Никки Логан - Клятва у озера

— А кто сказал, что мне интересен ты?

Его глаза вспыхнули и сразу потускнели.

— А, речь опять о Дрю. Я должен был догадаться.

— Может, мне интересно, каким человеком был муж моей сестры.

Правда. Но только наполовину. На самом деле Бел хотелось понять, как природа создала столь разных людей, связанных родственными узами. Один был словно сделан из воздуха и воды, другой — из земли и огня.

Флинн ушел в кухню и открыл кладовку, изучая ее содержимое.

— Дрю всегда был городским мальчиком в глубине души, — сказал он, ставя на плиту кастрюлю с водой.

— В отличие от тебя?

— Мне казалось, что это не для меня.

— Понятно. Продолжай.

Он выглядел слегка растерянным, поскольку все-таки позволил втянуть себя в разговор.

— Да особо не о чем говорить. Деревня была не для него.

— Ты прав, я не могу его здесь представить. Дрю, которого я знала, был готов испачкать ботинки исключительно на спортивном поле.

Но Бел прощала ему нелюбовь к природе, потому что у него было много прекрасных качеств. Острый ум. Преданное сердце. Целеустремленность.

Флинн достал пакет замороженных овощей и бросил их в кипящую воду. Затем повернулся к ней, стараясь сохранять равнодушный вид. Но в его глазах она увидела отблески сильной боли.

— Что он тебе рассказывал? — спросил Флинн.

Сердце Бел сжалось. Она поднялась и подошла к кухонному проему.

— О тебе?

— О нашей семье. Дрю рассказывал, где жил в Австралии?

— В пригороде Сиднея.

Флинн что-то пробормотал себе под нос, отправляя в кастрюлю консервированные помидоры.

— То есть он никогда не упоминал… О том, что у него есть брат? Нет.

— А Гвен удивилась, когда увидела тебя?

— Не совсем.

— Значит, Гвен знала. Но я — нет. — Что же произошло между братьями? — Но почему?

Кухонный нож, которым Флинн нарезал пряные травы, стучал по разделочной доске.

— Это из-за меня.

— Помочь тебе с ужином? — вежливо спросила она.

— Конечно. Можешь нарезать хлеб и густо намазать его маслом?

— Твои артерии вряд ли поблагодарят меня за это, — заметила Бел, улыбаясь.

— Мои артерии в идеальном состоянии.

Тело, которое она видела перед собой, подтверждало его слова. Бел поспешила отвести взгляд и сосредоточиться на чем-то другом, но, увидев отражение Флинна в окне, почувствовала, как ей не хватает воздуха, а сердце начинает биться часто-часто.

Она пыталась восстановить дыхание, пока нарезала хлеб и промазывала ломти вкуснейшим домашним маслом.

— Так о чем ты хотел поговорить? — поинтересовалась Бел, когда молчание стало невыносимым. Не услышав ответа, она продолжила сама: — Ты же сказал, что нам надо поговорить.

Флинн повернулся спиной к плите, скрестив руки на груди:

— Я хотел бы обсудить еще несколько условий, раз ты собираешься остаться здесь.

— Судя по всему, у меня нет выхода. Но адвокаты могут решить все в рекордные сроки, — напомнила она. — И мне придется уехать через пару недель.

— На моем веку суды никогда не действовали быстро.

— Похоже, ты часто сталкивался с законом. — Бел хотела пошутить, но, судя по мрачному виду Флинна, он воспринял ее замечание серьезно.

Очень интересно.

— Сейчас на нас работают две команды адвокатов, которые изучают прецеденты взаимодействия юридических систем двух стран в области семейного права, — сказал он. — Быстро они не справятся.

Да, скорее всего, Флинн прав. Но прошло уже три недели из тех двенадцати, за которые Бел надеялась решить проблему.

— О чем ты задумался?

— Мне кажется, бабуля нас раскусила. Она слишком наблюдательна. Она странно посмотрела на меня, когда я подошел к дому… Нам придется более правдоподобно изображать пару.

— И как ты себе это представляешь?

— Начнем планировать свадьбу. Отменить все можно в последний момент.

Внезапно одурманивающий запах соуса показался Бел тошнотворным. Она считала, что Флинн отказался от идеи свадьбы, так как не упоминал об этом в течение последних недель. Впрочем, ее подпись на свидетельстве о браке была одним из основных условий договора. Это — единственное, что делало их равными в глазах закона. Даже адвокаты сочли брак самым разумным выходом. И им придется пройти через процедуру.

Хотя они оба этого не хотят.

— Что конкретно ты предлагаешь? — спросила Бел.

— Брэдли никогда не поверят нам, Бел, если мы не будем прикасаться друг к другу. Но я дал тебе слово. Поэтому и решил переговорить с тобой и внести поправки в договор.

«Если ты подойдешь ко мне слишком близко, я переломаю тебе все кости», — припомнила она. Ей стало не по себе от того, как тело отреагировало на его предложение.

— Ты хочешь начать… — О боже! Как бы выразиться покорректнее? — Прикосновения?

— Не только.

Кровь прилила к голове Бел. Она была уверена, что честно выполняет все его условия, и даже больше. Белинда Рочестер привыкла выполнять свои обязанности идеально.

— Правда? И где я недостаточно старалась?

— Ты не относишься к ситуации серьезно. — Флинн скупо улыбнулся и придвинул ей небольшую белую тарелку, полную горячей картошки. Затем он поставил на стол закуски и миску с неаполитанским соусом.

Бел даже не взглянула на еду.

— Поверь, я не развлекаюсь. Я делаю все возможное, чтобы соблюсти условия смехотворного плана, предложенного тобой. — Она сжала кулаки. — Я ненавижу себя за то, что вру твоей семье.

Флинн с наслаждением поглощал ужин, словно они обсуждали погоду, а не предстоящую свадьбу, которая закончится молниеносным разводом и разбитым сердцем того, кто проиграет суд.

— У нас один выход — изобразить безумную страсть, — решительно проговорил он. — Тогда сообщение о предстоящей свадьбе не будет выглядеть подозрительно.

— Ты сам вызываешь подозрения, постоянно пропадая где-то и предоставляя своей семье разбираться со странной девушкой.

— Я не оставляю тебя.

— Неправда. И все это уже заметили. Единственное, что меня удивляет, — почему-то об этом не говорят. Пока.

— Они не будут вмешиваться в мои дела.

— Это твоя семья, Флинн. Все семьи так поступают.

— Не со мной.

Бел замерла. Он снова вспомнил прошлое?

— Что делает тебя особенным?

Флинн помолчал, потом ответил, пожав плечами:

— Семья уважает мое личное пространство.

— Чушь. Что все-таки происходит? Или мне поговорить с бабушкой?

Он бросил на Бел мрачный взгляд, макая хлеб в остатки соуса:

— Думаю, ты все равно узнаешь.

— О чем?

Он откинулся на спинку стула, вытер салфеткой рот.

— У меня была очень бурная молодость.

Она подцепила вилкой картофелину, ожидая продолжения.

— Ты не особо удивлена, — заметил он обиженно.

— Самый скрытный и мрачный из всех знакомых мне мужчин имеет темное прошлое. Какая неожиданность! — Бел соскребла часть масла со своего ломтя хлеба. — Наркотики?