Натали Митчелл - Запретные страсти

— А что ты хочешь ему сделать?

Затянувшись, Николь долго смотрела поверх ее русой головы прежде, чем ответила:

— Я хочу лишить его всего, что он имеет. Отплатить ему тем же. Не больше и не меньше.

— С моей помощью, — уточнила Кэтрин.

— Ты можешь отказаться в любой момент, — напомнила Николь. — Мы не подписывал контракта.

Кэтрин ужаснулась:

— О чем ты говоришь, Николь! Какой контракт! Я думала, что мы с тобой — друзья.

Улыбнувшись, Николь протянула руку:

— Надеюсь.

— Разве друзьям помогают по контракту?

— Я лишь хотела сказать, что если это все тебе не по душе, ты не должна считать себя обязанной, — миролюбиво заметила Николь.

— А я опасаюсь лишь того, что у меня ничего не получится… Я ведь даже не встречаюсь с Маргарет! То ли она избегает меня… Я не знаю, но она даже не спустилась вчера вниз.

Николь прищурилась, будто пыталась разглядеть, что же происходит в доме ее врага.

— Может быть, он запретил ей?

— Видеться со мной? Что за глупость! Или… Думаешь, он что-то подозревает?

— Рон Коллиз — хитрая сволочь, — проговорила Николь сквозь зубы. — Тем более, он знает, что мы с тобой друзья. Друзья?

— Конечно, — уверенно отозвалась Кэтрин. В этом у нее сомнений не было.

Послав ей ту самую светлую улыбку, что была на её губах, когда они встретились, Николь добавила:

— Я не сказала тебе еще кое-что… Рон лишил меня Джастина.

— Что?! Ты же говорил, он уехал с…

— Именно, — Николь сделала нетерпеливый жест. — Но тут выяснилось… Ночью Джастин сказал, что, оказывается, Рон обеспечил Мэг деньгами, чтобы она смогла устроить эту выставку в Нью-Йорке.

— Господи…

— Для Джастина это черт знает как важно! И Рон точно рассчитал, что он клюнет… От такой перспективы не отказываются. Ради какой-то любви, — закончила девушка почти шепотом.

Рванувшись к ней, Кэтрин обхватила подругу за плечи, прижала к себе, опять ощутив прилив той самой сестринской нежности, которую уже чувствовала к Николь. Она зашептала ей на ухо тем тоном, каким в минуты обид утешала сына:

— Тихо, тихо, все будет хорошо! Вот увидишь, дорогая, все образуется. Как-нибудь… Ты такая красивая, такая хорошая, ты заслуживаешь самой великой любви. Самого большого счастья…

Николь засмеялась сквозь слезы:

— Ты действительно считаешь меня красивой? О, Кэтрин, спасибо! Мне так давно никто не говорил этого! После папиной смерти — никто.

Кэтрин была поражена:

— А Джастин?

— Он говорил, что мое лицо нужно рисовать и рисовать, но ведь этого заслуживают не только красивые лица, правда?

«А мне никто даже этого не говорил», — припомнила Кэтрин с горечью. Она и в детстве считалась гадким утенком в своей семье, и в прекрасного лебедя так и не выросла. Наверное, поэтому ей трудно было избавиться от чувства щенячьей благодарности к Нику, однажды спьяну приласкавшему ее.

— Он написал твой портрет? — вернулась она к Джастину. — Хотела бы я увидеть…

Николь кивнула, шмыгнула и утерла слезы неловким, детским движением.

— Не знаю, выставит ли Джастин мой портрет в Нью-Йорке… Наверное, Мэг будет против. Впрочем, никто ведь не знает, кто именно на портрете… И что я что-то значила для художника. Когда-то.

— И сейчас значишь, — заверила Кэтрин с жаром. — Иначе почему он названивает тебе по ночам?

Николь снова шмыгнула:

— Да, действительно, почему?

— Именно потому, что ты живешь в нем, и это не дает ему покоя. Угрызения совести редко беспокоят тех, кто уже разлюбил. Он не стал бы звонить, если бы это была всего лишь тревога за тебя. Я уверена, что он любит тебя не меньше, чем прежде, и презирает себя за то, что предал тебя ради…

Она замялась, и Николь завершила за нее:

— Ради искусства, Кэт. Не ради Мэг, это я и так знаю. Но именно она смогла проложить для него дорогу к славе. А что могла сделать я?

«Отобрать свои деньги у Рона Коллиза и потратить их на любимого человека, — внезапно осознала Кэтрин. — Вот почему она начала действовать только сейчас, когда поняла, что именно нужно этому Джастину. Теперь все понятно… Кроме одного: как это сделать?»

— Даже если Маргарет и в самом деле уйдет от него, — продолжила она свою мысль вслух, забыв, что Николь говорила о другом, — чему я попытаюсь поспособствовать, чем это поможет тебе?

Высвободившись, девушка испытующе посмотрела на подругу:

— Не понимаешь? Действительно, не понимаешь? Если Маргарет уйдет, тогда я выйду за Рона Коллиза замуж.

Кэтрин ворочалась без сна всю ночь. Сынишка, с которым они спали на одной кровати, сладко посапывал и причмокивал рядом, но эти мирные звуки не усыпляли Кэтрин. Ей не давало покоя ощущение, что она, вырвавшись из семейного ада, угодила в такую геенну страстей, что живой отсюда не выбраться.

«Выйти замуж, чтобы отомстить! Такого я еще не слышала! — женщина в сотый раз перевернулась на живот, но подушка оказалась такой горячей, что Кэтрин застонала от неудовольствия. — Господи, мне ведь хотелось только одного: спокойно жить вместе с Майком и наслаждаться каждым днем. Так и было бы, не очутись я именно в этом городке, и не повстречайся с Николь… Но я ведь сама побежала за ней в тот день… А теперь я уже никак не могу подвести ее!»

Сквозь медленно наплывающие сны пробивались лица Норы, Маргарет, Рона… И смутное, лишенное черт — Джастина. Чем так пленило Николь это лицо, что она готова ради этого парня пожертвовать собой и разрушить жизнь нескольким людям?

«Впрочем, — остановила себя Кэтрин, — их жизнь и так — сплошные руины. Бедная Нора, такая славная девочка, ей бы жить, как цветку, нежась на солнце, а она только и слышит, как родители орут друг на друга… Или не видятся целыми днями. Почему люди отказываются расстаться даже когда им так очевидно плохо вместе? Если бы Ник не держал меня силой и не противился разводу, мне не пришлось бы бежать, сломя голову, и я не оказалась бы в эпицентре бури, из которой теперь попробуй выберись…»

Закрыв глаза, женщина в очередной раз попыталась притянуть сон, но вместо этого увидела перед собой лицо Ника. Ухмыляющееся и гневное одновременно. Лицо, в котором никогда не было любви к ней…

Пытаясь спастись от видения, Кэтрин быстро открыла глаза, но зацепившиеся за тьму черты мужа все еще были перед ней. Он смотрел сердито и в пронзительном голосе, который Кэтрин услышала вполне явственно, звучала злость:

— Что, сбежала от меня, стерва? Чем тебе не жилось со мной, а?

— Ох, Ник, — пробормотала Кэт, натянув простыню. — Оставь ты меня в покое…

— Или в постели я был плох? Теперь-то небось одна спишь, кто на такую уродину позарится?

— Это не твое дело, Ник!

— Как же не мое! Я еще вроде как твой муж, так что с кем ты спишь — это как раз мое дело, — видение угрожающе ухмыльнулось, нависнув прямо над лицом женщины. — Что, небось на Рона Коллиза глаз положила?