Барбара Воллес - Моя милая леди

— Да, я родилась ровно через семь месяцев. Я всегда думала, что они поженились только из-за меня.

— Значит, вы их единственный ребенок?

— Да. В детстве я мечтала о братике или сестренке, чтобы мне не было так одиноко. Сейчас я думаю, что мое одиночество было одной из причин, по которой я стала актрисой. Я часто развлекалась, представляя себя разными сказочными персонажами.

— Поверьте мне, иметь братьев и сестер не всегда хорошо.

— У вас есть братья и сестры?

— Один брат и одна сестра. Я самый старший.

Почему-то этот факт заинтересовал ее. Его брат и сестра такие же привлекательные и утонченные?

— Они тоже юристы?

— Нет, только я.

— Трудно повторить успех, когда заданная планка слишком высока.

— Да, я знаю, — произнес он, отвернувшись. Судя по всему, она задела его за живое. Здесь братское соперничество или что-то еще?

Она хотела его спросить, но он снова перешел к делу:

— Ваш отец, то есть тот человек, который вас вырастил, еще жив?

— На похоронах моей матери выглядел живым.

Майкл посмотрел на нее, и она продолжила:

— Он переехал во Флориду, когда я была маленькой. Он спас честь моей матери и через несколько лет решил, что его миссия окончена.

— Они развелись?

— Нет. Они оба происходили из семей ирландских католиков. Они не развелись, но жили в разных штатах, навсегда связанные ошибкой.

Майкл что-то записал в своем блокноте:

— Интересно.

— Что?

— То, что ни один из них не захотел расторгнуть брак. Если бы ваш отец знал про Уэнтворта, у него были бы основания.

— Наверное, ему было все равно, — сказала Рокси. — Я только поняла, что он хотел разрешить все тихо-мирно. Моя мать была… я не могу подобрать подходящее слово.

— Равнодушна к нему?

— И это в том числе. Она постоянно отсутствовала.

— Потому что много работала?

— Нет, то есть да, но я сейчас имею в виду нечто другое. — Рокси подумала о вечерах, проведенных с няней, об утрах, когда ее мать молча сидела за столом, пила кофе и курила, пока она ела кашу. — Мать была, но ее словно и не было. Как мистер Селофейн из мюзикла «Чикаго». — Она посмеялась над собственной шуткой, но тут же снова посерьезнела. — Мне всегда казалось, что какая-то ее часть находится где-то далеко.

Рокси отломила кусочек кекса, прожевала и сделала глоток кофе.

— Должно быть, она любила его по-настоящему, — добавила она.

— Кого?

— Уэнтворта, разумеется. — Как еще можно объяснить, что страстная красотка, к которой были обращены письма, превратилась в унылую, бесцветную женщину, рядом с которой росла Рокси? — Я даже не знаю, любила ли она хоть немного человека, которого я до недавнего времени считала своим отцом.

— Наверное, любила, раз вышла за него замуж.

Рокси посмотрела на него с удивлением. Он, должно быть, пошутил.

— Мы оба прекрасно знаем, что для брака может быть множество причин, не имеющих отношения к любви. Например, ребенок. Думаете, он ушел, потому что я не его дочь?

— Есть только один человек, который знает ответ на этот вопрос.

— Да.

Опустив глаза, Рокси обнаружила, что, пока говорила, она разломала свой кекс на маленькие кусочки. Если и был разговор, которого она хотела избежать, это разговор с ее отцом. Что она могла у него спросить? «Папа! Мама, случайно, не говорила тебе, являешься ли ты моим биологическим отцом?» Она даже не знала, что хотела бы услышать в ответ. Что он все знал и тоже скрывал от нее правду или что он ничего не знал и ушел потому, что ему было наплевать на ребенка, которого он считал своим?

У Рокси пропал аппетит. Она поднялась из-за стола и подошла к окну. В одном из окон соседнего здания она увидела женщину, разговаривающую по телефону, в другом — горшок с цветком. Если она придвинется ближе к стеклу, то увидит улицу внизу.

Вдруг сзади нее послышался шорох, и мгновение спустя Майкл подошел к ней. Не сказав ни слова, он просто встал у нее за спиной, предлагая ей дружескую поддержку. Рокси вдруг осознала, что они находятся вдвоем за закрытыми дверями. Что ей хочется, чтобы он заключил ее в объятия.

— У вас близкие отношения с вашими родными? — спросила она.

— Не понимаю, как это связано с делом.

— Мне просто интересно. — И еще ей хочется на время отвлечься от разговора о ее семье. — Кроме того, мы теперь лучшие друзья. Вы мне сами вчера это сказали, не так ли?

— Я вовсе не имел в виду, что мы будем делиться друг с другом секретами.

— У вас есть секреты?

— Нет. — Это прозвучало слишком резко. Похоже, она снова задела его больное место.

Повернувшись, Рокси обнаружила, что Майкл стоит к ней ближе, чем она думала. Неудивительно, что она чувствовала тепло его тела.

— Прозвучало не очень убедительно.

— Мы встретились здесь для того, чтобы обсуждать ваши проблемы, а не мои.

В очередной раз его мимика и выражение лица противоречили друг другу. В его золотисто-карих глазах была не то тоска, не то сожаление. От этого любопытство только усилилось.

— Они живут в Нью-Йорке?

— Кто?

— Ваши родители. Они живут здесь?

Майкл раздраженно вздохнул, поняв, что она не отстанет от него, пока он ей не ответит.

— Несколько месяцев в году. Оба слишком заняты своей карьерой.

— Значит, они успешны так же, как и вы.

— В моей семье успех — это нечто само собой разумеющееся.

— Так же как неудачи и ошибки в моей.

— По крайней мере, у вас есть выбор.

Его рот сжался в тонкую линию, и она впервые обратила внимание на то, какие красивые у него губы. Не слишком полные и не слишком тонкие, они созданы для поцелуев, а не для того, чтобы их поджимать.

Она подняла глаза, и их взгляды встретились. В этот момент между ними проскочил электрический разряд и пронзил ее насквозь. Словно зачарованная, она стала наблюдать за тем, как темнеют его глаза.

— У вас не было выбора?

Ее вопрос вернул их к реальности.

— Не знаю, — холодно ответил он. — До сих пор я всегда добивался успеха.

— Давайте надеяться, что мое дело не станет исключением.

— Даже не сомневайтесь.

Это прозвучало твердо и решительно, однако Рокси не поняла, кого он больше хотел убедить — ее или самого себя.

«Дорогая Фиона!

Не могу поверить, что прошло всего два дня. Мне кажется, что мы не виделись целую вечность. Должно быть, ты думаешь, что я спятил, раз пишу тебе после того, как мы проговорили полночи, но я не могу перестать думать о тебе. Сегодня на лекциях я, вместо того чтобы писать конспект, вспоминал твой голос. Я обожаю твой акцент. Я очень хочу снова его услышать. Тебе не нужно было бы много говорить. Ты могла бы просто продиктовать мне список продуктов, которые нужно купить…»

Сняв очки, Майкл потер глаза. После ухода Роксанны он стал читать письма Уэнтворта, чтобы понять, что этот человек испытывал к ее матери. Совершенно очевидно, что Синклер был без ума от Фионы. Каждая из строк четырех писем, которые Майкл успел прочитать, говорила об этом. Интересно, знали ли его родители, что он был влюблен в их домработницу? Заставили ли они его с ней расстаться? Будет ли в этой стопке письмо, в котором он попрощался с Фионой?