Мэгги Кокс - Чувственный рай

— Мы не родственники, но я дружу с Амиром уже очень давно. Я всегда считал его своим братом.

Меня зовут Захир, — представился он с вежливым поклоном.

Он заметил, что она вспыхнула. Что стало причиной: его поклон или то, что он назвал лишь свое имя? Возможно, на Западе люди именно так и представляются, встречаясь на вечеринке, но здесь, в Кабуядире, мужчины его уровня определенно ведут себя иначе. Особенно если им уготовано унаследовать власть над королевством!

— Захир… — Джина повторила его имя тихо, словно услышала нечто удивительное. От чувственного звука ее голоса сладкая дрожь ручейком побежала по его позвоночнику. — Даже имена здесь имеют отголосок загадочности и волшебства, — застенчиво добавила она.

— Идемте, — пригласил он, чувствуя, как разгорается его кровь от мысли, что он еще какое-то время пробудет с ней наедине. — Давайте погуляем в саду. Досадно было бы упустить возможность полюбоваться полной луной, вам так не кажется?

— А вас не хватятся, если вы вскоре не вернетесь в дом?

— Если хозяева и будут озадачены моим отсутствием, они не покажут этого из вежливости. Кроме того, я не должен ни перед кем отчитываться в своих действиях, слава Аллаху.

Джина промолчала в ответ. Захир взглянул на ее маленькую изящную ножку.

— Вам понадобятся туфли, если мы пойдем гулять.

— Они под скамейкой.

Повернувшись к каменной скамье, скрытой под ветвями жасмина, усыпанными блестящей листвой и дурманяще душистыми цветами, Джина извлекла из-под нее пару сандалий на плоской подошве и обулась. Когда она снова взглянула на Захира, завиток золотистых волос упал ей на лоб. Она откинула его и улыбнулась. Никогда раньше женская улыбка не заставляла его терять дар речи. Кашлянув от неловкости, он протянул ей руку. Когда она доверчиво, не говоря ни слова, вложила в нее свою ладонь, Захир утратил всякое чувство времени и пространства. Горе и смятение, которые мучили его со времени смерти матери, превратились во что-то совсем иное…

Джина почувствовала себя зачарованной. Его фигура, облаченная в длинный темный традиционный наряд — джалабию, навевала мысли о том, что он мог быть могущественным придворным, искусным воином или стражником.

Джина понимала, что доверять человеку, которого видит впервые в жизни, опасно. Но охвативший ее порыв оказался таким сокрушающим, что она не сомневалась: так должно было случиться. Это судьба. Кисмет, как принято называть ее в этой части земного шара. Ей хотелось, чтобы ее утешил кто-то сильный и понимающий.

Гуляя с Захиром по извилистым мощеным дорожкам сада, обрамленного высокой стеной, которая делала это место похожим на крепость, под светом луны, Джина все чаще задавалась вопросом, как она сможет выносить бессмысленность повседневной жизни, когда вернется домой.

Когда ее мать выздоровеет, эта жизнь, без сомнения, станет прежней. Словно случайно вкравшуюся в музыкальную пьесу фальшивую ноту тотчас же исправили и немедленно забыли об этом. Но Джина не могла отринуть заветное желание найти что-то более глубокое и настоящее. Конечно, долгое время она занималась самообманом, уговаривая себя, что усердные занятия наукой и достижение все большего авторитета в научных кругах, чтение старых пыльных томов — этого достаточно, чтобы сделать ее счастливой. Приезд в Кабуядир все изменил.

Нет, работа по-прежнему нравилась Джине. Но, оказавшись в другой части света, где ей открылся чувственный рай диковинных видов, запахов и звуков, которые совсем не походили на описания в книгах по истории, она поняла, что уже никогда не сможет спрятаться от беспокойства и тоски по переменам.

Ее родители, оба ученые, считали, что науки достаточно, чтобы наполнить жизнь и скрепить отношения. Их брак был заключен на волне профессионального интереса и признания заслуг друг друга, но их едва ли связывали более глубокие чувства.

Но ее мать заболела, и теперь отец уйдет с головой в мир умственной работы. Джина думала о том, как будет с чувством неловкости сидеть возле матери в больнице, не зная, о чем заговорить. Да, ее сердце будет полно сочувствия. Но ей уже давным-давно следовало взбунтоваться против пути, уготованного для нее родителями. Ей следовало держаться подальше от науки и премудрых книг. Джина скучна до оскомины! Одинокая женщина двадцати шести лет, которая питается едой навынос, потому что так и не научилась готовить.

У нее было несколько друзей, презиравших саму идею серьезных отношений, потому что такие отношения, вне всякого сомнения, приносят слишком много беспокойства и отвлекают от занятий. Но за время своей жизни в Кабуядире Джина поняла, что все сильнее жаждет таких «отвлекающих», восхитительно привлекательных отношений, основанных на глубокой взаимной любви и привязанности.

— Вы знаете, что в древности провидцы и астрологи читали по звездам судьбу королей? — Ее спутник указал на иссиня-черный свод небес, усыпанный маленькими светящимися бриллиантами.

У Джины побежали мурашки по спине. Захир завораживал ее не только взглядом, но и голосом, наполненным магической силой. Все это, в сочетании со сказочной атмосферой теплой пустынной ночи, опутывало ее сердце чарами, словно нежными, но прочными нитями паутины, которые могут удерживать своего пленника долго-долго.

— А как же те, кто не родился ни королем, ни королевой? Могут ли звезды указать судьбу простых людей?

Сердце Джины слегка дрогнуло, когда Захир взял ее за обе руки, повернув их ладонями вверх. Он внимательно рассматривал тонкие линии, пересекающие гладкую кожу.

— Я не думаю, что ты — простой человек. У тебя прекрасная судьба. По-другому просто быть не может!

— Вы слишком добры ко мне. Вы совсем меня не знаете. Со мной никогда не происходит ничего необычного. Вот разве что мой приезд сюда…

— Меня печалит, что ты не имеешь понятия о том, какую величайшую ценность представляешь, Джина, о том, как неотразима твоя прелесть!

— Никто не говорил мне ничего подобного.

— Значит, люди, которые встречались тебе, были слепы и глухи к красоте и чуду.

Она смотрела на него во все глаза, даже не пытаясь бороться с приливом чувств, развязка которых теперь казалась неизбежной. Ее печаль и разочарование в жизни вдруг сменились странной надеждой и томлением, когда он обнял ее бедра большими сильными руками. Внезапное ощущение близости обожгло Джину, тонкий материал платья не стал помехой этому жару. Когда губы Захира прижались к ее губам, оказалось, что они мягче пуха.

Он целовал ее осторожно, словно она была испуганным ягненком или маленькой птичкой, которую он не хотел испугать или сломить своей мощной силой. Захир изучал ее, задумчиво и нежно, и чувственный мед желания горячо растекался по ее телу. Его аккуратно подстриженные усы и небольшая бородка оказались неожиданно мягкими. Их прикосновение дарило незабываемые ощущения. Жар и аромат его мужественного тела пьянили ее, словно колдовское зелье, ее колени дрожали. Она пораженно поняла, что хочет испытать на себе его мощную магию.