Оливия Гейтс - Сердце пустыни

Теперь Харрису стало уже не до смеха.

— Несколько минут назад, до того как я превратился из твоего союзника во врага, ты согласилась бы со всем, что теперь считаешь ерундой.

В ее глазах отразилось еще больше досады.

— Конечно, согласилась бы. Ведь ты опытный манипулятор. Ты спас меня, но потом поступил не очень умно. Назвав мне свое имя, ты совершил самую большую ошибку, на какую был способен. Ты намного быстрее достиг бы своей цели, если бы позволил мне верить, что ты — мелкая сошка и дальний родственник аль-Шалаана. Но ты — сын короля, а значит, несешь большую ответственность за все преступления, совершенные твоей семьей. Ты мой враг, и я здесь для того, чтобы тебя уничтожить.

Талия наблюдала за тем, как до Харриса аль-Шалаана доходит смысл ее слов. Лицо его становилось все более мрачным.

Однако промолчать она не могла. Ее охватило жуткое разочарование. Ее герой и спаситель, который рисковал ради нее собственной жизнью, оказался одним из сыновей короля аль-Шалаана.

Талия затаила дыхание, ожидая реакции Харриса. Он впервые за все время опустил глаза. Она смотрела на его длинные ресницы, и от напряжения ее сердце едва не выскочило из груди.

Потом Харрис снова уставился на нее, и Талия почти обмякла под его гипнотическим взглядом.

Итак, она серьезно его недооценила. Она думала, что, устав от ее бесконечного сопротивления, Харрис потеряет терпение и снисходительность и покажет свое истинное лицо. Однако этот всесильный принц привык к тому, что люди съеживаются перед ним от страха. Конечно, он прекрасно разбирается в людях, и понял, что запугиванием от нее ничего не добьешься. Поэтому Харрис не будет ей угрожать. Во всяком случае, до тех пор, пока не использует все имеющиеся в его арсенале методы воздействия.

Значит, принц Харрис аль-Шалаан вел себя сдержанно и властно не только потому, что был рожден в королевской семье и занимал определенную позицию в стране. Судя по всему, он умел контролировать свои эмоции и терпеливо ждать вне зависимости от того положения, в котором оказался. Обладая незаурядным умом и великолепной интуицией, он был способен подчинить себе любую ситуацию. И еще у него была сверхъестественная способность находить подход к любому человеку и заставлять его действовать в своих интересах.

На Талию он тоже оказывал определенное воздействие.

Затем Харрис заговорил, и у нее сложилось ощущение, будто его голос идет отовсюду. Она почти усомнилась в том, что сможет противостоять ему. Почти.

— Я не знаю, что ты слышала об аль-Шалаанах и кто именно ввел тебя в заблуждение. Мы не деспоты и не преступники.

— Конечно. И я должна поверить тебе на слово.

— Да, пока у меня не появится возможность это доказать. По крайней мере, я прошу тебя предоставить нам право на презумпцию невиновности.

— Ах, я бы предоставила вам это право, если бы это было возможно. Но это невозможно.

— Не хочешь ли ты, по крайней мере, озвучить свои обвинения и дать мне возможность защищаться?

— Я уверена, ты можешь придумать все что угодно в свое оправдание. Вы сфабриковали достаточно свидетельств, чтобы всех запутать. Но мы не в суде, и я не судья. Я просто знаю правду. И я здесь для того, чтобы собирать доказательства.

— Доказательства чего?

— Того, что все вы не так безупречны, как хотите казаться.

Харрис повел правым плечом, а потом произнес:

— Тебе известен хотя бы один правитель, который нравится всем без исключения? Управлять страной не одно и то же, что плыть на паруснике по спокойному морю. Законы и постановления постоянно оспариваются. Всегда существует противоположная точка зрения. Я обеспечиваю безопасность в стране и уверен, что Мои решения и действия оставляют кого-нибудь недовольным. Это не означает, что я тиран. И, вне сомнения, я не совершил ни одного преступления.

— О, ты слишком умен, чтобы действовать открыто. Но вы, мистер Безопасность, манипулируете законом и людьми. Ты и мной манипулировал и до сих пор пытаешься это делать. Я ненавижу тебя и всю твою семью. Вы называете себя королевской семьей, но от этого ваши злодеяния не становятся менее тяжкими. Многие так называемые правители были смещены со своих постов, а затем отданы под суд за преступления против своего народа. Я надеюсь, что вскоре и вас отдадут под суд.

Итак, она сделала это — обеспечила себе место в верхней строчке его черного списка.

И снова Харрис остался бесстрастным и не стал ее запугивать.

Выражение его лица оставалось честным, а голос искренним.

— Ты можешь верить во что хочешь, Талия. Но я также имею право озвучить собственную версию. Я бы спас тебя вне зависимости от того, кем ты оказалась. Что бы ты ни затевала, со мной тебе безопаснее, чем с членами твоей семьи. Сейчас ты надо мной издеваешься, но до того, как ты стала предъявлять ко мне претензии, мы оба бежали от преследователей, и нам было все равно, кто мы такие. Теперь я призываю тебя подумать о том, что тебе действительно обо мне известно. Ты врач и отлично знаешь, что люди демонстрируют свою истинную натуру в чрезвычайных ситуациях. Ты видела меня и в моменты смертельной опасности, и в то время, когда прилагала героические усилия, пытаясь меня спровоцировать и вывести из себя.

Талия несколько долгих минут смотрела на него, потом покачала головой и недоуменно хихикнула:

— Тебе следовало стать дипломатом. Ты умеешь ловко одурачить любого при помощи банальностей и уговоров, но на меня такая тактика не действует. Поэтому не трать зря силы и время.

Она могла поклясться, что он изо всех сил старается сдержать улыбку. Наконец Харрис выдохнул, как человек, смирившийся с тем, что придется терпеть нечто неприятное всю жизнь, и одарил ее гипнотическим взглядом:

— Ты считаешь, что у тебя есть причина меня ненавидеть. Назови ее.

— Я ничего тебе не скажу. Насколько я понимаю, ты ничем не лучше моих похитителей. На самом деле ты гораздо хуже их. Моя вражда с ними была случайной. Я просто стала источником информации об их кровных врагах. Но к твоей семье у меня особые претензии. И не надо говорить мне о том, что ты меня спас. Теперь я понимаю, зачем ты это сделал. Тебе нужно то же самое, что и похитителям. И я дам тебе такой ответ, какой получили от меня они. Тебе проще спрыгнуть с самого высокого небоскреба в мире, чем добиться от меня желаемого.

— Неужели ты всегда так выносишь врачебный вердикт, Талия? Ты не оцениваешь все симптомы заболевания, а хватаешься за первый попавшийся?

Талия стиснула зубы, поборов желание ударить его еще раз. Этот человек рассуждал логично.

— О, только не начинай приплетать сюда врачебную практику. Ты ничего обо мне не знаешь, — резко сказала она.

— Возможно, но я знаю истину. Я уверен в своих предположениях — я видел, как ты действуешь в самых опасных ситуациях. Ты смелая, нахальная, способная и энергичная. Ты страстно занимаешься любым делом, горячо отстаиваешь свою точку зрения и имеешь собственное представление о справедливости. Будь честной со мной. Дай мне шанс защитить мою семью. И себя. Пожалуйста, Талия, скажи мне, в чем дело.