Энн Вулф - На том краю радуги

Мысль о том, чтобы рассказать Симоне о своих чувствах, Майк отмел в первую же минуту, когда она промелькнула в его голове. Если он ошибся, и девушка к нему равнодушна, он будет выглядеть даже не смешным, а жалким. А если прав… И даже тогда его откровенность не приведет ни к чему хорошему. Как бы ни разливалась соловьем, рассуждая о любви, Симона Бакстер, она еще молода и вряд ли представляет себе весь ужас житья с больным человеком.

В общем Майк делал все то, в чем совсем недавно обвинял Симону: рассуждал, размышлял и пытался понять, чего он хочет от их странной дружбы. Правда, стоило Сим появиться на пороге его дома, Майку уже не хотелось думать — ему хотелось жить. Жить каждой минутой, проведенной рядом с этой девушкой. Из-за нее он даже пожертвовал частью времени, отведенного для чтения дневника Дорианы Морринг, и решил познакомиться с одной из книг Фромма, которую Сим так любила цитировать, — «Искусством любить».

Книга, вопреки ожиданиям Майка, читалась легко и оказалась вовсе не такой наивной, как он опасался. Многое в книге казалось Майку спорным, многое он нашел справедливым, но в одном он точно был согласен с автором: любить совсем не просто, но каждый, отбросив в сторону страхи и комплексы, может этому научиться.

Между тем дневник — мрачные хроники, написанные немолодой одинокой женщиной, — знакомил Майка со все новыми подробностями прошлой жизни некоторых знакомых ему фейнстаунцев.

Одним из них оказался доктор — некто А.К., его Дориана Морринг упрекала в «слабости номер пять» — желании всем нравиться и угождать. Прочитав историю А.К., Майк подумал, что поспорил бы с мисс Попугай, не отправься она на тот свет.

А.К. был одним из лучших докторов Фейнстауна (кстати говоря, и оставался им — Майк хорошо знал этого мужчину, друга семьи Девериков) и имел репутацию не только профессионала в своем деле, но и внимательного, чуткого врача, прислушивавшегося ко всем словам своих пациентов. Его можно было поднять с постели в любое время дня и ночи (возможно, Алекс Крауди именно по этой причине так и не женился, а отцовский инстинкт реализовал, заботясь о племяннице), позвонить ему из-за сущего пустяка, вроде внезапно поднявшейся температуры. При этом Крауди никогда не проявлял своего недовольства — напротив, всегда с участием относился даже к проявлением мелочного беспокойства.

Одним из пациентов Алекса Крауди был тяжело и долго болевший старик, которому можно было помочь, лишь облегчив его страдания. Однажды этот пациент пришел к Крауди и, пожаловавшись на бессонницу, попросил того выписать ему сильнодействующее снотворное. Этого препарата Алекс Крауди не выписал, предложив пациенту более безопасную альтернативу, однако больной отказался. Спустя несколько дней пациент пришел к доктору с той же просьбой, однако теперь она больше напоминала мольбу о помощи. Сердце Алекса Крауди дрогнуло, и он выдал просящему снотворное, не выписав рецепта. Уже на следующий день старика нашли мертвым в кровати: он оставил записку, в которой просил никого не винить в его смерти, и объяснил, что снотворное было куплено из-под полы у торговцев в Холд Хилле.

Дориана Морринг утверждала, что доктор хотел помочь своему пациенту из-за того, что боялся потерять его расположение, Майк же был уверен в том, что Алекс Крауди попросту сжалился над несчастным стариком, которому жить и без того осталось недолго.

Кроме А.К., который мог потерять свою практику в том случае, если бы информация о его косвенном участии в самоубийстве пациента подтвердилась (и эта кара была бы самым мягким наказанием для доктора), Дориана Морринг упоминала супружескую пару, в которой Майк Гэсуэй тоже признал хорошо известных ему людей.

А.С. и Д.С. мисс Попугай обвиняла в такой слабости, как любовь к деньгам. Она писана, что супругам до того не терпелось создать собственный бизнес, что они пошли на преступную уловку: А.С. удалось изменить дату рождения в документах своего супруга, что дало им возможность взять кредит на довольно приличную сумму. Деньги были вложены супругами в предприятие — дом, который они планировали превратить в подобие гостиницы эконом-класса, где могли бы останавливаться приезжие и проживать те, кто не хочет жить с родными. В случае разоблачения банк, естественно, потребовал бы свои деньги назад, кроме того оба супруга могли быть осуждены за преступные махинации с документами.

Дориана Морринг писала, что очень скоро в «экономную» гостиницу супругов С. «сползлись» все разведенные мужья и молодые пары, желающие жить отдельно от родственников, — ведь квартира в этой гостинице обходилась куда дешевле, чем съем дома в Фейнстауне.

Этими любопытными открытиями Майку не терпелось поделиться с Сим, которую, правда, сейчас больше всего интересовала запертая дверь в доме мисс Попугай.

Хотел бы он знать, что такого она надеется отыскать за этой дверью?

Сим не пришло бы в голову сравнивать ключи, если бы она не вспомнила о странных словах Джереми Петерсона. Детектив обнаружил ключи в двери, выбитой из петель взрывом, и сделал предположение, что Суэн забыла их в замке, почувствовав запах газа.

По логике вещей один из ключей должен был храниться у Суэн, а дубликат этого ключа — у хозяйки, миссис Смачтон. Тогда откуда в вещах, уцелевших в квартире ее сестры, взялся ключ, покрытый налетом копоти? Зачем бы Аделаиде Смачтон вручать Суэн два комплекта ключей, если девушка заселялась в квартиру одна?

Сравнив ключи, Сим убедилась в том, что они от разных замков.

Отдав Аделаиде Смачтон ключ, который полицейские прихватили с собой на тот случай, если по факту возникновения пожара начальство решит открыть дело, Сим на всякий случай спросила у хозяйки «Райской птицы», сколько ключей от квартиры было у Суэн, и получила ответ, которого ожидала.

Сим предположила, что ключ, обнаруженный в вещах из квартиры Суэн, может иметь отношение к редакции «Фейнстаун лайф», и позвонила Говарду Хендриксону, который объяснил, что в редакции никогда не было правила уносить домой ключи от кабинетов. Кроме того, после гибели Суэн никто не хватился пропавшего ключа.

С каждой минутой в Сим крепла уверенность, что ее догадки относительно ключа, найденного в квартире сестры, вполне логичны, хотя с самого начала она отмела их как фантастическое предположение.

Пока она раздумывала, проверить ли их правильность прямо сейчас или подождать, обсудив все с Майком, позвонила миссис Флори Бакстер, уже не на шутку обеспокоенная тем, что ее дочь, похоронив сестру, до сих пор торчит в Фейнстауне.

Сим мучительно не хотелось врать, но она была уверена, что ее признания могут так огорошить несчастную женщину, что она и в самом деле сляжет с сердечным приступом. Поэтому Сим сообщила матери, что после торжественной церемонии на холодном заснеженном кладбище у нее поднялась температура и она предпочитает «отболеть» в теплом номере, нежели мучиться в дороге.