Ким Лоренс - Сделай меня счастливой

— Выглядит болезненно.

— Все не так плохо.

Не обращая внимания на ее протесты, он продолжал крутить лодыжку из стороны в сторону, изучая степень повреждения. Его прикосновения были умелыми и очень осторожными. Через несколько минут он поставил диагноз:

— Думаю, перелома нет.

— Я вам сказала об этом.

Он поднял на нее глаза:

— Но думаю, что вам будет удобнее с эластичным бинтом. Подождите здесь.

Рафаэль с радостью обнаружил, что Гретхен вернулась на свой пост. Она вопросительно подняла бровь. Кто знает, какую историю рассказала ей замена? Но она не стала тратить время на вопросы, когда он передал ей свои поручения.

Вернувшись в офис, он обнаружил, что Либби еще больше побледнела. Она повернулась в его сторону, но взгляд остался пугающе пустым.

— Мне кажется, здесь вам будет удобнее, — предложил он, кивнув в сторону дивана, одного из двух, стоящих у стены в его офисе.

Он много раз ночевал здесь, когда возвращался с поздней встречи и было бессмысленно ехать домой на пару часов. Он укладывал ее на диван, когда вошла Гретхен.

— Девушки снова падают из-за вас в обморок?

Он улыбнулся:

— Принеси, пожалуйста, чай. Лучше сладкий.

— Сейчас сделаю, и пару таблеток аспирина? — спросила Гретхен, глядя на Либби. — Снова здравствуйте.

Либби пришлось несколько раз моргнуть, чтобы лицо женщины перестало плыть перед глазами, и она удивилась, почему оно казалось ей знакомым.

— Я просто приложу лед, он снимет отек.

Либби вздрогнула, когда лед коснулся кожи. Оставив компресс на месте, он выбрал подходящий бандаж из аптечки, которую принесла Гретхен.

Сама Гретхен вернулась через несколько секунд с подносом.

— Чай… опоздал. — Она кивнула в сторону спящей девушки. — Отключилась. Ваша подруга?

— Скорее знакомая, — коротко ответил Рафаэль.

— Есть идеи, что с ней случилось?

Рафаэль посмотрел на ее бледное лицо, отказываясь признаваться в том, что эмоции, которые зарождались в нем, были очень похожи на нежность.

— Парочка…

Гретхен вытащила небольшой клочок бумаги из ее кармана:

— Думаю, это многое объясняет.

Это был посадочный талон на трансатлантический рейс. Рафаэль посмотрел на время и дату:

— Значит, она прилетела из Нью-Йорка в…

Глаза Рафаэля расширились. Его мысленные подсчеты означали, что мстительная рыжеволосая девушка уже очень давно была на ногах. И удивляло не то, что она отключилась, а то, что она не сделала этого раньше. Рафаэль резко отвернулся.

Он раз и навсегда решил никогда не ставить себя в такое положение, когда придется взять на себя ответственность за другого человека. И до сих пор он прекрасно избегал эмоциональных привязанностей.

Возможно, этой женщине нужен защитник, но это точно не он.

Либби очнулась от глубокого сна и потянулась, пытаясь понять, где она находится и как она тут очутилась. Рафаэль заметил момент, когда память вернулась.

— О боже! — прошептала она, резко садясь.

— Привет.

— Что вы со мной сделали?

— Помимо того, что накачал вас таблетками и воспользовался ситуацией?

Рафаэль, который сидел в кожаном кресле за столом, захлопнул крышку ноутбука и встал.

Либби густо покраснела; сказать, что она чувствовала себя не в своей тарелке, это еще ничего не сказать. Она наблюдала за тем, как он одернул пиджак и направился к дивану, светясь энергией. Она чувствовала себя совершенно измотанной, и ей было тяжело даже просто смотреть на него.

Он наблюдал за ней? От этой мысли Либби ощущала себя очень уязвимой. Она прикрыла рот рукой, не в силах сдержать зевок.

— Что произошло?

Ужасно было не помнить.

— Ничего страшного. Вы заснули.

Либби покачала головой:

— Почему я вдруг заснула?

Он приподнял бровь:

— Сложный вопрос, но давайте подумаем. Возможно, смена часовых поясов, отсутствие еды и сна. Или все вместе. — Он заметил, как она покраснела, и добавил: — Плюс огромный эмоциональный стресс.

— О!

— Вспоминаете, да?

Либби сдержанно кивнула и бросила на него убийственный взгляд.

— Мне очень жаль, что я доставила вам неприятности… — начала она, ставя ноги на пол, и замолчала, когда заметила бандаж на лодыжке.

— Предвосхищая ваш вопрос, это я его наложил. По-моему, я справился очень хорошо, но вам все равно следует сходить к своему врачу.

— Вы!

Он улыбнулся:

— Это был мой хороший поступок на сегодня.

Либби мысленно напомнила себе, что под этой улыбкой, из-за которой он сразу выглядел на несколько лет моложе, скрывался все тот же безжалостный хладнокровный хищник.

— Я должна вас поблагодарить? — спросила она безучастно.

— Я бы предпочел, чтобы вы глубоко вдохнули! И спокойно, без истерики, рассказали мне, зачем вы сюда пришли.

— Я уже сказала вам, хотя с тем же успехом я могла говорить со стеной. — Она кивнула в сторону белой стены, на которой висели черно-белые постеры. — Вы можете не слушать, но я уверена, что другие люди меня выслушают.

Она была настолько уверена в этом, потому что знала, что люди обожают читать про успехи и скандалы. Она не собиралась выставлять историю своей семьи на публику, но не видела причин, почему бы не заставить его поволноваться.

Взгляд, обращенный на нее, мог бы растопить лед.

— Один совет.

Либби резко вскочила на ноги и поставила руки на бедра.

— Вы знаете, куда можете засунуть свой совет, да?

Никто из ее близких не узнал бы в этой грубиянке Либби, она сама с трудом узнавала себя.

— Догадываюсь. Я просто хотел сказать, что, если вы собираетесь клеветать на кого-то, убедитесь, что рядом нет свидетелей, иначе на вас могут подать в суд.

— Вы пытаетесь меня запугать? — Либби со смехом подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Это может произойти только в том случае, если я буду лгать. Я уверена, что пресса будет в восторге от моего рассказа.

На секунду их взгляды встретились, и неожиданно воздух между ними заискрился от напряжения. Сердце Либби забилось быстрее, и за мгновение до того, как он резко отвернулся, она увидела его шокированный взгляд. Он тоже это почувствовал.

Она все еще пыталась отдышаться, когда он неторопливо прошел к кожаному креслу возле стола. Она могла справиться с его угрозами, но сексуальность, которую он излучал, — это совсем другое дело.

Либби почти ничего не почувствовала, когда ее перламутровые ногти впились в ладони. Она прижала побледневшие кулаки к глазам. Ей казалось настоящим предательством позволять себе замечать, что он двигался с элегантностью дикого зверя.

Но у Либби выбора не было. Это ее и пугало — она никак не могла контролировать свою реакцию. И то, как ее тело реагировало на него, наполняло ее чувством страха и стыда.