Ким Лоренс - Сделай меня счастливой

Рафаэль не отвел глаз от лица Либби:

— Отмените вызов.

Женщина открыла рот:

— Но…

Рафаэль посмотрел на нее, женщина смутилась и стала кивать, но Рафаэль уже шел к Либби.

— Нет необходимости устраивать сидячую забастовку, — сказал он, протягивая ей руку.

Либби посмотрела на его руку, презрительно фыркнула и встала сама. Поставив руки на бедра, она подняла голову и посмотрела ему в глаза. Тишина затянулась, когда ее взгляд упал на аккуратно приклеенный к ране на лбу пластырь.

— Да, он болит, если вам станет от этого легче.

— Станет, — призналась она, думая о том, что он не знал, что такое настоящая боль.

Боль — это то, что она видела в глазах своего брата, когда он сидел без сна у кроватки своей новорожденной дочери.

— Вы знаете, откуда я приехала?

— Почему бы вам не рассказать мне, если вы так хотите?

— Из больницы.

По крайней мере, это стерло ухмылку с его лица.

— Потому что у моей невестки начались преждевременные роды. Если что-то случится с ней или с малышкой, вы будете виноваты! И если что-то случится, — пообещала она, — клянусь, вы пожалеете, что родились на свет.

Рафаэль принял информацию к сведению, но не отреагировал на угрозу, вместо этого он изучал ее.

Вчерашняя модная, перепачканная грязью одежда сменилась на джинсы, обтягивающие ее стройные бедра, и кашемировый свитер на один оттенок бледнее ее потрясающих глаз.

Без макияжа она выглядела так, будто только что вышла из душа, и ее еще влажные волосы свободно спадали по чистому бледному лицу. Она была так молода, что он неожиданно почувствовал себя старым и потрепанным.

Она также выглядела смертельно уставшей. Не слишком довольный беспокойством, нарастающим у него в груди, он рявкнул:

— О чем думала ваша семья, когда отпустила вас сюда в таком состоянии?

Подобное проявление заботы еще сильнее разозлило ее.

— Моя семья… моя семья разбита. Мой отец разорен. Представьте себе, как он себя чувствует сейчас!

Рафаэль попытался и не смог. Он никогда не рассчитывал на поддержку семьи, только на самого себя. Интересно, каково это — быть членом семьи, готовой сражаться на твоей стороне.

Он посмотрел на ее злое лицо.

Рафаэль понятия не имел, но он подозревал, что многие могли позавидовать Филипу Маршанту.

Себя он в это число не включал.

— Вы знаете, что только в прошлом году он пережил сердечный приступ? Вы знаете, что у него тройное шунтирование? — спрашивала она, вспоминая, как зашла в кабинет и увидела отца на полу, прижимающего руку к груди.

Она никогда не забудет тот ужас и совершенную беспомощность, которые она ощущала, когда держала его холодную трясущуюся руку и ждала приезда скорой помощи. Минуты казались тогда часами. Эта сцена постоянно снилась ей в кошмарных снах.

— Нет, я этого не знал.

— Да это бы ничего не изменило, да? — презрительно заявила она. — Вам плевать, кому вы делаете больно. Мой брат все еще в больнице.

— Ребенок родился намного раньше срока?

— Я не собираюсь обсуждать с вами свои семейные дела! — отрезала она.

— Я думал, что вы как раз это и делаете, — заметил он, а потом повернулся к замене, которая внимательно слушала каждое их слово. — Когда Гретхен вернется, попросите ее отменить все мои встречи на сегодня. — Пойдемте. — Он нетерпеливо посмотрел на Либби. — Вам нужно сесть.

Он указал на дверь своего офиса. Она покачала головой:

— Я сидела. Вы заставили меня встать.

— Позвольте я перефразирую. Вы можете пойти самостоятельно, или я вас понесу.

Она в ужасе уставилась на него:

— Вы не посмеете.

— Неверный ответ, — сказал он, легко поднимая ее на руки.

Она стала отчаянно пинаться и махать руками.

— Вы напоминаете мне одного поросенка, которого я когда-то знал. — Он поставил ее на ноги посреди своего офиса. — Я бы сказал, присаживайтесь, но, боюсь, вы снова станете возражать. Знаете, если вам хочется полностью использовать сложившиеся обстоятельства, то следовало позвонить в прессу.

Либби тяжело дышала.

— Как вы смеете так со мной обращаться? И вообще, откуда вы знаете, что я этого не сделала?

— А вы сделали?

— Я позвонила в местные новости, — соврала она и посмотрела на часы. — Мне кажется, они уже как раз должны приехать. Им понравится, как ваши здоровые парни будут выкидывать плачущую женщину.

— Никогда не играйте в покер, проиграете.

Рафаэль вглядывался в ее лицо. Голубые глаза были абсолютно сухие.

— Вы не плачете, — мягко заметил он.

— Я заплачу, — хмуро пообещала она и исполнила свой коронный трюк.

Позволив глазам наполниться слезами, она моргнула, и слезинка скатилась по щеке. Она смахнула ее тыльной стороной ладони и с вызовом посмотрела на высокого мужчину, который случайно разорил ее семью.

Сколько семей он вот так разрушил? Ему было все равно, такие, как он, шли к цели, не замечая жертв, которых им приходилось приносить по пути.

Она села на стул, который он пододвинул для нее, и бросила вежливое «спасибо» — от хороших манер было так же трудно избавиться, как от плохих привычек, и они зачастую приносили гораздо больше неудобств.

Хотя не настолько, как ее физическая реакция на этого человека. Дело не просто в том, что он был самым красивым мужчиной, которого Либби когда-либо встречала или могла себе представить. Она не могла бы отреагировать сильнее, если бы повернула голову и увидела посреди офиса дикого хищника.

Но тут Либби вспомнила своего брата, и из ее глаз потекли настоящие слезы, вместе с которыми исчезло все желание бороться. Зачем она приехала? Чего она хотела добиться?

— Бесполезно. Не надо было приходить. Мне нужно возвращаться… они будут волноваться…

Ее голос сорвался. Она вообще сказала кому-то, куда пошла?

Она стукнула костяшками руки по голове и сосредоточилась, пытаясь вспомнить, какая последовательность событий привела ее сюда.

Она помнила, как по дороге из больницы домой за сменной одеждой для Эда ей в голову пришла идея встретиться с человеком, виновным во всем этом кошмаре, судя по всему, одежда до сих пор лежала у нее в машине. Следующее четкое воспоминание — это как она парковалась возле здания. Все остальное было покрыто мраком.

— Вы хромали?

Либби без интереса посмотрела на больную ногу.

— Это ерунда.

— Позвольте мне судить.

— Потому что я так ценю ваше мнение? — Она мрачно рассмеялась и добавила: — Я подвернула лодыжку, и все.

Казалось, это произошло так давно.

— Позвольте взглянуть.

Она посмотрела на темные волосы мужчины, который стоял перед ней на коленях, и задумалась, как он там оказался. Она закрыла глаза, но комната все равно продолжала крутиться.

— Ваша нога.

Либби вытянула ногу. Она не смогла не сморщиться от боли, когда он снял туфлю с распухшей ноги.