Дина Аллен - Репетиция свадьбы

С этого момента она сторонилась его, избегая даже встречаться взглядом. Но он заметил, насколько усталой и измученной выглядит девушка. Не исключено, что она боится крепко заснуть, чтобы снова не оказаться в его комнате, подумал Майлз. Он часто просыпался среди ночи и вслушивался, но Патриция не появлялась, хотя стул, по-прежнему пододвинутый под дверную ручку, немедленно просигнализировал бы о любой попытке попасть в комнату.

По его сведениям, на дом в Челси уже нашелся покупатель, готовый заплатить наличными, и сделка должна была вот-вот состояться. Не этого ли ждала Патриция? Получит деньги и преспокойно вернется к своему Жану-Луи… Но как быть тогда с исчезнувшим обручальным кольцом, ведь это что-нибудь, да должно означать? Если она его просто не потеряла. Майлз пытался выбросить ее из головы и сосредоточиться на работе, но выходило, что он думает о Пат едва ли не больше, чем после ее исчезновения. Это было даже мучительнее, потому что их отношения успели зайти гораздо дальше. Теперь он познал ее тело и не мог забыть наслаждения, которое испытал.

Еще через две недели весна уверенно заявила о своих правах. В один из теплых благодатных вечеров Майлз привез портрет девушки из офиса домой. Он повесил его в холле вместо зеркала, чтобы тот сразу бросался в глаза.

Вскоре после полуночи раздался шорох шин подъехавшего к парадному входу такси, потом ключ повернулся в замке, и Майлз поспешил в холл, чтобы увидеть реакцию Патриции.

Она застыла перед полотном, сжимая в руке черный плащ. Потом медленно повернула побледневшее лицо к Майлзу, который стоял, небрежно прислонившись к косяку двери. В огромных глазах девушки застыл немой вопрос.

Сунув руки в карманы, он подошел к ней со снисходительной улыбкой.

— Ты ошиблась, Жан-Луи не смог устоять. Для твоего жениха деньга все же значат больше, чем какая-то там любовь. — Он сделал ироническое ударение на последнем слове. — Скорее всего, он не знал, кто покупатель, но предложение продать работу принял без долгих раздумий.

Патриция слегка вздрогнула, но тут же гордо выпрямилась и саркастически заметила:

— Не слишком ли дорогой способ заработать такое дешевое очко?

— Ты думаешь, что я приобрел ее только для того, чтобы показать, какое ничтожество твой Жан-Луи? О, у меня была иная цель.

В ее глазах, подернутых пеплом усталости, немедленно зажегся тревожный огонек. Не дождавшись продолжения, она сердито воскликнула:

— Прекрасно, ну и что из этого? Валяй дальше! Тебе ведь не терпится очередной раз уязвить меня!

— Эта картина, — нахмурившись, резко сказал Майлз, — чистейшая фикция. Из тебя тут сделали святую невинность, тщательно маскируя тот факт, что притворство и обман стали смыслом твоей жизни. Ты и Жана-Луи провела — он увидел в тебе то, чего и в помине не было.

На ее смертельно побледневшем лице резко выступили нежные мазки румян, отчего оно приобрело какое-то неестественное выражение.

— Боже мой, о чем ты? — пролепетала она дрожащим от ужаса голосом.

— О том, что если не существует оригинала, то нечего делать и копии.

— Нет! — Ее глаза полыхнули бешенством и отчаянием. — Я не позволю тебе уничтожить портрет!

Она раскинула руки в стороны и загородила собой картину, повернувшись лицом к Майлзу. Но тот только рассмеялся и, схватив ее за руку, отшвырнул прочь, одновременно выхватив из кармана небольшую бутылочку с какой-то жидкостью. В одно мгновение он сковырнул пробку большим пальцем и выплеснул содержимое на портрет, стараясь попасть прямо в лицо.

— Нет!!!

С отчаянным криком Патриция вырвалась из рук Майлза. Рванувшись к картине, девушка протянула к ней руки, и он испугался, что она собирается вытереть кислоту. Он схватил ее в охапку и оттащил назад, принуждая смотреть, как жгучая жидкость с шипением и бульканьем въедается в холст. Цвета смешивались и блекли, тяжело оплывая на неповрежденную часть полотна и ложась на нее длинными липкими струпьями.

За несколько минут шедевр Жана-Луи превратился в землистую мешанину масляных красок. То, что совсем недавно было лицом ангела, превратилось в уродливую карикатуру.

— Ублюдок! — Патриции наконец удалось высвободиться. — Это была его лучшая работа! Самая великая вещь, какую ему когда-либо удавалось создать. А ты уничтожил ее из какой-то мелочной и злобной гордыни! Как ты мог?! А еще называешь себя ценителем искусства! — Ее трясло. Она закрыла лицо руками, не в силах сдерживать рыданий. — Боже, и я еще верила, что люблю тебя! Ну, хватит. Я была слепа. Ты же лицемер, самовлюбленное ничтожество. Надругаться над произведением искусства только для того, чтобы поквитаться со мной!

Ее горе было столь искренне и безгранично, что на сердце у Майлза защемило, и он протянул к ней руку.

— Пат, погоди. Я…

Она презрительно оттолкнула его;

— Итак, ты своего добился. Поздравляю! Я больше не собираюсь мозолить тебе глаза и ждать очередной пакости с твоей стороны. Потому что мне наплевать на тебя. Я сыта по горло. Проваливай к чертовой матери со всеми своими комплексами! — Подхватив свою сумку и плащ, она направилась к двери и стала нетерпеливо возиться с замком.

— Патриция! Выслушай меня.

Майлз попытался помешать ей, но успел только ухватиться за край плаща. Дверь открылась, и несколько секунд они молча тянули ткань каждый в свою сторону, но затем Патриция сердито вскрикнула и выбежала из дома, а Майлз повалился на пол с плащом в руках. Рядом шлепнулась ее сумка.

Он поспешно последовал за ней, но она уже бежала к воротам. Майлзу пришлось задержаться, чтобы запереть дверь, прежде чем он смог продолжить преследование. Когда он достиг ворот, девушка уже неслась по улице. Майлз пустился в погоню и скоро настиг беглянку.

И тут случилось непредвиденное. Услышав его топот, она вдруг свернула с тротуара и опрометью бросилась в хмурую и враждебную тьму пустоши.

Патриция бежала, не разбирая дороги, через пустырь по направлению к маячившим вдали кустам. На какой-то миг Майлзу показалось, что она одумалась и собирается повернуть назад, но девушка задержалась, только чтобы сбросить туфли. Он уже хотел позвать ее, но тут же сообразил, что его крик может привлечь внимание бродяг, обитающих в зарослях вереска, или разного рода извращенцев, навещающих эти пустынные места с наступлением темноты.

Женская фигурка почти растворилась во мраке, и Майлза охватил внезапный страх. Что, если он не сможет отыскать ее? До него донесся всхлип. Она все еще плачет? Неужели его поступок произвел на нее настолько серьезное впечатление? Он двинулся вперед, но неожиданно зацепился ногой за торчащий из-под земли корень и с трудом удержал равновесие.