Женя Дрегович - Свет

Евгения повернулась к помощнику, но та молчала, не сразу поняв, чего именно та от нее хочет. История с потерей сестры, с перезагрузкой жизненных ценностей, с клятвой на могиле, с этими таинственными облаками так захватила ее, что она почти перестала осознавать, что босс рассказывает ей историю своей жизни, да и еще, кажется, ждет ответа на какой-то вопрос…

– О, да, конечно, – спохватилась, наконец, Яна.

– Что «конечно»? – босс смотрела на нее озадаченно, с тревогой.

– Ой… Я хотела сказать, что начинаю привыкать к разным сверхъестественным явлениям вокруг тебя. И… как же ты объяснила себе это?

Евгения вздохнула и, казалось, немного успокоилась, словно реплика Яны помогла побороть ей внутреннее сомнение и облегчить дальнейший рассказ.

– Мне объяснила сама жизнь. Люди с бело-серебристым свечением меня не кидали, в отличие от людей с темно-серым. Я вспомнила, как сестра всегда безошибочно определяла суть людей по первому взгляду на них, и подумала, что она тоже обладала чем-то таким… каким-то даром, частичка которого передалась потом мне… Но я не могу, как моя сестра или как Таисия, увидеть это для другого человека… Только в отношении себя. Хотя дар оказался очень полезным… В том числе чтобы никогда не ошибаться: ни с выбором партнеров по бизнесу, ни с персоналом.

– И много у тебя партнеров с серебристыми крыльями за спиной? – поинтересовалась ошарашенная Яна.

– Меньше половины… Но так я хотя бы знаю, с кем мне держать ухо востро. А вот за персонал я полностью спокойна. Ни одного человека с черной «аурой» или как это еще можно назвать, в «Свете» нет.

– Подожди…

Яна наморщила лоб, собирая в точку стремительно несущиеся мысли.

– «Свет» – это ведь не просто потому, что первым кирпичиком в твоей империи стал завод светотехники? – сформулировала, наконец, она первое соображение.

– Конечно, нет… «Свет» – это в честь Светланы. И для нее. Я пытаюсь зарабатывать честно, хотя в нашей стране это сделать, как ты знаешь, непросто. Но я никогда не забываю, для чего и для кого это на самом деле делаю…

«Для человека, который давно мертв», – мысленно закончила ее фразу Яна.

– Да, я могла бы, например, сидеть, ничего не делать и раздать все, что имею, бедным. Я много думала обо всем этом за тот год, пока училась в Фонтенбло. Мои сокурсники, зацикленные на карьере, наверное, умерли бы со смеха, узнав о моих мыслях… Благотворительность на Западе поощряется, да, и гораздо больше, чем у нас, но она не является самоцелью бизнеса, как в моем случае.

– А твой лозунг, значит, «получать, чтобы отдавать»?

– Да, – энергично кивнула Евгения. – Но знаешь, вот парадокс, при этом, когда отдаешь, ты еще и много получаешь. Как правило, совершенно из другого источника и от других людей… Но это работает, факт. Так вот, в Фонтенбло я окончательно поняла, что было бы преступно, имея способности, зарывать их в землю. И, значит, не приносить людям того добра, на которое я способна. Да, я могла бы раздать, повторюсь, все беднякам и пойти… ну, не знаю, работать в больницу или сиделкой в дом престарелых. Но если я могу сделать больше? Гораздо больше? Значит я и должна делать больше, потому что кому многое дано, с того больше и спросится… Извини за эту почти Нагорную проповедь… Мне невероятно важно, чтобы ты поняла меня до конца.

– Поверь, я понимаю, – медленно произнесла Яна. – Кстати, ты знаешь, как тебя называют в городе?

– Конечно, знаю, – довольно улыбнулась девушка, – Блаженной. И на самом деле это лучший комплимент, какой они только могли мне сделать.

Яна смогла лишь кивнуть, но потом затаившаяся мысль снова возникла в ее сознании, и она осторожно произнесла:

– Ты так внимательно рассматривала меня при нашей первой встрече… Мне казалось, твой взгляд прожигает меня насквозь и заглядывает за спину…

– Так я и правда заглядывала тебе за спину, как и всем другим соискателям, – спокойно призналась Евгения.

– И получается, если бы ты увидела, что моя аура… что мое облако черное, то тогда не приняла бы меня на работу?

– Да. Не приняла бы ни в коем случае. Несмотря на положительный результат проверки службы безопасности и кучу рекомендаций. Такое уже не раз случалось.

Девушка откинулась на спинку дивана, не отрывая взгляд от Евгении. Если допустить невозможное и принять историю босса – историю, которая разрушала привычную Яне картину мира – за истину, то в нее все равно никак не хотел укладываться этот последний кусочек. А если все это неправда… тут мысль девушки споткнулась. История казалась абсолютной чертовщиной, но в одном она была уверена точно: Евгения стопроцентно верила в истинность всего, что она ей рассказала. И значит, по крайней мере, с ее точки зрения, все было правдой, той правдой, о которой, как она говорила, почти никто больше не знает.

Евгения тоже неотрывно смотрела в ее глаза и ничего не произносила. И это, наверное, было правильно. Сказано за этот вечер было и так немало.

Подумав хорошенько, помощник все же спросила:

– И теперь ты… довольна тем, что тебе удалось построить? Я имею в виду, ты ощущаешь, что тебе удалось заменить Светлану?

– Это трудный вопрос. – Евгения резким движением откинула назад темные волосы и печально улыбнулась. – Думаю, я не вполне заменила ее моему отцу, хотя он очень рад всему, что я делаю, и гордится мной. И совершенно точно не заменила ее моей матери.

– Постой, – Яна внимательно смотрела в изменившееся лицо босса. – Ты что, так и не виделась с матерью после тех ее слов?

– Ни разу, – тихо призналась Евгения.

Яна растерянно оглянулась в поисках кого-нибудь, кто посоветовал бы, что сейчас надо сделать, однако ее внутренний сторож ушел уже очень далеко, а других советчиков у нее не было. Но эмоции, которые вызвал в ней рассказ Евгении, как и весь этот вечер, даже больше, как все последние дни, в которые мучительно ломалась ее клетка, много лет не дававшая ей толком даже дышать, – все это не позволяло ей продолжить спокойно видеть затравленный взгляд, который Евгения перевела на давно потухший кальян.

– Иди ко мне, – неожиданно сказала помощник.

Евгения посмотрела на нее непонимающе. Они сидели по-прежнему рядом: между ними было всего сантиметров двадцать. Яна протянула руку и, коротко коснувшись ее плеча, повторила приглашение:

– Иди ко мне, сейчас.

Темноволосая девушка заглянула в ее глаза и, наконец, придвинулась, одновременно обхватывая руками ее спину и доверчиво прижимаясь щекой к ее щеке. Яна сначала просто гладила ее волосы, потом плечи – очень легко, едва касаясь, а потом, почувствовав, что Евгения вполне расслабилась в ее руках, осторожно заправила темную шелковистую прядь за ухо и прошептала, почти касаясь его губами: «Ты делаешь даже больше, чем можешь… Я верю всему, что ты мне рассказала, потому что знаю, что это правда… И вовсе не считаю тебя сумасшедшей…» Евгения немного отклонилась и посмотрела Яне в глаза. В ее лице светился невысказанный вопрос, но, похоже, она сразу увидела ответ на него в глазах помощника, потому что легонько улыбнулась, а потом тихо сказала: «А я верю, что ты веришь мне».