Уинифред Леннокс - Крепкий орешек

— В этих пристройках отец планирует открыть гостевые комнаты, — пояснил Джастин.

— Но у тебя другие планы? — догадалась Маргерит.

— Видишь ли, я все более склоняюсь к тому, чтобы сделать этот замок своим домом…

— В случае женитьбы это было бы вполне благоразумное намерение, — отозвалась Маргерит.

— Из твоих слов я делаю вывод, что замок тебе понравился. А как насчет его хозяина?

— Не могу сказать о нем ничего хорошего! — солгала Маргерит, отворачиваясь, чтобы Джастин не заметил румянца на ее щеках.

— Почему же так? — поинтересовался он. — Потому что я слишком напоминаю тебе Грегори? — Губы его дернулись в усмешке. — Есть одно обстоятельство, заведомо отличающее меня от него. — Он сжал Маргерит в своих объятиях так, что она чуть не задохнулась, его губы почти вплотную приблизились к ее губам. — И это обстоятельство заключается в том, что я в отличие от него схожу с ума от желания обладать тобой!

Губы Джастина обожгли ее, и ответный огонь не замедлил вспыхнуть в Маргерит с неодолимой силой. Руки ее обвились вокруг его шеи, а сердце глухо забилось, встречая ответные удары его сердца. Он целовал ее шею, веки, нежно прикасался к мочкам ушей, а потом поймал в плен трепещущие мягкие губы. Глухой стон вырвался из самых глубин ее естества, и Маргерит ответила на его безумную страсть неистовым поцелуем.

Неизвестно, сколько прошло времени: может быть, вечность, а может быть, секунды. Маргерит забыла обо всем на свете. В мире не существовало ничего, кроме губ Джастина и его страстного стремления к ней.

Прервав поцелуй, он приподнял подбородок Маргерит и заглянул ей в глаза.

— Ты хочешь меня, Маргерит. Что бы ты там ни говорила этому идиоту Хьюго, ты хочешь меня!

Маргерит, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги, невольно отпрянула. Она говорила с Хьюго о Джастине, но не помнила, чтобы произнесла слова, которые Джастин воспринял как вызов.

Сейчас он смотрел на нее исподлобья и снова на мгновение напомнил ей Грегори в ту страшную «первую брачную» ночь. Маргерит стало дурно. Неужели все мужчины и в самом деле одинаковы и выходят из себя, стоит только задеть их самолюбие?!

— Нет!

И она, не разбирая дороги, опрометью бросилась прочь. Густой туман окутал ее плотным одеялом, проникая промозглой влагой сквозь джинсы и свитер. Сзади до нее доносился голос Джастина, но она лишь припустила еще быстрее, по садовой дорожке выбежала к скалам и, споткнувшись о камень, тяжело упала на землю, с хрипом вдыхая воздух.

— Ты что, с ума сошла?! — догнав ее, резко потребовал он ответа. — Ты ведь совсем не знаешь острова. А в таком тумане можно и разбиться. Зачем тебе это понадобилось, черт побери?!

— Мне казалось, это и так понятно, — с трудом глотая сырой воздух, сказала Маргерит. — Я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне.

— Ты можешь говорить что угодно, но твое тело просит совсем другого. Давай вернемся в замок. Я бы помог тебе дойти, но, как ты только что сказала, тебе отвратительно любое мое прикосновение, — с иронией заметил Джастин и огляделся. — Кажется, экскурсию по острову придется отложить. Туман опускается так быстро, что мы все равно толком ничего не увидим.

— Надеюсь, самолет все-таки сможет приземлиться? — поинтересовалась Маргерит, клацая зубами от холода.

— В чем дело? — Джастин насмешливо приподнял бровь. — Ты боишься остаться со мной наедине?

— Конечно нет, — холодно отозвалась она. — Просто я собралась вернуться в агентство сегодня вечером.

— Нет проблем, — заверил Джастин. — Если Джон не сможет приземлиться, мы свяжемся с Лондоном и сообщим, что ты здесь занимаешься Делом и немного задержишься, чтобы изучить условия контракта на месте.

Казалось, что с каждым шагом к замку туман сгущается. Ушибленная нога болела, и Маргерит запоздало испугалась, подумав, что без помощи Джастина вряд ли бы смогла найти обратную дорогу. Когда они добрались до замка, у нее уже зуб на зуб не попадал.

— Подожди полчасика, я включу генератор, и ты сможешь принять горячую ванну, — сказал Джастин. — Посмотри, ты промокла насквозь.

Сам Джастин был в кожаной куртке, и Маргерит подумала, что он, возможно, знал, какая погода их ожидает. А если знал, то почему не предупредил ее?

— Я налью тебе чего-нибудь выпить и займусь генератором. — Джастин направился в библиотеку. — Какое счастье! Камин в порядке, и можно разжечь его! — воскликнул он, присел на корточки и через пару секунд огонь, весело треща, стал лизать поленья. Джастин быстро встал на ноги и подошел к массивному дубовому буфету.

— Выпей! — Он протянул Маргерит тяжелый хрустальный бокал с ароматной жидкостью и, заметив на ее лице недоверчивое выражение, пояснил: — Это виски. Вреда от него не будет, зато ты немного согреешься.

Она взяла бокал в руки и поразилась тому, как сильно они трясутся.

— Оставайся у огня, я ненадолго!

Джастин вышел, и Маргерит немного расслабилась. Она чуть успокоилась, но ушибленная нога болела еще сильнее, а мокрая одежда казалась доспехами из льда.

С опаской поглядывая на дверь, она стянула свитер, повесила его на каминную решетку и, словно зачарованная, опустилась в кресло, стоящее поближе к огню. Маргерит и не заметила, как погрузилась в дрему.

Ей приснился замечательный сон — будто она в объятиях Джастина, который говорит, что любит ее. Открыв глаза, Маргерит не сразу поняла, что действительно лежит, положив голову на колени Джастина, а он гладит ее по голове.

— О! — Она попыталась вскочить.

— Молчи, чтобы ничего не испортить, дорогая, — тихо сказал он.

Каждой клеточкой тела она ощущала близость Джастина, и ощущения, которые Маргерит беспощадно подавляла в себе после возвращения с Корфу, с новой силой вспыхнули в ней.

Губы Джастина двигались вдоль шеи и опускались все ниже и ниже. Расстегнув бюстгальтер, он начал ласкать ее груди, и Маргерит, потрясенная вспыхнувшими в ней ощущениями, попыталась высвободиться, но было слишком поздно. Ее тело ослабело и, перестав подчиняться ей, покорно отдалось во власть его жадных рук и губ.

— Один Господь знает, как страстно я ждал этого момента, — пробормотал Джастин, расстегивая молнию на ее джинсах. — Только не говори, что не хочешь этого так же, как и я, не отрицай очевидного, Маргерит!

Она была не в состоянии отвечать и думать о чем-то, для нее в этот миг существовали только его жаждущие руки и губы. Джастин стянул с себя свитер, безжалостно рванул пуговицы рубашки… Мгновение — и они лежали на ковре. Джастин принялся жадно целовать ее соски, и острое желание пронзило Маргерит. Увидев, как он дрожит от желания и страсти, она пришла в неистовство. Их сердца бились в едином ритме, и только сейчас Маргерит поняла, как может любящая женщина стремиться к своему возлюбленному.