Нина Иливицкая - Посмотри на меня

Девушка вздрогнула, отняла руку и отошла к окну. Она стояла к нему спиной и молчала. Этого-то она и боялась: любовь была для него потеряна вместе с Никой, и тогда Рей решил сделать доброе дело — посвятить свою жизнь уродине…

— Ника?! — Он подошел и трепетно коснулся ее плеча.

Вика обернулась, гордо вскинув голову. Ее лицо было демонстративно спокойным, но розовые губы предательски дрожали.

— Рей! Я никогда, слышите, никогда не выйду замуж за человека, который хочет жениться на мне из жалости!

— Из жалости?!!

Рей ничего не видел, кроме этих прекрасных желанных губ. Не помня себя, он схватил девушку за талию и впился губами в ее нежный рот.

Горячая волна подхватила Вику, закружила в водовороте странных, сладостных и мучительных ощущений и унесла в спасительное небытие — она потеряла сознание.

Рей, полный раскаяния, смотрел на побледневшее лицо любимой. Негодяй! Маньяк! Как он смел так испугать ее! Он бережно опустил девушку в кресло — дивана в библиотеке не было. Но руки дрогнули, и голова Виктории резко откинулась. Парик, который она второпях не успела подвязать, нелепой шапочкой свалился на пол, выпустив наружу золото волос. Рей секунду неподвижно смотрел на эти льющиеся вдоль спинки кресла пряди, потом поднял непослушную руку и снял с девушки очки. Перед ним была Виктория! Темные ресницы дрогнули и поднялись, открывая аквамариновое сияние глаз. Виктория слабо улыбнулась милой улыбкой его Ники.

— Простите, это так глупо с моей стороны… — Она не договорила, увидев помертвевшее лицо Рея и темные очки в его руке. Машинально провела рукой по лицу, по глазам, коснулась волос и залилась краской стыда:

— О, Рей! Я вам сейчас все объясню!

— Поторопитесь, пока я не сошел с ума! Кто вы? Ника? Виктория? Или — и та и другая?

— Мое имя — Виктория… — И Вика рассказала все с начала до конца, ничего не утаив.

Рей стоял у окна спиной к ней. Девушка давно закончила рассказ, но так и не дождалась ответа. Она понимала, что он потерян для нее навсегда. Так горько Вике не было еще никогда в жизни. Вот почему она боялась любви! Любовь — это боль…

Рей наконец повернулся. Как она и ожидала, лицо его выражало презрение.

— Значит, выяснив, что Ника не собирается за меня замуж, вы решили стать ее дублершей и самостоятельно довести меня до кондиции? Вы не могли предвидеть только одного — поцелуй нелюбимого может быть так отвратителен, что…

— Неправда! Я люблю вас! — Вика вскочила с кресла и стояла перед Реем с горящими от волнения и стыда щеками. Она даже не поняла, что призналась мужчине в любви. «Он имеет право презирать меня, — думала Вика. — Я знала, знала, что все это плохо кончится!» — Простите нас! Ради Бога, простите нас! — с отчаянием попросила Вика, не сводя глаз с его каменного лица.

— Повторите, что вы сказали!

— Простите… — растерянно повторила Вика.

— Нет, до этого. Что вы сказали до этого? — Рей подошел и ласково разжал ее стиснутые руки.

— Я люблю вас? — жалобно спросила девушка, старательно припомнив предыдущую фразу.

Рей с облегчением расхохотался:

— Вы меня об этом спрашиваете? — Он, все еще не веря, медленно провел рукой по золотым волосам, пропуская эти прекрасные, освобожденные из темницы парика пряди сквозь пальцы. Потом бережно обнял Вику, прижал к себе и посмотрел прямо в виноватые синие глаза. Но, прежде чем коснуться ее губ, строго спросил: — Вы больше не будете падать в обморок?

— Нет, — неуверенно пообещала Вика.

На этот раз он был осторожен. Он целовал ее очень нежно и медленно, давая ей время привыкнуть к новым ощущением. «Любовь — это счастье…» — думала Вика. Ей казалось, что счастливее быть уже невозможно.

И тут раздался телефонный звонок.

Ранним утром яхта «Виктория» — пока они стояли в порту, Скотт велел написать это имя на белоснежном борту своего судна — вошла в бухту недалеко от города.

Нику провожали в отель всей компанией. Не было только Пола и Эйлин: у Эйлин как бы заболела голова и Пол как бы поехал ее провожать. Это было к лучшему — без них молодежь чувствовала себя гораздо свободнее.

На пороге апартаментов Ника заявила:

— У вас — свои правила, у меня — свои. Сюда пускают только «парочками»!

И, показывая пример, подхватила под руку осчастливленного Скотта. За ними чинно вплыли в холл Лесли об руку с Кейт и Том в обнимку с Джин. Следом, визжа и награждая друг друга щипками, ввалились Крис и Сандра.

Девушки тут же нырнули в неиссякаемые недра холодильника и извлекли деликатесы, оставшиеся от Никиного одинокого пиршества. В мгновение ока они соорудили гору сандвичей. Мужчины открывали шампанское и русскую водку — последнее время в честь Ники, они пили только этот напиток «для истинных мужчин».

Крис взялся произнести тост:

— Вики, нам было весело и хорошо с тобой. Ты научила нас многим полезным вещам… — Он отставил локоть и, торжественно произнеся по-русски: — Дай Бог, чтоб не последняя, — опрокинул в рот рюмку, крякнул и занюхал рукавом.

Остальные Никины ученики последовали его примеру. Девушки смеялись и пили шампанское.

Шутки и дурачества, не иссякавшие несколько дней с тех пор, как Ника начала праздновать свое возвращение к жизни, втягивая всех в водоворот своей радости, заражая своим счастьем, продолжались еще с полчаса. Но у Ники, да и у других, почти не спавших все эти сумасшедшие ночи, уже слипались веки. И, когда Лесли, произнося очередной тост за прекрасную хозяйку, предложил выполнить любое ее желание, Ника, уже клевавшая носом, взмолилась:

— Поспать бы…

— Поняли! — Деятельный Том тут же выстроил всех «парочками», и они, дружно отсалютовав и расцеловав на прощание сонную Нику, отправились восвояси, вспугивая утреннюю тишину респектабельного отеля хохотом и визгом.

Ника, не переодеваясь, плюхнулась на постель и, уже лежа, стянула тесные шорты, оставшись в трусиках и коротеньком топе. Ей казалось, что она мгновенно уснет. Комната тихо кружилась, наплывала сладкая дремота. Но сон отчего-то не приходил. Может, мешала мысль о том, что надо бы позвонить Вике. А потом — Кешке… «Сейчас, сейчас… только минутку подремлю», — уговаривала себя Ника, сворачиваясь калачиком под мягким покрывалом. Она и дремала, и одновременно вспоминала события последних дней.

Девушка объяснилась и с Полом, и со Скоттом. Честно сказала обоим, что любит другого и никогда не будет принадлежать ни одному мужчине, кроме него.

— Но мне казалось… — не хотел верить неудаче художник.

— Мне тоже казалось, — мягко перебила Ника. — Все дело в том, что я считала его для себя потерянным и совсем запуталась. Потом поняла, что это не так, и все встало на свои места. Простите меня за то, что я вас невольно обнадежила.