Айрис Оллби - Лицом к лицу

О, Стеффи, не морочь себе голову, посмотри правде в глаза! — резко одернула она себя. Чего ты ожидала от него? Ты знала, какой человек Маринелли, — черствый и жестокий. Во имя личных амбиций он готов на все. Все, что ему было нужно, он получил от тебя, и теперь ему надо сбыть тебя с рук.

Но он не дождется моих слез! — поклялась Стефани. Я скорее умру, чем доставлю ему такое удовольствие! Он никогда не узнает, чего мне стоило его холодное безразличие к тому, что мы расстаемся.

— Договорились, — деловито подытожила Стефани. — Буду надеяться на хорошие новости. — Она мысленно похвалила себя за то, что смогла улыбнуться, правда, как говорится, сквозь слезы. — Ради нас обоих.

Ее вымученная улыбка, тем не менее, больно ударила по нервам Марко. Могла бы не демонстрировать свою радость в связи с возвращением домой! — раздраженно подумал он. Ей просто не терпится поскорее уехать отсюда. С другой стороны, на что я надеялся? Что она будет умолять меня позволить ей остаться здесь?

— Папа? Это я, Стеффи… Что? О да, все в порядке. А как у вас там дела?.. Что?..

Стефани решила, что плохо расслышала ответ отца. Она вскинула ошеломленные глаза на Марко, который следил за ней с напряженным вниманием. Ее изумленный взгляд схлестнулся с его — холодным и оценивающим.

Интересно, он знал об этом? — мелькнула у Стефани мысль. И что эта новость означает для меня? Но, самое главное, как ее оценит Марко как плохую или как хорошую?

Стефани кое-как закончила разговор, пообещав отцу вскоре позвонить еще раз. Положив трубку, Стефани уставилась на стену невидящими глазами. Ее голова гудела от разрозненных мыслей, которые не стыковались одна с другой.

— Ну что?! — нетерпеливо спросил Марко.

— Ничего не понимаю, — растерянно пробормотала Стефани. — Папа сказал, что Филип исчез… сбежал с какой-то женщиной.

Сейчас, когда она произнесла эти слова, новость все равно не стала более понятной. Стефани даже не могла определить, как Марко воспринял эту действительно шокирующую информацию. На его лице не отразилось ни одной эмоции. Он, правда, произнес длинную фразу на родном языке, но Стефани, естественно, ничего не поняла.

— Марко, ради бога! Ты же знаешь, что я не понимаю по-итальянски. Что ты сейчас сказал?!

Но Марко проигнорировал ее вопль отчаяния, сосредоточив все свое внимание на том, что интересовало непосредственно его.

— Эта женщина…

Он подошел к стулу, на котором сидела Стефани, положил одну руку на его спинку, другую — на стол, и Стефани оказалась как будто в ловушке.

— Как ее зовут? Твой отец сказал, кто она?

Да какая разница, кто она и как ее зовут! — хотелось крикнуть Стефани. Но Марко явно было важно знать, кто та женщина, с которой исчез Филип. Стефани поняла это по опасному блеску, который появился в глубине его синих глаз.

— Д-да, сказал. Ее зовут Сильвана О’Брайен. Стефани умолчала о том, что слышала это имя раньше. Но Марко, казалось, от нее больше ничего и не нужно было. Его лицо выражало мрачное удовлетворение. Он резко кивнул в знак одобрения того, что Стефани передала ему со слов отца.

— Отлично! Это как раз то, что я хотел услышать.

Стефани терялась в догадках. Она во все глаза смотрела на Марко, пытаясь хоть что-нибудь понять.

Она думала, что весь его гнев направлен против Филипа. Что Марко осуществил ее похищение с единственной целью — насолить Филипу, сделать ему как можно больнее, уведя у него из-под носа невесту. Сейчас же у Стефани создавалось впечатление, что Марко получил большое удовольствие оттого, что Филип нашел себе другую женщину. И эта женщина была единственной, о ком ее бывший жених говорил с искренней теплотой. Однажды даже признался, что Сильвана украла его сердце.

Получается, Марко хотел, чтобы Филип был счастлив. Ерунда какая-то! — подумала Стефани. Но, если это все-таки действительно так, чем это грозит мне и моему отцу?

— Насколько я понимаю, это… хорошая новость, да?

Марко уверенно кивнул. Он даже позволил себе суровую улыбку, выражавшую его удовлетворение этой новостью.

— Самая лучшая.

У Стефани появилось ощущение, что мир перевернулся вверх дном. Если все это время объектом преследования Марко был не Филип Янг, то кого Марко хотел наказать в таком случае? Может, с самого начала его жертвой была именно она, Стефани?

— Я ничего не понимаю, — пробормотала Стефани.

— А тебе и не надо ничего понимать, — безмятежно отозвался Марко. — Предоставь это мне. Ты должна только знать, что эта новость является хорошей и для тебя. Твое заточение закончилось. Сегодня можешь отправляться домой.

Как просто! — подумала Стефани. Неужели это возможно? Или он играет с моими эмоциями как кошка с мышкой — перед тем как нанести смертельный удар?

— Ты не шутишь? — неуверенно спросила она.

— Шучу? — Марко был потрясен тем, что Стефани задала ему этот вопрос. — Разумеется, нет. Я не стал бы говорить тебе это, если бы у меня на уме было что-то другое.

Но Стефани по-прежнему мучили сомнения. Она не могла понять, почему Марко, пойдя на похищение, что, по сути, является преступлением, продержав ее в этом доме более суток, легко и быстро согласился отпустить свою пленницу.

Марко достал из ящика ножи и вилки.

— Ты можешь уехать отсюда в любое время. Но сначала тебе надо поесть, я думаю. А после этого поедешь домой.

Поедешь домой. Вчера вечером эти слова прозвучали бы для Стефани самой прекрасной музыкой в мире, но сегодня, сейчас — стали последней каплей для ее напряженного состояния. Стефани как будто ударили по лицу, когда она уже лежала на земле. Стефани не понимала, что с ней происходит, лишь ощущала, как у нее в голове возникают одна за другой мысли, громоздятся друг на друга и мешают ей получить удовольствие оттого, что она скоро будет дома. С каждым мгновением Стефани чувствовала себя все более одинокой и несчастной.

Ехать домой — к чему? К неприятностям, которые создал ее отец, и быть свидетелем того, как его арестуют за присвоение чужих денег? Чтобы смотреть, как ее мать, слабая, больная женщина, узнав о немыслимых долгах мужа, умирает на глазах от потрясения?

А что будет со мной? — подумала Стефани, сжавшись от страха. Что ждет меня в будущем? Ни Филипа, ни замужества… ни Марко.

Глаза заволокло горячей горькой влагой. Стефани не хотела, чтобы Марко видел ее слезы. Отодвинув стул, она поднялась и, едва переставляя плохо слушающиеся ноги, побрела к двери.

— Стефани! — окликнул Марко. — Куда ты отправилась?

— Собирать вещи, — пробормотала она, не оборачиваясь. — Ты сказал, что я могу ехать домой.

— Да, сказал, но почему надо обязательно демонстрировать свое желание поскорее уехать отсюда?