Кэтрин Спэнсер - Сквозь огонь

Мейва далеко не упрощала ситуацию, а, наоборот, с каждым днем становилась все более желанной. Горы домашней пасты, свежих морепродуктов в сочетании с превосходным местным вином, десертом и другой выпечкой, которой она с упоением наслаждалась, округлили ее фигуру и придали формам былую мягкость. Добавьте к этому безупречное чувство стиля. Да… Он не мог не желать ее.

Дарио просто помешался. Он тосковал по жене, он созрел для любви, и не только из-за того, что ему не хватало секса. И все же ему приходилось держаться на расстоянии, потому что он не доверял самому себе.

Что еще хуже, Мейва не видела их сына почти девять недель. Чем дольше они были в разлуке, тем сложнее становилась ситуация. Она уже пропустила многое — то, что никогда не повторится. У Себастьяна прорезались три зубика вдобавок к тем, которые были у малыша, когда Мейва видела его в последний раз. Он мог самостоятельно сидеть и уже пытался ползать.

Он удовлетворенно бормотал что-то, когда видел свою кузину Кристину, и настолько сблизился со своей тетей, что тянул ручки к ней, когда Дарио пытался взять его на руки. Всем будет нелегко, когда Себастьян вернется к маме и папе.

Дарио был чрезвычайно обязан Джулиане и ее мужу, Лоренцо за ту услугу, которую они великодушно оказали ему, взяв мальчика на свое попечение. Но забота о Себастьяне должна лечь на плечи отца, он должен засыпать в родном доме под голос своей матери.

Дарио чувствовал себя не отцом, а гостем, украдкой проводя час или два с ребенком. Его раздражало такое положение. Никто не должен озираться, прежде чем повидать своего сына.

Но предупреждения доктора оставили свой след. Дарио не знал, как Мейва поведет себя, когда память вернется, и воспоминания причинят ей боль. Не важно, был Ив Готье ее любовником или просто другом. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что она забыла о сыне.

Но и это было не все. Дарио уже был сыт по горло своими уклончивыми ответами. Если бы решал он, то рассказал бы все о той запутанной ситуации, которая сложилась незадолго до аварии. Однако, если верить предупреждениям врачей, это большой риск, который он не осмелится взять на себя.

Не понимая ход его мыслей, Мейва возмутилась:

— Ты считаешь, я хватаюсь за соломинку, не так ли?

— Не обязательно, — ответил он. — Но если ты намерена вспомнить какую-то особенную ночь, почему бы и нет?

— Ты прав. — Она вернулась к столу и принялась за превосходные спагетти с морепродуктами. — Расскажи мне о предстоящей поездке. Куда именно мы направляемся?

— В столицу. Это очень интересный город. Я думаю, тебе понравится.

Мейва задумчиво жевала креветку:

— Что мне взять из одежды?

— Одно вечернее платье, для дневных прогулок что-нибудь из легкого хлопка, широкополую шляпу, сандалии на плоской подошве и солнцезащитный крем, — сказал он, не отвлекаясь от ужина. — Только гуляя по городу, можно оценить все его великолепие. И там будет очень жарко. Кстати, выбери что-нибудь скромное. Я не приду в восторг от рыгающих при виде тебя мужчин.

— Рыгающих?! — Мейва была поражена.

— Так в Тунисе выражают свое восхищение симпатичной женщиной. Поскольку большинство местных жительниц кутаются с головы до ног, выходя на люди, туристкам достается больше всего.

— Значит, ты меня ревнуешь?

— Может, у меня есть для этого основания, — горько заметил Дарио.

— Что?!

Проклиная себя за то, что обвинение сорвалось с его губ и чуть не разрушило постепенно налаживающиеся отношения, он быстро добавил:

— Это та цена, которую платит каждый мужчина, женатый на красивой женщине, Мейва.

— Тогда позволь успокоить тебя, — сказала она решительно. — Мне никто не нужен, кроме тебя.

И вот опять! Между ними проскочил разряд.

— Ты очень голодна? — хрипло спросил Дарио.

Она посмотрела на тарелку с восхитительной пастой и призналась:

— Не очень.

Он больше не мог держать себя в руках.

— Тогда, может, продолжим наш разговор в более уединенном месте?

— Я думаю, что это лучшая идея, которая когда-либо приходила тебе в голову.

Антония постаралась сделать хозяйские апартаменты более романтичными. Зону отдыха наполнил аромат благоухающих лилий. В спальне, рядом с викторианским креслом, на столике в высокой вазе стояла роза. Больше дюжины маленьких свечек в стеклянных чашах, установленных на древообразном канделябре, заливали мерцающим светом кровать, но углы спальни освещала только луна.

Мейва надеялась, что она разглядывает обстановку так, словно видит все впервые, но запертая дверь постоянно притягивала ее взгляд.

И Дарио это заметил.

— Не важно, что ты ничего не узнаешь, — говорил он, уводя ее на террасу, — этот вечер — только для нас и нашего будущего, сокровище мое.

Снаружи свечи были зажжены повсюду. На столе в ведерке со льдом их ожидала бутылка шампанского. Рядом стояли два бокала.

Она не могла желать большего.

И все же ее радость портило что-то далеко неприятное.

— Я не хочу тебя торопить. Мы займемся любовью, только когда ты будешь готова, — заверил Дарио. — Все будет так, как ты захочешь, Мейва. У меня нет других вариантов.

Но проблема заключалась не в этом. Мейва чувствовала себя виноватой. Если бы она знала, как закончится этот вечер, она ни за что не прокралась бы сюда прошлой ночью.

Хороший брак строится на доверии и уважении. Что же можно сказать об их союзе, если она повела себя так низко? Но признаваться в этом Дарио не стоит. В конце концов, она не срывала замки и не делала ничего криминального.

Но эти рассуждения не успокоили ее, и она сказала:

— Меня беспокоит не это, Дарио, а моя совесть. Ты был очень терпелив со мной с тех пор, как я вернулась домой, а я была плохой женой и сожалею об этом.

— Но теперь ты здесь, и это все, что мне нужно, — промурлыкал Дарио, усаживая Мейву к себе на колени. — Ты хоть представляешь, как пусто было без тебя в этих комнатах? Какими долгими казались мне ночи?

Достаточно было одного звука его голоса, чтобы она замирала от счастья. Он словно загипнотизировал Мейву. Его легкий поцелуй, мягкое прикосновение уносили женщину в далекий мир, такой не похожий на обычную земную жизнь.

Дарио очертил ее рот большим пальцем так чувственно, что она задрожала. Он поглаживал ее руку от кончиков пальцев до плеча с такой нежностью и заботой, что она едва сдерживала слезы. Дарио ласкал ее шею, и с каждым прикосновением Мейва желала его все больше и больше. Он соблазнял ее так искусно, что она не заметила, как они очутились в спальне и встали друг перед другом обнаженные.

Дарио окинул жену взглядом, как будто смотрел на нее в первый раз. Его взгляд скользил по ее груди, по изгибам талии и бедер и замер на темном треугольнике. Мейва чувствовала, как ее тело горит под пристальным взглядом мужа.