Несси Остин - Нарушенный обет

— Хотя бы на то, что мы должны делить постель. Заметь, я говорю не о сексе. Если это способно навредить ребенку, то с этим можно и потерпеть.

Шелли слушала и не верила своим ушам. Еще меньше она верила глазам, которые уверяли ее, что муж волнуется и пытается скрыть это странное, непривычное для него состояние.

На память сразу же пришла другая ночь в другом месте. Она, лежащая на кровати в его роскошной спальне. И Стивен, сидящий рядом. Его внезапное, ошеломительно внезапное предложение выйти за него замуж. И то же мучительное волнение, сквозившее в темных, пылающих странным огнем глазах.

Что же все это значит? — судорожно теребя в руках край простыни, спрашивала себя Шелли. И опять не находила ответа.

— Но я не могу понять, зачем тебе нужны близкие отношения со мной? — наконец решила она поставить точки над «i». И опять увидела, как Стивен отвел взгляд.

— Не все ли равно? — уклончиво ответил он. — Ты же не говоришь, почему не против спать с мужчиной, которого не любишь.

— Кроме любви есть и другие чувства, — растерянно пробормотала Шелли. Вместо того чтобы добиться правды от Стивена, она сама едва не открыла ему свое сердце. Еще чуть-чуть — и с ее губ сорвалось бы предательское «Люблю!».

— Пусть будет так, — подвел итог их разговора Стивен.

Шелли приникла к обнаженной груди мужа, чувствуя себя усталым странником, который, так и не дойдя до цели, решил отдохнуть на полпути. А потом подняла голову и посмотрела на Стивена. Впервые без боли и внутренней борьбы.

— Шелли! Ради Бога, перестань суетиться и посиди со мной!

— Не могу. Мне нужно написать список экономке, чтобы она купила все необходимое.

Стивен появился на пороге кухни и долгим взглядом, в котором явственно читалась тревога, окинул жену.

— Как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо. — Шелли улыбнулась и повернулась к нему — восхитительная молодая женщина, полная здоровья и жизненной силы, с огромным животом, который не могло скрыть платье с высокой талией. — Не волнуйся так понапрасну, Стив. Ребенок должен родиться только в следующем месяце.

— Ужасно, что сегодня мне нужно лететь во Францию. Оставлять беременную жену одну, в малолюдной местности… Может, все-таки положить тебя в больницу в Глазго? На всякий случай…

— Не бойся. И занимайся делами со спокойным сердцем.

— Но меня не будет целую неделю!

— И что? Ты и так приезжаешь сюда только на выходные. — Шелли не понимала, что вдруг произошло со Стивеном. Всегда такой спокойный, уверенный в себе и в будущем, он вдруг не на шутку разволновался перед отъездом.

— Никуда не выходи, хотя бы пока не наладится погода, — продолжил он в том же духе. — Вполне возможно, что сегодня вечером пойдет снег.

На улице действительно похолодало. Но снегопад в апреле?

— В Шотландии все может быть, — сказал Стивен в ответ на вопросительный взгляд жены. — Дождь на Новый год, и метель в июне.

Когда она стояла на пороге, провожая мужа, он вдруг обернулся и порывисто прижал ее к себе.

— Шелли… — задыхаясь от волнения, начал Стивен, но его прервали.

Шофер, сидящий в машине, посигналил, давая понять, что они безбожно опаздывают. И это была правда: Стивен все откладывал момент прощания.

— Мне нужно сказать тебе столько важного! — уже идя к машине, крикнул он. — Но не сейчас, в этой спешке! Просто дождись меня, слышишь, милая?

«Милая» — это слово еще долго звучало в ее мозгу. Скорее всего волнение заставило Стивена быть таким нежным и внимательным — особенно в последний месяц. И забота тоже. Иначе как объяснить перемену в его поведении? Неужели все мужья настолько меняются, когда их женам предстоит рожать?

С той самой предрождественской ночи они стали спать вместе, хотя больше не занимались любовью. Стивен боялся навредить ребенку, которого она носит, но засыпали они всегда, обнявшись. И иногда, проснувшись под утро, Шелли открывала глаза и видела устремленный на нее взгляд мужа, полный странного огня, нежности… и затаенной боли.

И еще были непонятные фразы, полные недомолвок и скрытого значения. Сколько раз Стивен порывался что-то сказать ей — возможно, открыть свое сердце, — и Шелли замирала, не зная, что сулит ей его признание — возрождение безумных надежд или мрачное отчаяние. Но всякий раз слова оставались невысказанными. И она терялась в догадках, в чем причины его скрытности. Неужели она недостойна доверия близкого человека?

А ведь за последние месяцы они действительно стали близки, порой даже мыслили одинаково. Прежние скованность, отчужденность, боязнь показаться смешным остались в прошлом. И часто, засыпая рядом со Стивеном, Шелли отчаянно хотела прошептать: «Спокойной ночи, любимый!» Только сознание того, что муж ее не любит, а только выполняет свой долг мужчины перед женщиной — матерью его первенца, останавливало готовые вырваться слова…

После того как Стивен уехал в Глазго, Шелли устроилась на диване в гостиной и стала представлять, чем он сейчас занимается. Вскоре небо за окном потемнело, в воздухе закружили первые снежинки, а затем начался настоящий снегопад. Она посмотрела на часы и поняла, что самолет Стивена только что оторвался от земли. Пусть полет пройдет хорошо, мысленно взмолилась Шелли, ведь жизнь без мужа теряла для нее всякий смысл, настолько сильна была ее любовь к нему.

Снег все шел и шел, превращая пейзаж за окном в новогоднюю открытку. Во второй половине дня Шелли усилием воли стряхнула апатию и стала разжигать камин, готовясь провести вечер в одиночестве. И вдруг в дверь позвонили.

На пороге стояла миссис Маккормак — правда, ее с трудом можно было узнать под вязаной шапкой, толстым шарфом и непромокаемым пальто, которые местные жители надевали в мокрую и холодную погоду.

— Заходите и раздевайтесь, — улыбаясь, пригласила Шелли. — Что заставило вас выйти из дому в такой ужасный день?

— Стивен позвонил мне, — объяснила пожилая женщина, — и попросил приглядеть за тобой.

— Он делает много шума из ничего!

— Он просто беспокоится о тебе. И о ребенке.

— Со мной все в порядке.

Раздевшись, миссис Маккормак прошла в гостиную, уселась в кресло перед камином и, протянув руки к огню, окинула Шелли изучающим взглядом.

— Да, в последнее время ты выглядишь гораздо лучше. Менее взволнованной… более умиротворенной, что ли…

В сложившейся ситуации это прозвучало иронично.

— Ну, я рада, что кажусь именно такой, — медленно произнесла Шелли.

— То есть в душе у тебя все по-другому?

Шелли растерялась. Перед ней сидела тетя Стивена — женщина, в какой-то мере заменившая ему мать. Стоит ли раскрывать перед ней сердце? Не стоит, решила она и ответила, старательно выговаривая слова: