи у родителей. Но как не хочется! Мать опять заведет разговор про то, что мне, пока не поздно, необходимо обзаводиться мужем. Ну и что! Я представлю родителям Клода, они будут в восторге!

— Сколько еще собирается торчать здесь эта немытая шлюха?! — пронзительно завизжал за дверью женский голос.

— Тише, Эмма, — достаточно внятно попросил голосок мадам Грийо. — Она услышит.

Я оторопела.

— И пусть слышит! Я порядочная замужняя женщина и не потерплю в доме всяких вокзальных девок!

— Эмма, ты в моем доме! Замолчи!

— Ты мне рот-то не затыкай! Я законная жена Паскаля! Я не к тебе вернулась, а к нему! Он меня на коленях умолял, обещал, что все будет по-прежнему! Я поверила ему, вернулась! А тут опять эта шлюха! Как я после нее буду мыться в ванне? Все в Ля-Ферто-Гош видели, как он привел эту чуму с вокзала!

— Успокойся, Эмма! Это девушка Клода! Хоть какое-то моему мальчику развлечение! И она чистая, я ее всю осмотрела.

— Осмотрела она! Старая сводня! Бордель для своих мальчиков устроила! Это же бабники, каких свет не видел!

— Что? Бабники?

— Сама знаешь, что твой Клод первый на весь Ля-Ферто-Гош бабник, и Паскаль бабник, ни одной юбки не пропустит! Зачем я за него пошла? Всю жизнь себе загубила!

— Постеснялась бы! Кто кому загубил! У тебя уже внуки, а ты все никак не угомонишься, вечно бросаешь моего мальчика! Да будь моя воля…

— Ты давно бы меня со свету сжила! Старая ведьма!

— Кукушка неблагодарная! Дармоедка!

— Бандерша! Ночлежку для шлюх устроила! Порядочной женщине здесь делать нечего!

— Это ты шлюха! Можешь убираться! А девушка моего Клода…

— Да на этой девушке весь Париж по сорок раз переночевал!

— Не твое дело! Хоть сто раз! Она будет жить здесь, сколько потребуется! Учить меня вздумала!