Эллисон Тейлор - И любовь, и бриллианты

Дорогой Дэвид!

Я покидаю дом. Да, милый, это так. Зачем пытаться смягчить действительность объяснениями, которым не будет конца? К тому же ты знаешь — я не склонна к долгим разговорам.

Я решила, что наступило время немного развеяться и вкусить радости жизни. Я с лихвой оплатила все свои долги, но никто не знает, когда наступит его час…

Я хочу приключений и дальних дорог — от Ниагарского водопада до Больших Каньонов. Поэтому я беру рюкзак и отправляюсь в путь. Не беспокойся за меня. Я даже не знаю, почему тебе об этом рассказываю, ведь все равно ты будешь злиться. В этом я уверена. Я даже представляю твои нахмуренные брови. Но будь уверен, я никогда не сделаю того, в чем сомневаюсь.

Желаю тебе всего хорошего, мой дорогой! И отдыхай иногда от своей лаборатории… Возможно, когда-нибудь и ты насладишься жизнью. Береги себя. До встречи!

Целую тебя. Мама.

Среда, 7 июля, Нью-Йорк

В то время как Норман Джекоб шел по следу украденных драгоценностей в Акапулько, а Тони Айронс распутывал сложную историю развода в Лос-Анджелесе, Чарли Файл ловила кайф в офисе, расположенном на углу 52-й улицы и Мэдисон Авеню. Небрежно положив ноги на пуфик, она читала «Нью-Йорк пост».

Было десять часов утра, но жара стояла уже невыносимая. Едва слышно работал кондиционер. Закрыв глаза, Чарли мечтала о том, что в это время она могла бы загорать в Мексике, если бы поехала вместе с Норманом Джекобом. Он предлагал ей составить ему компанию в качестве помощницы, но она прекрасно знала, что скрывалось за этим предложением.

У Чарли были определенные проблемы с обоими шефами. Начать хотя бы с того, что она очень привлекательная женщина, и Джекоб напоминал ей об этом по меньшей мере раз в день.

Что касается Тони, то он знает отца Чарли, Гарри Файла, и кое-чем ему обязан. Познакомились они достаточно давно. До выхода в прошлом году на пенсию Гарри работал полицейским инспектором в 28-м комиссариате города. Проработав двадцать лет, он имел огромный опыт и помог Тони раскрутить несколько сложных дел. До службы в полиции он был частным детективом и поэтому симпатизировал людям этой профессии, чего нельзя было сказать о его коллегах. Тони был уверен, что несчастный Гарри стал жертвой каких-то козней со стороны руководства, поэтому в шестидесятипятилетнем возрасте Файлу предложили подать в отставку. На деле все было проще: Гарри восстал против властей, но борьба оказалась ему не по плечу.

Все, чем мог отблагодарить Тони старика Файла, это взять к себе его дочь — дать ей возможность поиграть в частного детектива. А она была роскошной женщиной: изумительная фигура, длинные, ярко-рыжего цвета волосы восхитительно рассыпались по плечам. А ее фантастические глаза цвета изумруда? А обворожительная улыбка, от которой перехватывало дыхание?! Легко понять, почему у мужчин учащался пульс, когда они входили в офис.

А вообще, Тони мог терпеть женщину у себя в агентстве только в том случае, если она была работоспособной, инициативной и не мешала ему. В противном случае через год она оказывалась на улице.

Чарли знала, что в профессиональном плане ни Тони, ни Джекоб не возлагают на нее больших надежд.

После получения диплома в полицейской академии с прекрасными рекомендациями и годом стажировки в полиции она выбрала эту работу с единственной целью: иметь больше свободы в борьбе за справедливость…

Зарплата была также довольно привлекательной, а возможность путешествовать просто захватывающая. Проблема заключалась в том, что в течение десяти месяцев ей не доверили ни одного расследования, в котором она смогла бы проявить хотя бы половину своих способностей.

Спустя почти год, прошедший в печатании рутинных отчетов своих коллег, приготовлении кофе, ежедневных уверток от назойливых воздыхателей, она с некоторым страхом смотрела на приближающееся лето, которое грозило стать бесконечно длинным.

Ее патроны занимались очень щепетильными делами, а четверо других детективов агентства находились либо в отпуске, либо в командировках. Таким образом, Чарли была практически одна в агентстве, поглощая в течение дня романы Филиппа Мэрлоу и ожидая, что Джеймс Бонд или Богар войдут к ней без стука и дадут ей шанс в жизни…

— Доктор Вудроу, вам нужны кровяные пластинки, которые вы заказывали утром?

— Что вы сказали?.. Пожалуй, нет… Нет, Дженифер… Спасибо, но… не надо.

— Вы хорошо себя чувствуете, доктор Вудроу? — забеспокоилась Дженифер Айнс.

В течение двух лет она работала в качестве ассистентки у Дэвида Вудроу, но никогда не видела его таким рассеянным. Дженифер была одна из многих студенток, влюбленных в обаятельного доктора, но, как и другие, страдала от безответной любви. Природа наделила этого известного ученого великолепной темной волнистой шевелюрой, атлетической фигурой, ростом в 185 сантиметров и парой серо-зеленых, с горячим взглядом глаз. А его рот по чувственности мог успешно соперничать со ртом самого Кэри Гранта. Однако создавалось впечатление, что он не понимает, что его внешность притягивает женщин, и не обращает на них никакого внимания. Его сердце принадлежало микроскопу, научным исследованиям и лекциям по микробиологии, которые он читал в университете.

Случалось, что он приглашал кого-нибудь из женщин-коллег в ресторан или на вечеринку. Но ходили слухи, что, несмотря на безграничное обаяние, он, по словам женщин, которым посчастливилось провести с ним несколько часов, был скучным кавалером, все разговоры которого замыкались на собственной персоне.

И тем не менее любая из них с радостью согласилась бы даже на секундное рандеву.

— Доктор Вудроу, — с искренней озабоченностью повторила Дженифер. — Что-то случилось?

Несколько секунд он смотрел на нее невидящим взглядом, затем пожал плечами.

— Я не знаю… Но в любом случае…

Он замолчал. Прищурив серо-зеленые глаза, он испытующе посмотрел на нее.

— Джени, этой весной вы встречались с моей матерью. Вы не заметили в ее поведении, душевном состоянии чего-нибудь необычного?

— У вашей матери? Пожалуй, нет. Мне показалось, что выглядит она вполне благополучно. Более того, она была безумно рада, что будет жить в квартире, которую вы ей подыскали. После стольких лет преподавания в Нью-Йорке для нее это счастье — переехать сюда и жить рядом с сыном.