Рената Фармер - Вслед за мечтой

Он застыл, не смея дышать.

Всего две минуты назад ему впервые пришла в голову мысль поцеловать Эллен, и теперь, стоя так близко к ней, он чувствовал, что умрет, если не сделает этого.

Заметив, что его взгляд прикован к ее губам, Эллен догадалась, что он хочет поцеловать ее. Она замерла и почувствовала слабость в коленях. По всему ее телу прошла дрожь. Четыре бесконечных года она ждала, чтобы этот человек поцеловал ее, и теперь, когда этот долгожданный момент наступил и они стояли так близко друг к другу, она наслаждалась каждой секундой этой блаженной, изощренной муки, изумляясь, что ее мечта, которую она уже было похоронила, была сейчас так близка к осуществлению.

Он поднял взгляд от ее губ, и Эллен прочла в его темных глазах страх и растерянность. Он не знал, почему захотел поцеловать ее, он колебался, не мог решиться, и эта нерешительность оказалась сильнее его. Он не смог поцеловать ее. Он отступил на два шага назад и сделал это так быстро, что Эллен почувствовала колебание воздуха.

— Надеюсь, ты сможешь закончить сама. Спокойной ночи, Эллен, — приглушенным голосом проговорил он, подобрал старое белье с пола и выскочил из комнаты.

Эллен рухнула на кровать, с трудом понимая, что произошло. Похоже, он посмотрел на нее по-другому, но то, что он сумел с этим справиться, доказывало, что он панически боится этой перемены. Для нее все это было ярким подтверждением правоты ее выводов, и несостоявшийся поцелуй не мог изменить ее решение уехать. И если для нее эти двадцать секунд, проведенные в ожидании поцелуя, были потрясающим, наполненным смыслом переживанием, то для него это было, вероятно, не более чем проявлением смутного, мимолетного желания.

На следующее утро, войдя в кухню, Эллен застала Кеннета за завтраком. Он поднял на нее глаза, пытаясь выглядеть непринужденно, как-то загладить свою вчерашнюю ошибку, хотя и не был вполне уверен в том, что она догадалась о его внезапном желании поцеловать ее. Его странное поведение вчера в ее комнате оставило ощущение неловкости в его душе, ему было трудно смотреть ей в глаза. Но вдобавок ко всему, прошлой ночью он видел ее во сне, и этот сон усиливал его смущение перед ней.

Эллен приснилась ему одетая в прозрачное и очень сексуальное платье и все время находилась совсем близко от него, но каждый раз, когда он протягивал руку, пытаясь прикоснуться к ней, она неизменно ускользала. Это была лучшая часть сна. Дальше во сне она говорила ему, что уезжает, потому что он не любит ее, и это была худшая часть сна, которая заставила его проснуться с чувством полного потрясения и непонимания. Это было нелепостью, абсолютной нелепостью.

В действительности все это оказалось лишь проекцией его собственного желания. Вчера вечером, когда они разговаривали сначала в ее квартире, а потом в его доме за ужином, он обнаружил, что в этой женщине было нечто гораздо большее, чем привлекательность, нечто такое, что могло заставить любого мужчину ползать у ее ног. Он понимал, почему ему захотелось добиться ее внимания. Любой нормальный мужчина пожелал бы любви этой женщины. Но тот факт, что она уезжала, ясно говорил о том, что она не желает его любви, так что вторая половина его сна могла оказаться пустой игрой воображения.

— Привет, Кеннет, — сказала она, остановившись на пороге кухни.

На ней были симпатичные джинсы и облегающая блузка, волосы были собраны в хвостик, и выглядела она кокетливой и непосредственной. Глядя на нее, Кеннет невольно вообразил ее одетой в то красное прозрачное платье, в котором он видел ее во сне. Он увидел ее грудь, едва прикрытую прозрачным шифоном, он увидел, как под тонкой тканью движутся бедра, видел длинные стройные ноги…

Если бы Эллен знала, о чем он думает, он бы умер от стыда. Но она не знала о его сне, и, безусловно, он ни за что не расскажет ей о нем. Судя по ее веселому приветствию, она не рассердилась на него за тот вчерашний «почти что поцелуй».

— У тебя есть мюсли? — спросила она так непосредственно, как будто они были лучшими друзьями, которые часто оставались друг у друга на ночь.

— Да, в шкафу над плитой. А тарелку возьми на полке возле умывальника.

— Спасибо, — сказала она, пересекая кухню.

Кеннет потер руками лицо, будто пытаясь отогнать видение и проснуться. Трудно было не заметить, насколько прелестна эта девушка. Он считал сейчас, что это те строгие наряды, в которых она приходила на работу в офис, были виноваты в том, что он никогда раньше не замечал ее женской привлекательности. Но и это не могло послужить оправданием для его слепоты, потому что она никогда не скрывала своих чудесных волос и завораживающих глаз, не прятала своей нежной кожи. Он не видел этого, потому что жил, словно в тумане или где-то за облаками. Одному только богу известно, чего еще он не заметил в этой девушке за четыре года. Но больше всего его беспокоило теперь то, что он не мог находиться в ее обществе, не думая о самом непристойном и неуместном. Его мысли вращались вокруг желания обладать ею.

— Итак, в котором часу мы отправимся в офис? — спросила она, подсаживаясь к столу и поставив на него тарелку и коробку с мюсли.

Кеннет нервно подскочил на стуле.

— Как только я приму душ, — запинаясь, проговорил он. — Мне необходимо принять душ. К тому времени, когда ты закончишь завтракать, я буду готов.

— Хорошо, — сказала она. — Я за это время успею посмотреть утренние новости.

— Расскажешь мне потом, если что-то интересное произошло в мире, пока мы спали, — быстро сказал он, неуклюже пятясь из кухни.

По непонятной причине это его замечание показалось ей смешным, и она залилась смехом. Воспользовавшись удобным моментом, Кеннет выскользнул из кухни и по дороге в свою комнату поспешил напомнить себе, что между ними ничего, кроме приятельских отношений, нет. Они были только друзьями и коллегами.

Наверное, поэтому она и не заметила, что он был в одном халате — в обычном домашнем халате, под которым ничего, кроме его голого тела, не было. Она могла, по крайней мере, посмотреть повнимательнее и догадаться, что у него под халатом не было никакой другой одежды. Но, похоже, ее это совершенно не интересовало. Она вела себя так, как будто, окажись он перед ней в чем мать родила, она бы не удивилась.

Он недовольно нахмурился. Эти мысли абсолютно сбили его с толку. Конечно, он намного старше ее, но он все еще довольно привлекательный мужчина… Кеннет начал подозревать, что ее безразличие могло быть поддельным, притворным. Возможно, он нравился ей, но она не подавала виду, потому что думала, что она ему не нравится?

Может, это и правда, но ему от этого было не легче. Он чувствовал, что не на шутку увлекся ею, и ему казалось странным, что она старается не замечать ни его приятной внешности, ни его хороших качеств, ни его сексуальности. Женщины часто говорили ему, что он симпатичный, добрый и сексуальный мужчина.