Энн Уил - Младшая сестра

Впрочем, наполовину она уже готова. Он почувствовал, как дрожь прошла по ее телу, когда он коснулся ее позвоночника. Ну, и еще кое-какие признаки возбуждения, например, когда она повернулась, чтобы взять крем, лицо у нее пылало. Опыт подсказывал ему, что за обличьем робкой девочки, дружелюбной, как маленький щенок, скрывается страстная женщина.

Он заметил, как ее смутило появление сексапильной Елены, умеющей притворяться сиреной. Однако внешность обманчива. Елена, когда дело доходило до постели, закрывала глаза и думала о чем-то своем. Кресси же, избавившись от комплексов, будет страстной любовницей. Стоит потерпеть до вечера. Николас был уверен, что главное — привести Кресси в свою спальню, а там все его ожидания оправдаются.

— Мы поужинаем сегодня пораньше, вы еще не привыкли к нашему часовому поясу, да и я в последние дни сделал несколько перелетов, — сообщил Николас, когда Кресси вылезла из бассейна и обмоталась полотенцем.

Он уже растянулся на лежаке со стаканом джина с тоником.

— Что будете пить?

— Воду, если можно.

Когда Николас вернулся с высоким стаканом, Кресси успела устроиться на лежаке с мягкой подстилкой, подобранной под цвет полотенцам.

— Нужно пить побольше воды, когда жарко. Вы не вегетарианка?

— Нет. А вы?

— Тоже нет, но я все же не такое плотоядное животное, как, например, аргентинцы, которые живут практически на одних отбивных. Большинство моих друзей в Лондоне вегетарианцы, а некоторые вообще ничего не едят кроме растительной пищи. Каталина сегодня готовит рыбу.

Где-то невдалеке зазвонил телефон. Николас вскочил и исчез в сарае. Через несколько минут он сообщил с порога:

— Это звонит мой редактор из Лондона. Я поговорю с ним из своего кабинета. Пожалуйста, положите эту трубку, как только я начну разговор. — Вручая ей трубку, он добавил: — Если я не вернусь, приходите в мой кабинет к семи. Это напротив лестницы. Ваша комната — та, которую вы проходили по пути в ванную.

У Кресси оставалось только полчаса, чтобы привести себя в приличный вид. Она открыла ставни в своей комнате и высунулась из окна посмотреть, нет ли на стене крючков, чтобы закрепить их. Хотя вряд ли поднимется ветер, решила она. Закат обещает еще один безоблачный день.

Юбка и подходящая к ней блузка требовали глажки, а посему Кресси решила не менять наряд. Зато вымыла голову, высушила волосы феном, а в уши вдела пару маленьких серебряных желудей.

Дверь кабинета была широко распахнута, но она все же постучала по массивному темному дереву. И только услышав: «Входите», переступила порог.

Комната оказалась очень большой. Стен не было видно из-за книжных полок и картин, рамы которых почти касались друг друга. Одна часть комнаты действительно была кабинетом: на широком письменном столе стояли компьютер, картотека и факс. Другая же часть оказалась спальней: там разместились мягкая мебель, шикарный музыкальный центр и королевских размеров кровать.

Это была необычная кровать. Высокое изголовье и изножье были окрашены в цвет морской волны и расписаны причудливыми птичками с цветами в клювах. Стиль росписи больше походил на скандинавский, чем на испанский. Может, это был подарок отца Николаса, англичанина, его невесте с Мальорки, а может, над декором трудился местный мастер, который побывал где-то за пределами острова.

Кресси — от греха подальше — решила не расспрашивать Николаса про кровать. Тема щекотливая. Ей представилась вдруг темная комната, освещенная лишь лунным светом, и Николас, занимающийся с кем-то любовью. С кем-то или с ней самой?

— Если вы хотите позвонить домой, то телефон здесь, — Николас указал на письменный стол. — А я спущусь вниз за льдом. Я быстро. Там в блокноте я написал для вас код Англии и свой телефон.

Как и следовало ожидать, не успел звонок звякнуть пару раз, раздался голос ее отца, записанный на пленку автоответчика, предлагавший оставить сообщение после звукового сигнала.

Кресси была готова к этому, потому произнесла:

— Это Кресси. Все нормально. Тетя Кейт в больнице со сломанными бедром и запястьем, но она скоро поправится. Я остановилась в усадьбе недалеко от ее дома. Со мной можно связаться по телефону… — она зачитала написанные Николасом цифры. — Если вы не позвоните, я сама позвоню, когда узнаю, на сколько мне придется здесь задержаться. Пока.

Повесив трубку, она осталась около стола, рассматривая место, где Николас пишет свои книги. Компьютер его не представлял собой ничего особенного. Самым интересным, пожалуй, на его столе были не технические приспособления, а личные вещи, в том числе фотографии родителей, бабушки и деда. Кресси констатировала, что резкость черт и пронзительные глаза он взял от отца, а иссиня-черные волосы — от деда.

Николас вернулся.

— Все нормально?

Она встала с его стула и подошла к картинам.

— Пришлось оставить сообщение на автоответчике. Может быть, они перезвонят.

Вообще-то она сильно в этом сомневалась. Родители редко ужинали дома, если, конечно, не приглашали гостей. Утруждать себя поздним звонком они не станут. Одна Мэгги будет волноваться за нее, но из экономии тоже не решится звонить на край света. Мэгги жила старыми мерками и до сих пор считала, что фунт — это много, а сотня — целое состояние.

— Что бы вы хотели выпить? Я буду «кампари» с содовой.

— А мне можно тоника со льдом?

Николас не стал уговаривать ее добавить туда что-нибудь покрепче, и она была ему за это благодарна. Наполняя два высоких бокала, он заметил:

— Участок загорелой кожи на ваших ногах позволяет предположить, что в прошлом месяце вы часто бывали на солнце в шортах и ботинках. Или светлым участкам кожи есть какое-то другое объяснение?

— Вам нужно было податься в сыщики, — улыбнулась Кресси. — В отпуске я ходила по Пеннинскому пути.

Он подошел к тому месту, где она стояла, рассматривая картину, на которой была изображена смоковница, растущая возле побеленного коттеджа, рядом с которым лежала поленница дров.

— Это одна из маминых работ. Смоковница ее любимое дерево. А вот она зимой — отбрасывает тень на стену дома.

— Вы унаследовали ее талант? — спросила Кресси.

— Нет, к сожалению. Даже наброска сделать не умею, приходится пользоваться фотоаппаратом. С кем вы ходили по Пеннинам? С молодым человеком?

— Нет, с подружкой. А вы там были?

— Когда-то очень давно, еще в старших классах. Вы прошли весь путь от Идейла до Керк-Йетхоума?

— Да, но пока мы дошли до конца, намучились порядком. А вы за сколько времени прошли?

— За одиннадцать дней. Вы спали в палатках или останавливались на турбазах?

— На турбазах. Погода оставляла желать лучшего. И потом мы не решились, после того как нам рассказали, что какой-то человек, ночевавший в палатке, погиб во время страшной бури.