Шерил Уитекер - Перед алтарем

Последующие несколько дней пролетели как один сплошной праздник. Они побывали в Валенсии, где Джулиана купила летнее платье на бретельках и кожаные сандалии и полюбовалась видом города с башни собора. Потом были Льтея, Эльче, Масаррон и Картахена. От избытка впечатлений у Джулианы голова шла кругом.

Хотя Тони и предупреждал, что вероятность появления папарацци очень велика, атаке репортеров они подверглись лишь одни раз, в Аликанте, да и то «Харлей» позволил быстро оторваться от преследователей.

Вставали довольно рано, завтракали — кофе, сыр, булочки — и поднимались на мостик. Тони становился к штурвалу, а Джулиана садилась рядом, наблюдая за медленно проплывающим по правому борту берегом, поглощала информацию и училась испанскому.

Тони оказался замечательным гидом, знатоком истории, великолепным рассказчиком и тонким ценителем искусства. Казалось, на всем восточном побережье не было места, о котором он не мог бы поведать занимательную историю или сообщить любопытный факт.

С каждым часом, проведенным рядом с Тони, Джулиана все больше и больше подпадала под воздействие его чар. То, что он обращался с ней деликатно, как с сестрой лучшего друга, сводило ее с ума.

Шли дни, а Тони ни разу не проявил к ней мужского интереса, и если на берегу такую сдержанность можно было объяснить присутствием или угрозой присутствия пронырливых журналистов, то его холодность на яхте сначала забавляла Джулиану, потом удивляла, беспокоила, тревожила и наконец стала убивать.

Каждый вечер, с наступлением темноты, они укладывались спать: Тони — на диване в каюте-гостиной, Джулиана — на широкой кровати в спальне. Каждый вечер, переворачиваясь с боку на бок под тихий плеск волн, она надеялась, что Тони изыщет какой-то предлог и придет к ней, пусть даже просто поговорить, но надежды таяли, порождая раздражение, неудовлетворенность, отчаяние и сны, в которых все было не так, как наяву.

Они приближались к Малаге, когда Тони предложил посвятить следующий день экскурсии в Гранаду.

— Это далеко? — спросила Джулиана, разворачивая карту.

— Нет, доберемся часа за полтора-два.

— Вы уже бывали там?

— Всего один раз, когда учился в школе. У нас проходили соревнования, и свободного времени было совсем мало.

— Вы когда-нибудь участвовали в профессиональных гонках? — как бы невзначай спросила Джулиана.

Ответ последовал лишь после долгой паузы.

— Когда-то… давным-давно.

Она замолчала, не желая вторгаться в его прошлое, связанное с какой-то тайной, но понимая, что без разгадки этой тайны у нее не будет покоя.

Часто размышляя о судьбе своего временного супруга, Джулиана пришла к выводу, что он, пожалуй, имел даже меньше свободы выбора, чем она, девушка, оставшаяся без родителей. Его жизненный путь, путь старшего сына, наследника титула, хранителя семейных традиций, был предопределен с рождения. Ради достижения свободы ему пришлось отказаться от очень многого. Наверное, не каждый смог бы принести в жертву богатство, почет, карьеру.

Тони смог. Но, уплатив за свободу высокую цену, получил ли он то, к чему стремился? И не стала ли свобода тем фетишем, в жертву которому он принес свое счастье?

— Кстати, в Гранаде мы должны непременно отведать ветчины. Уверен, такой в Англии не найти. Попомните мои слова.

Он сказал это так, что Джулиана поняла — общего будущего у них нет. По крайней мере, подтекст был достаточно ясен: по истечении срока они расстанутся.

О чем ты хочешь предупредить меня, Тони? О том, чтобы я не привыкала к тебе?

Уязвленная, Джулиана отвернулась и сделала вид, что любуется морем. Берег медленно приближался. На причале яхту встречали двое рабочих. Поймав швартовые, они подтянули судно к деревянному настилу и перебросили трап.

Джулиана наблюдала за происходящим с тяжелым сердцем. Вот и все. Медовый месяц закончился. Будь они любовниками, о лучшем свадебном путешествии нельзя было бы и мечтать.

— Джулиана.

Она обернулась. Едва ли не впервые за все время Тони назвал ее по имени, и оно прозвучало необычайно певуче, непривычно мягко.

— Возьмите шлем. Я хочу уехать отсюда побыстрее, пока репортеры не пронюхали о нашем прибытии.

Через три минуты они уже съехали с яхты на берег.

— Похоже, нас никто не ждет, — удивленно заметил Тони. — Странно.

— Вы, кажется, огорчены отсутствием внимания? — насмешливо спросила Джулиана.

Он выразительно пожал плечами.

— Внимания будет предостаточно. Увидите сами, когда мы вернемся.

— Куда сейчас?

— Здесь у меня живет друг. Мы можем заехать к нему, если вы не возражаете.

— С каких это пор тюремщик интересуется мнением заключенного? — съязвила Джулиана.

— С тех пор, как заключенная стала моей женой, — бросил через плечо Тони. — Кстати, у меня есть и другое предложение.

— Слушаю.

— Почему бы нам не остановиться в отеле? Душ — это, конечно, хорошо, но он не способен заменить горячую ванну, а?

— Согласна.

— Вот и отлично. Держитесь крепче.

Через почала они уже входили в роскошный номер отеля. Джулиана с любопытством осмотрелась: просторная гостиная, устеленная яркими коврами, спальня с огромной кроватью на массивных резных ножках, сияющая чистотой ванная.

— Нравится? — Тони, усевшись в мягкое кресло, с улыбкой наблюдал за ней.

— Конечно. Мне так хочется побыстрее залезть в ванну, — мечтательно произнесла Джулиана.

В дверь постучали.

— Наверное, коридорный, — проворчал, поднимаясь, Тони.

Однако, едва открыв дверь, он тут же захлопнул ее.

— В чем дело? — насторожилась Джулиана.

— Репортеры. Так я и знал. Они все-таки выследили нас. — Он задумчиво потер подбородок. — Теперь покоя не будет.

— Что же делать?

— Не знаю.

— Но они же не ворвутся в номер?

— Нет, но звонками одолеют, а если мы только выйдем отсюда, то от «хвоста» уже не избавимся.

— Но что им нужно?

— Им нужна информация. Любая. Фотографии. Чем пикантнее, тем лучше.

— Так, может быть, лучше бросить им кость? Откупиться?

Тони внимательно посмотрел на нее.

— Вы так считаете?

— А почему бы и нет? Мне, конечно, столь пристальное внимание в новинку, но раз уж мы женаты и вам необходимо убедить родителей в серьезности наших отношений, то почему бы не убить разом двух зайцев? Если не бегать от репортеров, то, может быть, и они отнесутся к нам по-человечески? Ответим на их вопросы, позволим сделать фотографии и попросим оставить нас в покое. Он с сомнением покачал головой.

— Хорошо. Только говорить будете вы.

— Ладно, — легко согласилась Джулиана.

Она отдавала себе отчет в том, что берется за дело, которое может оказаться непосильным. Отношения между прессой и теми, кто привлек ее внимание, редко складываются безоблачно, тем более что репортеры, прозевавшие такое важное событие, как бракосочетание Антонио д'Агилара, жаждали реванша.