Никола Марш - Экстремальная любовь

Нужно думать о статье! Думать о том, что это будет прекрасный материал, она сможет написать о своем первом опыте экстремального спорта вместе с парнем, у которого берет интервью.

Досадно, что она так плотно позавтракала. Ей предстоит прыгать с парашютом на полный желудок.

Ее тело подчинялось его инструкциям, она надела костюм, застегнула все ремни, стояла, замерев, пока он трижды все проверил, подробно объясняя ей каждый шаг тихим успокаивающим голосом: как ремни крепят ее к нему, что у них есть тормозной вспомогательный парашют, который откроется вскоре после прыжка, чтобы уменьшить скорость падения, как и когда он раскроет основной парашют.

Она слышала слова, но ее мозг отказывался что-то воспринимать. Она будто переключилась на автопилот, делая все, что он просил.

— Мы готовы.

Она чуть не отскочила назад, когда приблизилась к открытой двери самолета. Ей хотелось, чтобы произошло чудо и пилот запретил ей прыгать из-за неопытности.

— Ты же не собираешься отступать теперь? Ты уже зашла слишком далеко, — произнес он ей на ухо. Она сделала глубокий вдох, затем другой, прежде чем с усилием сделать шаг.

Если бы Роман не держал ее руку мертвой хваткой, она бы попятилась назад, но он не дал ей такой возможности, так как она стояла перед ним, всячески избегая смотреть на то, что там, за дверью самолета.

— Я буду рядом каждую секунду, — сказал он, когда они стояли у двери.

Он прикрепил ее к себе. Она не думала сейчас о том, что металлическая упряжь связала их, или о том, что она прыгает с экспертом и нечего бояться. Прыгать с самолета было очень неестественно — это единственное, что она могла сейчас осознавать.

Вдобавок ко всему сюрреализму ситуации, ей стало трудно дышать, когда она нависла в проеме двери и ветер подул ей в лицо. Каждая клеточка ее тела кричала о том, чтобы убежать, пока еще было возможно.

Но время для побега давно прошло. Роман начал обратный отсчет: десять… девять… восемь…

«Ладно, я смогу сделать это», — уговаривала она себя.

Роман подтолкнул ее вперед, и они прыгнули.

Она закричала, когда сила ветра придавила ее спиной к нему. Они свободно падали несколько ужаснейших секунд. Казалось, смерть неминуема.

Ава сжимала зубы, зажмурила глаза и молилась, ее тело дернулось вверх, когда раскрылся тормозной парашют. Она осознала, что делает.

Несмотря на унизительный ужас, тошноту и трясущиеся конечности, огромная волна гордости за себя поднялась в ней вместе с приливом адреналина. И она по чуть-чуть стала приоткрывать глаза. И тут же чуть не закричала опять.

Громадное лоскутное одеяло из океана цвета индиго и изумрудных полей в перекрестках дорог лежало перед ней, это было очень красиво, а если бы она не окаменела оттого, что может распрощаться с жизнью в любую секунду, то было бы даже весело.

У нее самой никогда бы не хватило духу сделать что-то вроде этого, она слишком укоренилась в своем спокойном образе жизни.

Раз уж ее вынудили пойти на этот шаг и она не собиралась повторять это снова, она решила насладиться всеми новыми ощущениями.

Когда большой парашют раскрылся над ними и они дрейфовали к земле, она решила держать глаза открытыми.

Несмотря на умеренную скорость, с которой они сейчас летели, земля, казалось, приближается к ним ужасающе быстро. Ава закричала, когда они коснулись ногами земли в открытом поле, она смогла не запутаться в веревках парашюта, оба они бежали какое-то время, пока Роман не придержал ее за плечо. До этого момента она не осознавала, что он все время держал ее за руку, как она и просила. Они остановились, но она еще долго не могла отдышаться.

Она подождала, пока Роман расстегивал ей снаряжение, готовясь повернуться и высказать все, что она о нем думает. Но в тот момент, когда их взгляды встретились, вся брань в его адрес забылась. Его глаза сияли от восхищения и одобрения, и в них было видно что-то похожее на настоящую заботу.

— Я горд за тебя. — Роман наклонился и нежно поцеловал ее.

До чего его похвала обрадовала ее! У нее выступили слезы, но она быстро замигала, ей не хотелось плакать и испортить такой момент. Ава не плакала после развода и не заплачет сейчас.

— Эй, это я должен плакать. Ты мне так сжимала руку, что чуть не переломала там все кости.

Он согнул пальцы, и она улыбнулась сквозь слезы — как раз то, чего он добивался.

— Ты выживешь.

Освобождая его руку, она осторожно пощупала ее.

— Кроме того, даже если я сломала кость или две, это будет всецело твоя вина.

— Обещание есть обещание. Я обещал держать твою руку в своей, и я с этим справился.

— Мне может понадобиться опять твоя рука, чтобы добраться назад на терминал.

Она сделала шаг вперед, чтобы доказать это. Ее качало, и Ава могла бы упасть, если бы он не удержал ее.

— Смотри наверх.

Щурясь от яркой голубизны неба, она тряхнула головой:

— Ой, небо сейчас напоминает мне о моем сумасшествии. — Она примолкла, потрясенная. Она действительно спрыгнула с самолета. И все благодаря этому мужчине. — Опуская свой взгляд, она погладила его щеку. — Спасибо тебе.

— Пожалуйста.

Умный парень. Он не спросил, почему и за что, по его понимающей улыбке было понятно, что он и так все понимает.

— Ну что, готова для дельтаплана или водных лыж?

Мигая, она затрясла головой. Роман слегка ткнул ее локтем:

— Ну давай, больше жизни!

Посмотрев на него многозначительно, она произнесла:

— Я собираюсь. В отеле. Позже.

Она не удивилась, что они так энергично собирали снаряжение после прыжка. От стресса в организме выработалось много адреналина, и должно было пройти много времени, прежде чем она сможет унять дрожь.

Роман знал постэффект от выброса адреналина очень хорошо. Суетливость, радостное возбуждение, чувство, что тебе принадлежит весь мир.

Он подсел на этот адреналиновый экстаз, при котором чувствовалось, что ты остался на высоте, ты лучший, что ты сможешь со всем справиться, какой бы вызов тебе ни приготовило будущее.

Медики говорили ему, что этот экстаз связан не с адреналином, а появляется при увеличении уровня дофамина, серотонина и эндорфина из-за высокого напряжения.

Хотя ему было все равно, из-за чего появлялись такие ощущения. Он любил это.

Так почему он испытал такой же экстаз сегодня даже перед прыжком, когда смотрел, как Ава борется со своим страхом?

Для него сегодняшний прыжок был слишком легкий, но, когда Ава посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами, он испытал такое же радостное возбуждение, как и после бейс-джампинга или скайдайвинга. Из-за чего это? Из-за нее? Он был горд за нее, ему захотелось прижать ее к себе и никогда не отпускать.