Элли Блейк - Гость на свадьбе

Она просияла; даже в сумраке помещения ее глаза взволнованно блестели. В ней было столько радости и непринужденности, что находиться рядом с ней было безумно приятно. Пускай все ее воздыхатели покурят в сторонке. Она незаменима.

Толпа расступилась, и вперед вышел пьяный парень с подносом, нагруженным пивом. Брэдли инстинктивно обхватил Ханну за талию и чуть приподнял, оттаскивая в сторону. Она вскрикнула и с трудом увернулась от крайней банки с пивом, которая чуть не вылилась прямо на нее.

Он нашел более или менее укромное местечко возле колонны, обвитой искусственным плющом, и поставил ее на землю.

— У тебя вошло в привычку меня спасать, — поддразнила его Ханна, подвинувшись так, что его рука, все еще лежавшая у нее на пояснице, сползла на бедро. — Мой рыцарь.

— Нет, — прорычал он, изумленный собственным необъяснимым желанием погладить нежную кожу у нее на спине, проверить, такая ли она на ощупь, как он думал. — Я не сэр Галахад. Я все время думаю только о себе. Сколько неприятностей достанется на мою долю, вымокни ты с ног до головы в пиве.

В его голове тут же возникла картинка: блестящая кожа, белый топ, прилипший к телу и просвечивающий насквозь, язык, облизывающий губы…

Он никогда еще так быстро не возбуждался.

Но это же Ханна. Женщина, которой по работе положено делать его жизнь проще. Ханна, чьи волосы пахли яблоками. Которая смотрела на него снизу вверх огромными, ясными глазами не мигая.

Он пару секунд собирался с мыслями и все же осторожно, не спеша снял руки с ее талии, засунул одну в задний карман джинсов, а другой оперся о колонну над ее головой.

— Ну и, — произнес он, — ты до сих пор хочешь выпить?

Она кивнула, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не запустить пальцы в ее роскошные локоны и не притянуть ее к себе для поцелуя.

— Виски с вишневым соком? — спросил он.

Она снова кивнула, и на этот раз его нос уловил вкусный запах ее духов. Его пальцы так крепко впились в колонну, что на ладонях остались следы от пластика.

— Тебе пиво? Импортное. С кусочком лайма. — Она улыбалась, и в голосе улавливались несмелые игривые нотки, которых он прежде от нее не слышал.

Она знала его любимый напиток. Он знал ее.

— Оставайся здесь, — приказал он. — Никуда не уходи. Не для того я спасал тебя от высокоградусного душа, чтобы ты ввязалась в какую-нибудь переделку, пока меня нет.

Он сделал шаг в сторону, чтобы принести ей выпить и налить себе что-нибудь по-быстрому, но она успела протянуть к нему руку и смахнуть воображаемую соринку с рубашки.

— Хочешь ты это признать или нет, но за фасадом грубияна скрывается очень добрый парень.

Добрый? Правда об ее отношениях с матерью нашла в его душе отклик: у него самого была похожая история. И в порыве солидарности он вызвался помочь. Он не был добр. Он просто выбрал сторону в сражении. Но границы между противниками расплывались с каждой минутой. Пора было подвести черту, чтобы она поняла, что к чему.

— Милая моя, — протянул он, — моя забота о тебе в эти выходные будет просто вложением в бизнес. Мне надо, чтобы ты вернулась на работу во вторник, не похмельная и не скучающая по дому, вся в романтических мыслях о свадьбе. Вот и все. Конец истории. Думаешь, твоя мать эгоцентричная? Я ей фору дам.

Брэдли приблизился к ней вплотную, вынуждая ее запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она вздрогнула, когда их бедра соприкоснулись, и залилась румянцем. Толпа танцующих, ревущая музыка, вибрация вокруг… Он только хотел преподать ей урок. Вместо этого сам чуть было не слетел с катушек.

Ханна прижала руку к его груди и замерла. Ему внезапно показалось, что к этому моменту они шли все время, начиная с приземления на этом райском острове.

Внезапно Ханна оттолкнула его в сторону, прошмыгнула у него под мышкой и скрылась на другом конце танцпола. Да, нечасто от него сбегали девушки — в прямом смысле.

Обескураженный, он хотел было последовать за Ханной, но тут заиграла новая песня, от которой у него из крови испарились последние крохи возбуждения. Он внезапно продрог до костей.

Мысленно он видел перед собой женщину, стоявшую у кухонного стола, тянущуюся к бокалу вина, покачиваясь в такт тихой мелодии, струящейся из маленького приемника. Одна из его тетушек? Нет. Не та кухня. Женщина в его воображении повернулась, но он не видел ее лица. Но ему и не нужно было. Он весь напрягся, сжался, и непреодолимое чувство вины подсказало ему, кто она такая.

Это была кухня его матери. Неодобрение его матери напоминало ему о том, что он был для нее не более чем постоянным напоминанием о незапланированной беременности, когда она была совсем юной. Его отец сбежал от нее в ту же минуту, как услышал «радостную» новость. Он виноват в том, что ее жизнь не удалась.

— Нет-нет-нет! — послышался рядом знакомый голос.

Брэдли вырвался из когтей прошлого, едва увидел Ханну. Она стояла, прижав руки к ушам, и смотрел куда-то вдаль. Она как раз вовремя. То, что ему нужно.

— Ты как? — спросил он, положив руку ей плечо.

Ее тепло рассеяло все плохие воспоминания. Он позволил себе обнять ее за талию, нуждаясь в чем-то знакомом и надежном.

Она перевела на него глаза, молча спрашивая, в чем дело.

Желание нахлынуло на него, неожиданное, неприкрытое, такое сильное, что он едва ему не поддался. Ему хотелось взвалить ее себе на плечо, словно какому-нибудь неандертальцу, и отнести к себе в номер. В их общий номер.

Песня сменилась, и Ханна моргнула, приходя в себя.

— Я точно не знаю, но там моя мать, да?

— Ты имеешь в виду женщину, которая поет в караоке?

Ханна закивала.

Брэдли осмотрел клуб, и его взгляд задержался на матери Ханны — она стояла на сцене и, покачивая бедрами, мурлыкала одну из песен Клиффа Ричарда. Слушатели хлопали в ладоши и поддерживали ее, словно рок-звезду. К ней присоединился какой-то молодой мужчина — по возрасту он годился ей в сыновья, но, судя по тому, как они прижимались друг к другу, вряд ли он был ее родственником.

— Да, она, — пробурчал Брэдли себе под нос.

Печальная женщина из воспоминаний, всем своим видом выражавшая упрек, и искрометная мать Ханны были непохожи, как небо и земля, но было у них и нечто общее. Ни одной звание Матери года не грозило.

Повинуясь воле инстинкта, он притянул Ханну ближе к себе, и она доверчиво прильнула к нему. И кто тут играл с огнем?

— Давай же, крошка, — громко произнес он, стараясь перекричать музыку. — Пойдем выпьем.

Но не успели они пройти и пары шагов, как толпа заставила их разойтись, и Ханна затерялась где-то в толпе. Брэдли, засунув руки в карманы, наблюдал за тем, как то один, то другой знакомый заключал Ханну в радушные объятия. Она была права; ее бег голышом по улице остался у многих в памяти.