Екатерина Владимирова - Возмездие, или Подери мне жизнь!

Только через несколько драгоценных секунд я стала вырываться и бороться с ним.

Меня нашли, меня опознали. Так быстро!! Как ему удалось?! Он не должен был проснуться…

Пчелиный рой из разных мыслей кружился в моей голове, сводя с ума шипением и гулом.

— Пусти меня!! — выкрикнула я — Пусти, я ни в чем не виновата!! — вырываясь, закричала я — Я не сделала ничего плохого!! Пусти!!

— Надя… — прошептал до боли знакомый голос — Наденька, прекрати…

Я застыла, ошарашенная, и, поднимая глаза вверх, все еще не верила в то, что это его голос.

Облегчение накатило на меня взрывной волной удушающей силы.

— Миша?.. — вырвалось из моих онемевших вмиг губ — Миша… — зарыдала я, уткнувшись ему в грудь и стискивая ее руками, зажатыми в кулачки.

А он, прижимая меня к себе, уткнулся в мои волосы и, целуя их, шептал, как заведенный:

— Что же ты наделала, Наденька? Что же ты наделала, дурочка моя?..

А я стояла в его объятьях, рыдала, как маленька девочка и знала, что ничего плохого не случится.

Пока Миша будет со мной рядом, ничего плохого не случится.

Хватаясь за эту мысль, я приподняла лицо, взглянув на него заплаканными глазами и, приподнявшись на цыпочки, легко коснулась его губ своими губами. А потом прошептала:

— Не отпускай меня, Миш, — со слезами в голосе, тихо, едва различимо — Не отпускай. Пожалуйста.

Приподнимая меня вверх и приникая к моим губам в поцелуе, он клятвенно заверяет:

— Не отпущу. Никогда не отпущу.

Миша отвез меня к себе домой, ни о чем не спрашивая, не задав ни одного вопроса, не сказав о моем внешнем виде ничего, словно и не заметил изменений. Молча снял с меня парик, выкинув его в ближайший мусорный бак, вытер большими пальцами следы слез на щеках, снял мушку, бросив ее под ноги, и запутавшись пальцами в моих волосах, притянул меня к себе.

А я стояла смирно, глядя на Мишу влюбленными глазами и улыбаясь уголками губ, даже не шелохнувшись, боясь разрушить очарование момента, от которого веяло какой-то семейной идиллией, теплом и любовью, которых мне так не хватало после смерти Альки.

А потом, сидя на заднем сиденье такси в его объятьях, я чувствовала себя защищенной, нужной кому-то, готовой выдержать любое испытание, если Миша будет рядом со мной.

А он прижимал меня к себе все крепче, все сильнее, стискивал, сжимал, вдыхал запах моих волос, поглаживал и сжимал мои холодные ладони и что-то шептал на ухо.

А мне было так хорошо, так тепло и уютно. И не страшно. И не одиноко.

Я блаженно закрыла глаза и отдалась во власть тем ощущениям, что дарил мне Миша.

Оказалось, что я заснула в такси, и Мише пришлось нести меня в квартиру на руках. Он уложил меня в своей комнате, снял с меня ужасное красное платье, которое я мысленно пообещала выбросить, натянул на меня свою футболку, бережно накрыл одеялом, а сам лег в другой комнате.

В эту ночь я спала без сновидений, а на утро проснулась, как ни странно, без головной боли.

Только на сердце было тяжело, горько и неспокойно.

Я пошла в ванную и простояла под душем минут двадцать, тупо глядя на узор плитки, украшавшей стену. Наспех вытерлась, вновь надела на себя футболку и поплелась на кухню, где, как оказалось, вовсю уже хозяйничал Миша.

Словно почувствовав мое присутствие, он обернулся. Оглядел меня с ног до головы, словно рентгеном просветил, пробежав глазами по голым ногам и растрепанным мокрым волосам, висевшим паклями вдоль щек, но по поводу внешнего вида, как и вчера, ничего не сказал.

— Проснулась, соня? — проговорил он с улыбкой — Присаживайся, будем завтракать.

Понурив голову и ожидая «серьезного» разговора, я села за стол.

— Чай с лимоном, надо полагать? — проговорил Миша и поставил передо мной чашку.

Я взглянула на него и вновь смущенно опустила глаза.

— Как ты догадался?

— Как долго я тебя знаю? — вместо ответа спросил мужчина и отошел к плите, где, как я догадывалась, готовил блинчики.

— Хм… уже довольно-таки долго, — проговорила я и в попытке согреть пальцы сжала чашку с чаем руках.

Миша ничего не ответил, только поставил передо мной глубокую тарелку с блинчиками.

— Попробуй, — сказал он мне — Скажешь, не мало ли сахара.

— Ммм, Мишка, да за тебя любая пойдет только за то, что ты так хорошо готовишь! — воскликнула я.

Он вдруг застыл и пристально посмотрел на меня, не отводя взгляд.

Мое сердце забилось сильнее, глухо и часто грохоча внутри.

— И ты?

Я сглотнула и, почувствовав, как щеки залились краской, опустила глаза в чашку с чаем.

— Что я?

— И ты пойдешь за меня замуж? — охотно повторил Миша, мгновенно оказавшись рядом со мной.

Шутит?.. Ну, конечно, шутит…

— А ты… разве зовешь меня? — пытаясь отшутиться, выдавила я из себя.

— Да. Зову, — серьезным тоном сказал Миша — Пойдешь?

Я подняла на него удивленные, широко раскрытые глаза.

Какая уверенность, какая решимость плескалась в их глубине!!

Я сглотнула, покачала головой. Не может этого быть!! Не может он говорить серьезно…

— Это, — проговорила я тихо, глядя в сторону, — из-за того, что ты… считаешь себя хорошим другом? Думаешь, что должен теперь заботиться обо мне?! Чтобы мне не было… одиноко и больно?

С горечью, с обидой высказанные слова. Я бы не удивилась, окажись они правдой. Миша смог бы пожертвовать своим счастьем ради меня. Потому что он был хорошим, отличным другом!!

Только друга-Миши… мне было мало.

— Нет, не поэтому, — проговорил мужчина, и я почувствовала кожей, что он улыбнулся.

Подняла на него быстрый взгляд, чтобы убедиться в этом.

— Тогда, — выдавила я из себя, — это из-за того, что было вчера? Чтобы уберечь меня? Чтобы защитить?..

Миша нахмурился, свел брови, поджал губы.

— Я не знаю, что было вчера, — жестко выдал он — Ты мне расскажешь?

Я сжала руки в кулаки, стиснула зубы.

— Я просто… вершила справедливость.

— Надеюсь, ты никого не убила?! — ужаснулся Миша.

Ты недалек от истины, но не совсем то…

— Нет, — прошептала я, — но виновный получил по заслугам.

Молчание, грустное и тяжелое, давящее на мои легкие, мешавшее дышать.

— Расскажешь? — спросил, наконец, Миша.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет, — прямой взгляд глаза в глаза — Это только мое дело.

Миша не обиделся, он все понял. Он всегда все понимал. И я знала, что не станет настаивать.

— Хорошо, — выдавил он из себя — Надеюсь, что ты не будешь ни о чем жалеть. Мне бы не хотелось, чтобы ты жалела.

— Я никогда ни о чем не пожалею, Миш! — воскликнула я, пристально глядя на него — О таком не жалеют.

— Я рад этому, — сказал он, опустив глаза — И я не пожалею.

— О чем?.. — удивилась я.

— О своем предложении, — вновь острый взгляд на меня — Даже если ты откажешься.