Дороти Уильямс - Древо познания

На третий день Каролина заметила, что дверь в номер Алекса приоткрыта. Еще не решив, как поступит или что скажет, она направилась по коридору в его комнату. Она долго стояла перед дверью, затаив дыхание в ожидании подходящего момента, пока наконец тихонько не постучала. Ей никто не ответил. Приоткрыв дверь пошире, Каролина заглянула внутрь. Комната Алекса была чуть больше, чем ее, кровать шире, и даже имелось место для небольшого столика у окна. На нем стояла пишущая машинка и лежала стопка каких-то бумаг. Через секунду Каролина уже была в комнате.

— Алекс, — тихо окликнула она.

Ответа не последовало. Из ванной комнаты не раздавалось никаких звуков, лишь через открытое окно доносился шум с улицы. Она не помнила, как подошла к столику и взяла в руки один из листов. Она вовсе не собиралась читать, просто текст бросился ей в глаза.

«Для того чтобы пересечь это озеро в тысяча восемьсот двадцать седьмом году, когда моста еще и в помине не было и надо было перебираться через него на плоту, требовалось мужество. И мужество заключалось в том, чтобы не побояться выглядеть дураком».

— Ты что-то хотела? — раздался тихий голос Алекса у нее за спиной.

Вскрикнув от неожиданности, она выронила из рук бумаги, быстро наклонилась и, подняв, положила их на стол. Обернувшись, она робко взглянула на него.

— Я… тебя не было, — заикаясь начала она.

— Не было, — согласился он, стоя в дверях с чашкой кофе в руке.

— Твоя дверь была открыта… Извини. Я не хотела здесь ничего брать. Мне, наверное, лучше уйти.

Он отошел в сторону, и она направилась к двери, но, проходя мимо него, остановилась.

— Я все время думаю о тебе, — сказала она, не глядя на него.

Он не ответил, продолжая все так же молча стоять и сверлить ее глазами.

Тогда она подняла голову и взглянула на него.

— Мне иногда кажется, что тот поцелуй не был таким уж особенным, что его вовсе не было. Что все это существует лишь в моем воображении. Может, на самом деле я и не ощущала ничего, а мне все только показалось?.. Прости. — Она неуверенно улыбнулась. — Я, наверное, сейчас похожа на подростка. Вообще-то я не такая… В том смысле, что я обычно не…

— Обычно нет? — мягко передразнил он ее.

— Нет. Зачем ты поцеловал меня, Алекс?

— Потому что я не мог удержаться.

Она широко раскрыла глаза, искра надежды затеплилась в ее смятенной душе.

— Ты очень привлекательная молодая женщина.

— Правда? — глупо переспросила она.

Его лицо стало серьезным.

— Да. Уходи, Каролина. Я слишком стар для тебя.

— Нет.

— Да. Иногда мне даже кажется, что я родился стариком. Я слишком циничен, я законченный эгоист, ты будешь со мной несчастна.

— Но ты же не знаешь наверняка…

— Знаю.

Каролина не отрывала от него взгляда. Господи! Как же она хочет его! До боли, до отчаяния! Ни о чем другом она не могла думать вот уже несколько дней. Что же делать? Ответа у нее не было — она слишком неопытна в этих делах.

— Я ведь не понравилась тебе тогда, когда мы только познакомились, — прошептала она. — Твоей первой реакцией было…

— Беспокойство, — мягко закончил он фразу.

— Беспокойство?

— Ммм. Ты смотрела на меня своими большими доверчивыми карими глазами, и я понял, что ты можешь попасть в беду.

— Но я показалась тебе привлекательной?

— Да.

— Но в таком случае…

— Нет.

— Что ж, очевидно, ты не испытываешь те же чувства, что и я, — откровенно заявила она.

Он улыбнулся.

— Боюсь, что испытываю.

— Но у тебя большая сила воли?

— Очень большая.

— Но я же не прошу тебя жениться на мне!

— А чего же ты тогда хочешь?

Лишь немного смутившись, она ответила:

— Узнать тебя получше.

Он поставил чашку с остывшим кофе на стол.

— Сколько тебе лет, Каролина?

— Двадцать четыре. Почти двадцать пять.

— Ты выглядишь моложе.

— Но я не моложе. И потом, если двух людей тянет к друг другу, разве не естественно, если они…

— Поцелуются?

— Да.

— А ты знаешь, что произойдет, если мы это сделаем?

— Думаю, что да, — ответила она чуть слышно. — Пожалуй.

— Тогда закрой дверь, — мягко проинструктировал он ее.

Она затаила дыхание. Не отводя от него взгляда, она протянула руку и закрыла дверь.

— И что теперь?

— Теперь иди сюда.

Она в отчаянии уставилась на него.

— Ты хочешь, чтобы я почувствовала себя дешевкой?

— Нет, — нежно возразил он. — Я хочу, чтобы ты поняла, какую глупость собираешься совершить.

Каролина опустила глаза.

— Ты просто не хочешь меня… Так? Я лучше пойду. — Она повернулась и уже в дверях добавила: — Я, собственно, и зашла, чтобы сказать, что уезжаю. Автобус уходит в субботу. — Шагнув в коридор, она вновь остановилась и, глядя ему прямо в глаза, четко и ясно произнесла: — Думаю, каждому иногда позволительно совершать глупости. Это совершенно естественно. Именно так ведь люди и взрослеют, правда? Прощай, Алистер.

Каролина поспешно вышла из его номера, добежала до своей комнаты и закрыла за собой дверь. Сердце ее колотилось со страшной силой. Она села на край кресла, ощущая себя глупенькой маленькой девочкой. Боже мой! — думала она. Зачем я это сделала? Ведь ясно, что все напрасно. Видимо, я не нравлюсь ему ни капельки. И уж тем более, он никогда не сможет полюбить меня.

И тут дверь отворилась и вошел Алекс.

— Я все же буду скучать по тебе, — ласково произнес он. — Но надеюсь, что хотя бы ты не будешь этого делать.

Она поспешно встала.

— Алекс? Зачем ты здесь? Мне кажется, мы уже все выяснили, — проговорила она голосом, дрожавшим от слез.

Он закрыл за собой дверь, подошел к ней, приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы. Это был ласковый, нежный поцелуй, но он обладал каким-то гипнотизирующим воздействием, противостоять которому не было никакой возможности. Да она и не собиралась этого делать. Она подняла глаза и с робкой надеждой посмотрела на него.

— Ты действительно хочешь меня? На самом деле?

Вместо ответа на вопрос он поцеловал ее еще раз. Но уже по-настоящему — искусно, умело, страстно и даже жадно.

Она легонько дотрагивалась до его лица, шеи, спины, дрожа от желания и страха. Когда он наконец оторвался от нее, она прошептала:

— Обычно я так себя не веду. Но ты… ты просто сводишь меня с ума. Как будто наваждение. Только о тебе и думаю. Не могу забыть твоих прикосновений.

— А я, думаешь, могу? Я сопротивлялся изо всех сил с того самого момента, когда приземлился воздушный шар… Все это время я пытался не думать о тебе. Мне и сейчас не следовало бы…

— Тогда почему же ты здесь?

— Потому что, как ты сказала, иногда позволительно совершать глупости.

— Так, значит, заняться со мной любовью, по-твоему, глупость?

Он провел пальцем по ее лицу, убрал со щеки прядь волос и тихо произнес: