Индия Грэй - В постели с незнакомцем

Пусть он объяснит, что произошло с ним в Старом городе и почему он выглядит как человек, казнимый собственной совестью.

Но Софи подозревала, что тогда пути назад уже не будет, потому что его слова изменят все. Разве могла она сознательно спровоцировать свое изгнание из рая, в котором, как она наивно думала, поселилась навсегда?

До Элнберга они добрались ранним вечером. Контраст с жарой и яркими цветами Марокко был разителен даже в середине лета. Замок, сложенный из серого камня, казалось, вырастал прямо из скал. Он был виден за много миль и выглядел более сурово, чем замок из фильма о вампирах.

Софи стало грустно.

Она вспомнила, как впервые приехала сюда. Это произошло зимним вечером. Освещенный фонарями замок был словно вылеплен из снега. Софи пребывала в восторге, пока не поняла, что внутри он такой же холодный, как снаружи.

— Я понимаю, почему Татьяна сбежала в Лондон сразу же после похорон Ральфа, — вздрогнув, сказала она. — Тут не так уж уютно. Остался кто-нибудь из слуг?

— Насколько я знаю, нет. — Голос Кита был хриплым и на редкость сексуальным. — Думаю, Татьяна не захотела платить им, поскольку не собиралась тут жить.

Софи включила обогреватель и направила струю теплого воздуха себе на ноги. На ней все еще были золотые босоножки, покрытые розовой пылью Марокко. Они уже подъезжали, но по опыту она знала, что, возможно, это ее последний шанс согреться.

— Это большая ответственность, правда? — тихо проговорила она.

Софи сомневалась, удобно ли сейчас спрашивать, как скоро Кит закончит свои дела здесь и они смогут вернуться в Лондон.

— Да. — Кит остановил машину и выключил мотор. В наступившей тишине стало слышно, как плещется море, как кричат чайки. — Софи, это не то, чего ты ждала…

Софи с того самого момента, как шла с ним по Старому городу в Марракеше, ждала, что Кит попытается перекинуть мост через разверзшуюся между ними пропасть, но сейчас его слова обдали женщину холодом. Кит привез ее обратно в Англию. Не хочет ли он сказать что-то вроде «Из этого все равно ничего бы не получилось»? Она почувствовала, как кровь отливает от сердца и остается только паническая пустота.

— Если честно, ты тоже этого не ждал, — ответила она, дрожащими пальцами открывая дверцу машины. — Смотри, как разрослась трава. Ты не чувствуешь себя Робин Гудом, вернувшимся из крестового похода?

Софи вышла из машины и взяла сумку со сделанными в аэропорту покупками: две бутылки шампанского, элитная водка в розовой бутылке и кое-что для Джаспера. Глубоко вдохнув соленый морской воздух, она обхватила себя руками. Легкий жакет, накинутый поверх белого платья, не спасал от холодного ветра. Или от холодности Кита.

Кит захлопнул дверцу машины.

— У тебя есть ключи? — спросила она, идя за ним к огромной двери.

— Они не потребуются. — Он набрал какой-то номер на неприметной клавиатуре. — Татьяна заставила Ральфа поставить электронный замок. — Дверь со скрипом открылась. — После вас.

Софи со времени своего первого приезда очень хорошо помнила оружейный зал. На стенах были развешаны мечи, щиты, пистолеты, ужасающего вида кинжалы. Тогда она смутилась. Да и сейчас, оглядываясь, чувствовала себя не лучше.

— Дом, милый дом, — сказала она с потугой на веселье. — Думаю, прежде всего нам надо убрать отсюда эти ужасные вещи и заменить их на вешалки для пальто и удобное зеркало. Куда приятнее и практичнее.

Кит поднял с пола пачку писем и не улыбнулся. Софи решила, что ей лучше помолчать. Подобные шутки неуместны со стороны девчонки, которая выросла в переделанном под жилье старом автобусе.

— Пойду-ка умоюсь, — пробормотала Софи.

В воздухе ощущался запах дыма — жалкое воспоминание о тепле. Но он не мог заглушить сильный запах сырости.

В портретной галерее, откуда наверх вела широкая закругляющаяся лестница, Софи оказалась лицом к лицу с матерью Джаспера. Точнее, с ее семифутовым портретом. Художник сумел передать суть славянской красоты и победоносное выражение синих глаз Татьяны, которые смотрели на Софи сверху вниз в прямом и переносном смысле.

Софи вздохнула. Она не могла представить себя на подобном портрете, одетой в шелка и увешанной бриллиантами. И она быстро пошла дальше. Впервые попав в Элнберг, Софи долго путалась в лабиринтах его коридоров, но теперь она точно знала, где находится ванная. На втором этаже, в отличие от пышного первого этажа, веяло древностью и запустением. Ванная была модернизирована в тридцатых годах двадцатого века. Там стояла огромная ванна на львиных лапах, а зеленый кафель напоминал кирпичи.

Внимание Софи привлекло какое-то движение на полу. Она остановилась. Ее крик вырвался из покрытых кафелем стен и понесся по коридорам.

Внизу Кит замер как парализованный.

Но инстинкт взял верх. Мгновение спустя он уже мчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. А воображение мчалось впереди него и рисовало обожженные тела, кровь, ужас. Он на ходу соображал, что надо делать.

Дверь в ванную была чуть приоткрыта. Кит распахнул ее ударом ноги.

Не было никакой крови. Это Кит осознал в первую очередь. Софи стояла около ванны, у стены, прижав кулачки к подбородку, а в ее глазах застыл панический ужас.

— Не двигайся! — прохрипела она.

На секунду реальность опять ускользнула от него, картины пустыни и присыпанных песком бомб пронеслись в голове.

Софи с круглыми от страха глазами медленно протянула руку и указала на пол:

— Вон там.

Кит повернул голову. Посмотрел. Моргнул.

— Паук, — выдохнул он. — Просто паук.

— Просто паук?! Не просто. Он огромный. Пожалуйста, Кит. — Она всхлипнула. — Я их ненавижу. Пожалуйста, выброси его.

Кит наклонился, чтобы схватить паука, но онемевшие пальцы отказались слушаться. Паук ускользнул и пополз к Софи. Она опять вскрикнула.

Вторая попытка Киту удалась. Каким-то образом он сомкнул непослушные пальцы, открыл окно и выбросил паука вон.

— Его больше нет?

Кит молча показал Софи пустые ладони. Возбуждение еще не улеглось, и он был не в состоянии говорить, даже если бы попытался. Прерывисто дыша, Кит прижал пальцы к вискам и отвернулся, стараясь подавить гнев.

— Спасибо, — дрожащим голосом поблагодарила Софи. — Я их не переношу. К нам в автобус иногда заползали огромные пауки вроде этого, и Рейнбоу всегда говорила, что они имеют такое же право там находиться, как и мы, и не трогала их. А я ложилась в постель в ужасе, потому что они могли забраться под простыню.

Ее голос сорвался. Она всхлипнула.

Софи всегда была оптимисткой, и Кит, видя, как по ее щекам текут слезы, не удержался. Его решимость дала трещину. Он шагнул к Софи, обнял ее, прижал к себе, покрыл поцелуями дрожащие губы: