Барбара Картленд - Игра чувств

— Только не вы, — тут же сказала Клиона. — Вы говорите, что знаете меня, но я знаю вас. Вы не способны на бесчестные поступки. Если вы скажете, что любите меня, я вам поверю.

— Именно поэтому я не могу этого сказать, — с горечью ответил Чарльз. — Как можем мы пожениться? Вы помните слова венчания? «Все земные блага свои тебе вручаю».

— Прекрасные слова.

— Да, слова прекрасные, но как я могу сказать их вам, Клиона? Какие земные блага я вручу вам? Свои долги? Свой разрушающийся дом? Свои стены с пустующими местами, которые занимали проданные теперь картины? Своего кузена, который будет растрачивать ваше состояние, когда покончит с моим? Преподнести вам его в качестве свадебного подарка?

— Если вы меня любите, — нерешительно произнесла Клиона, — все остальное не будет иметь для меня значения.

— Долго ли вы сможете верить, что я люблю вас, что я женился на вас по любви?

— Я буду верить тому, что вы скажете.

Чарльз молча смотрел на нее, измученный, но решительный.

— О, я не могу этого вынести, — вскричала Клиона. — Вы разобьете мне сердце!

— Клиона, прошу, послушайте…

— Нет, слушать следует вам. Без меня вам придется найти другую богатую наследницу. И что вы сделаете тогда? Будете лгать и играть в любовь, которой не испытываете? Или скажете ей в лицо, что вас интересуют только ее деньги? Разве то или другое благороднее, чем жениться на женщине, которая любит вас и которую любите вы?

— Я не говорил, что люблю вас.

— Но вы любите. Я знаю, что любите. — Ее голос дрогнул от боли. — И если вы покинете меня сейчас, то обречете на других — толпу охотников за приданым, которые не будут со мной откровенны, как вы. Вы бросите меня на растерзание лжецам и обманщикам.

— Вы сумеете распознать их, — нежно сказал граф, — как умели раньше. И, в конце концов, найдете лучшего мужчину и будете рады, что я вас отпустил.

У Клионы осталась еще одна карта в рукаве. То была опасная карта, и девушка раскрыла ее, с вызовом глядя на Чарльза.

— А что, если вам не удастся найти другую достаточно богатую женщину?

Чарльз начал вскипать.

— Я так понимаю, вы предлагаете ухватиться за ваше состояние на случай, если ничего лучшего не подвернется? Другими словами, вы считаете меня негодяем?

— Нет, если бы вы были негодяем — или даже просто практичным человеком — мне не пришлось бы этого предлагать.

— По-вашему, «просто практичный человек» — это человек, лишенный самоуважения? Я не могу вести себя так, как вам кажется нужным. Я не могу тянуть к себе все без разбора, тем более с вами. Вы слишком много для меня значите. Вы достойны лучшего.

— Чарльз, не разбрасывайтесь тем, что у нас могло бы быть вместе, из-за какого-то ошибочного понимания гордости. Остановитесь и подумайте ради нас обоих, что вы делаете.

Его лицо было подобно камню.

— Я не могу перестать быть тем, кем являюсь. Если бы мог…

Клиона вздохнула.

— Если бы могли, я бы не любила вас так сильно.

— Сейчас я уйду, — сказал Чарльз. — Но помните о моем предупреждении. Держитесь подальше от Джона.

Эти слова, казалось, нажали спусковой крючок гнева Клионы. Она резко отшатнулась от графа.

— Вы не имеете права говорить мне это, — гордо произнесла она. — Вы только что оборвали всякую связь между нами. Отлично! Теперь я свободна от вас, равно как и вы свободны от меня. Я буду делать, что пожелаю, и видеться с кем хочу.

— Клиона, будьте благоразумны. Он дурной человек.

— Быть может, я считаю иначе. Вам больше нет нужды беспокоиться о моих делах. Всего хорошего, лорд Хартли.

— Клиона!

— Всего хорошего.

У Чарльза не оставалось иного выбора, кроме как коротко кивнуть и удалиться. Он не оглядывался, а потому не видел, что она подбежала к окну и глядела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом.

Приближался день Мерритонских скачек, и Чарльз должен был все силы отдать созданию видимости того, что все ожидали: предстать перед людьми гордым владельцем двух скаковых лошадей, обеспокоенным, чтобы животные подошли к старту в наилучшей форме, а в остальном — беззаботным человеком.

День начнется с поездки к беговой дорожке, что в пяти милях от замка. Леди отправятся в экипажах, мужчины — верхом.

Запряженный лошадьми фургон тоже отправится на место скачек, везя слуг и корзины с ленчем из цыплят и шампанского.

Скачки назначались на полуденное время, после чего почетные гости возвращались в замок Хартли на бал, которым всегда завершался первый день скачек.

Издерганный волнениями, граф с удовольствием бы без него обошелся, если бы не настойчивость матери.

— Мой дорогой Чарльз, бал Хартли — это традиция. Его ждут. Твой отец не пропустил ни одного года, и ты не должен. Кроме того, приглашения уже разосланы.

— Боже правый! Когда?

— На прошлой неделе, как это делалось всегда. Право же, в последнее время ты ничего не замечаешь.

Но кое-что Чарльз все-таки заметил: ежедневные отлучки Джона. Утром он уезжал верхом, а вечером возвращался с довольной улыбкой на лице.

Чарльз дошел даже до беседы с сэром Кентоном, который знал о поведении Джона и осуждал его.

— Я полагаюсь на то, что вы не допустите этого брака, сэр, — сказал граф.

— Боже мой, Чарльз, никто не собирается спрашивать моего одобрения! Клиона скоро достигнет совершеннолетия, а значит, что бы я ни сделал, они могут назначить венчание назавтра после ее двадцать первого дня рождения.

— Вы ведь не хотите сказать, что они уже обручены? — резко спросил Чарльз.

— Могут быть, насколько я знаю. Клиона и Марта о чем-то совещаются, смеются и перешептываются, но мне ничего не говорят.

— Но вы знаете о нем правду, — взорвался Чарльз.

— Толку от этого, если женщина влюблена. Джон умеет быть обаятельным, и Марта тает. Тогда она забывает, какой он на самом деле.

— А что говорит леди Клиона? — спросил Чарльз, обнаружив вдруг на ботинке пятнышко, которому требовалось уделить внимание.

— Только то, что он приятный собеседник и хороший танцор. Вчера я застал их танцующими вальс, и Клиона пообещала ему первый танец на балу Хартли. Вероятно, они объявят там о своем решении. Подходящее место.

Чарльз ускакал домой в свирепом настроении и передал суть разговора Фредди.

— Как она может?! — вскипел граф. — Как она может позволять ему к себе прикасаться?!

— Быть может, он ей искренне нравится, — задумчиво произнес Фредди.

— Не может быть!

— Очень даже может. У молодых девушек странные вкусы. Ты же, например, ей понравился. Чем не доказательство?

— Ты когда-нибудь бываешь серьезным? — убийственным тоном спросил Чарльз.

— Нет, если этого можно избежать. Хорошо, вот тебе предположение. Джон очень похож на тебя. Ей нужен ты, но получить тебя она не может, поэтому удовлетворяется им.