Людмила Леонидова - Изумруды для русалки из Сан-Франциско

А менеджер уже перечислял преимущества и льготы, которыми пользуются служащие известной респектабельной компании.

Аня, извинившись, поднялась, собираясь уже уйти, но названная менеджером сумма годового дохода заставила ее вернуться на место.

— Эта работа горничной? — тихо спросила Аня, опасаясь услышать «да».

— Не совсем.

«Типично американский ответ, — с горечью подумала она. — Но у меня, к сожалению, нет выбора».

Долг мистеру Роберту тяжелым грузом давил на нее. Если сложить накопленные деньги, плюс зарплату за год и не тратить на жилье и питание (а такая возможность как раз представлялась на корабле), можно будет отдать долг. Только вот в сроки она уже не укладывается, опять нужно обращаться в компанию с просьбой выплатить причитающуюся сумму вперед.

— Думаю, что вы договоритесь. Но это после определенного периода работы, — подумав, ответил менеджер.

— Я согласна. Когда можно приступать к работе?

После первого же рейса ей предложили повышение. Теперь Аня обслуживала только верхние палубы — каюты «люкс». Их занимали очень богатые пассажиры. Мягкая и услужливая девушка нравилась им. Правда, очарование ее глаз иногда настораживало женщин, но Анна была настолько мила и доброжелательна, что они благосклонно прощали ей красоту. После выступлений, цветов, комплиментов, внимания новая работа поначалу казалась унизительной. Но постепенно девушка привыкла. Она знала: возврата к прошлому не будет и надо приспосабливаться, чтобы выжить. Мистер Роберт ничем не напоминал о себе. Аня старалась отгонять беспокойные мысли. Через неделю кончался срок их договоренности. К этому времени она не успевала вернуться в Сан-Франциско. Получить вперед причитающуюся за год работы сумму ей пока тоже не удавалось. Обещание менеджера на деле обернулось длинной канцелярской волокитой, которая должна была закончиться положительно, но следовало ждать. Аня успокаивала себя тем, что по возвращении в Америку у нее будет нужная сумма, чтобы расплатиться с мистером Робертом, и тогда тяжкий груз спадет с ее плеч.

Симпатичный русский парень, который, как оказалось, учился с ней в одной школе, вызвал у нее какое-то непонятное чувство: то ли зависти, то ли беспокойства. Когда после первого успешного года они с Мишей приехали навестить свои семьи в Москву, все девчонки восхищались и завидовали ей. С ощущением превосходства Аня рассказывала про чудесный солнечный город Сан-Франциско, про побережье Санта-Марии, про то, что ее подружки тогда могли увидеть только в кино. Сейчас этот Максим, путешествующий таким дорогим рейсом, который он якобы выиграл в какую-то игру, буквально пел ей о том, как чудесно преобразилась ее родная Москва. Он описывал бары и дискотеки, фирменные магазины и салоны, рассказывал, что все его друзья ездят отдыхать за границу. Аня не могла в это поверить; особенно сейчас, оставшись одной, ей так трудно стало существовать в этом чужом мире, да еще когда нависло что-то небезопасное в образе мистера Роберта.

Аня обратила внимание, как Максим хорошо выглядит, красиво одет. Особенно шел к его серым глазам и русым зачесанным назад волосам серый шелковистый костюм и тонкая голубая сорочка. Очки в тонкой металлической оправе придавали ему солидность и делали чуть старше. После смерти Миши Аня жила затворницей, отказывая себе во всем, и предложение Максима немного развлечься приняла, чтобы на время забыть о преследующих ее несчастьях. Она давно не одевалась для выхода — не было никакого настроения. А сейчас… Отогнав грустные мысли, посмотрела на небольшую дорожную сумку с бельем и несколькими летними платьями. Все остальное — костюм, обувь, блузки — она получала перед каждым рейсом. Всякий раз — новую экипировку. Компания следила за внешним видом служащих.

Аня выбрала любимое лиловое платье — узкое, достающее до щиколотки, с угловым вырезом на спине. Взяла с полки шляпку с маленьким сиреневым цветком на боку, которая придавала ей изящество и делала совсем юной, хотя по возрасту была всего на пару лет моложе Максима. Она распустила длинные темные волосы (на работе их непременно нужно было убирать под пилотку), которые обрамляли ее тонкое загорелое лицо и добавляли к облику некоторую задорность, даже озорство.

— Ты в этом наряде совершенно другая, я даже сразу не узнал, — окликнул ее у сувенирного магазина Максим.

— Я же артистка, привыкла к перевоплощению, — пошутила девушка, довольная, что Максим не отрываясь смотрит на нее.

— В школе мы с ребятами бегали в актовый зал смотреть на тебя, когда вы рок-оперу репетировали. Все мальчишки были тайно в тебя влюблены, — вспоминал Максим.

— Всех не помню, а вот донжуана из вашего одиннадцатого, Сережку, помню. Он всех девчонок на лавочку в сквер перед школой приглашал. И меня не обошел. Миша потом из-за этого со мной долго не разговаривал.

— Я тоже эту лавочку помню. Мы с ребятами курили там.

— Ты куришь?

— Нет. А ты?

— В Америке у курящих большие проблемы. На работу могут не взять. Особенно женщин. Поэтому я бросила. А в школе тоже на этой лавочке покуривала.

Разглядывая выставленные на полках всевозможные сувениры, они уже обошли весь магазин.

— Тебе что-нибудь тут понравилось? — поинтересовался Максим.

— На прошлой стоянке я здесь безделушку одну заметила. Ожерелье из каких-то красивых камешков. Сейчас вот поискала — не нашла. Оно бы мне к пляжному наряду подошло.

— Из камешков?

— Ну да, под изумруды, кажется.

Аня не сказала, что она не могла себе позволить истратить ни одной копейки, поэтому даже дешевый сувенир был для нее проблемой. Но сейчас ей, как любой женщине, остро захотелось купить хоть какую-нибудь мелочь. Появилось даже настроение красиво одеться, чтобы понравиться.

— Ты здесь смотрела? — Максим подозвал ее к полке, где рядом с ракушками и другими морскими поделками блестели, переливаясь, дешевенькие украшения.

— Его уже нет, — с сожалением в голосе отозвалась девушка. — Значит, не судьба.

— Вот еще — не судьба, сейчас попросим.

Продавец услужливо притащил коробку, но, порывшись, Аня так и не нашла то, что искала.

— Может, на пляж пойдем? Мне так хочется искупаться.

— А на корабле ты не накупалась? — начал было Максим, но осекся. Он, целые дни проводивший у бассейна, сообразил, что все это: и бассейны, и корты, и бары только для пассажиров, но обслуживающий персонал не может ничем пользоваться.

Аня же, уловив едва заметное нежелание по глазам Максима, что ему купаться не очень хочется, сразу предложила:

— Давай сначала по городу пройдемся, а потом искупаемся.

— И пообедаем, — добавил Максим.

Он очень удивился легкости, с какой она согласилась. Максим привык к упрямому характеру Джессики, которая любила делать все по-своему. У него сразу поднялось настроение. Выйдя из магазина, они пошли по центральной улице города, параллельной пляжу. С одной стороны дороги располагались маленькие уютные низкорослые гостинички, с другой — цепь магазинов, кафе, баров. Несмотря на жару, пальмы, кустарники, цветы выглядели яркими и свежими. И не успел Максим подумать о дождях, которые, судя по зелени, здесь не редкость, как небо затянуло тучками и заморосило.