Памела Кент - Влюбленные недруги

Галерея в особняке относилась к тому виду галерей, которые всегда составляют гордость такого рода старых зданий, и Каприс с интересом оглядывалась. Высоко над головой она увидела мощные поперечные балки, без каких-либо признаков электропроводки, зато на столах и на могучих дубовых подставках возвышались массивные канделябры со свечами, и были еще один или два обычных подсвечника с сильно оплывшими свечами, воск которых переполнил мелкие чашечки.

Прежде чем они поднялись на второй этаж и углубились в длинный коридор, который, по всей видимости, проходил точно над холлом, Каприс задала вопрос, утвердительного ответа на который в общем-то и не ожидала.

— Вы, мне кажется, используете слишком мною свечей, — заметила она, — разве нельзя провести электричество?

Миссис Бил оглянулась через плечо.

— В Феррингфилд-Мэнор никогда не было электричества, — ответила она.

Каприс с трудом смогла осознать то, что услышала.

— Но вы же всего в пяти милях от юрода, — изумленно пробормотала она.

Жена управляющего уже в который раз равнодушно пожала плечами.

— Может быть, и можно было бы… но старый мистер Воган никогда не считал необходимой проводку электричества. Он не нуждался в том, что называл «современными новшествами», и мы до сих пор качаем воду собственным насосом, что во внутреннем дворе возле кухни. Сама-то я не возражаю против этого, потому что привыкла к таким вещам… я не против того, чтобы здесь никогда ничего не менялось, чтобы все хозяйство велось по старинке.

При этих словах женщина с подозрением посмотрела на Каприс, на ее модную одежду и дорогие дорожные аксессуары, и в ее глазах явственно отразилось большое сомнение по поводу того, что новая молодая владелица поместья долго будет разделять ее взгляды… если вообще будет их разделять.

Они углубились в еще один коридор, а потом — к огромному облегчению Каприс, которую к этому времени уже начали терзать неприятные и недобрые предчувствия, — перед ними наконец распахнулась дверь спальни, и, даже еще не войдя в нее, девушка сказала себе, что ее новая комната чудо как хороша. Просто восхитительна!

Стены были облицованы деревянными панелями, по потолку проходило множество дубовых балок, пол был застелен прекрасным итальянским ковром, а кровать выглядела вполне сносной, даже комфортабельной; она была большой и просторной, если не сказать — огромной. Вся остальная мебель явно была совсем недавно тщательно отполирована. На туалетном столике даже стояла вазочка с цветами, и Каприс, не пытаясь скрыть удовольствия от увиденного, повернулась к пожилой женщине, чтобы выразить ей благодарность.

— О, все здесь просто великолепно, — блестя глазами, объявила она. — И было очень любезно с вашей стороны позаботиться о цветах!

Она подняла вазочку и вдохнула аромат двух темно-красных дамасских роз, а миссис Бил даже слегка зарделась от удовольствия, как будто она впервые в жизни что-то сделала правильно и ее новая работодательница оценила это по достоинству.

— Все хорошо, мисс, — смущенно произнесла она, теребя край передника, ее блеклые, утратившие с годами яркость цвета глаза заблестели.

Она неотрывно следила за тем, как девушка снимает шляпку и встряхивает мягкими темными густыми волосами, к которым было явно приложено немало парикмахерского искусства, и спрашивала себя, каким образом эта молодая штучка собирается вписываться в атмосферу Феррингфилда и не следует ли предупредить ее относительно того, что может ее здесь ожидать.

Но потом она решила, что от предупреждений пока лучше воздержаться.

— Я полагаю, вы не отказались бы от чашечки чая… — Не успела она закончить фразу, как где-то далеко в доме громко и совершенно отчетливо запаяла собака.

Каприс с любопытством повернулась на звук.

— Так вы держите собак? — осведомилась она.

Миссис Бил безучастно смотрела девушке в лицо и равнодушно ответила:

— Это не наши, мисс. Мы с Тимом любим кошек… собак-то мы не слишком любим.

— Нет?

Миссис Бил ответила как-то торопливо:

— Больших, во всяком случае. Их так трудно прокормить…

— Но у вас же есть собаки… или собака, здесь, в доме?

Теперь смотрительница выглядела испуганной.

— Это собаки мистера Уинтертона, мисс. Он будет настаивать на том, чтобы держать их здесь. Я… я говорила ему, что это может вам не понравиться…

— Мистер Уинтертон?

— Он много лет живет здесь, мисс Воган, — с некоторым волнением продолжала миссис Бил. — Можно сказать, что это и его дом тоже. Я знаю, старый мистер Воган ожидал, что он уедет, когда вы вступите во владение, но мистер Ричард Уинтертон только топнул ногой и сказал, что не собирается никуда уезжать. Мы с Тимом… мы говорили ему. Мы подумали, что вам это может не понравиться.

Каприс насупила бровки.

— Надо полагать, это и есть тот самый мистер Ричард Уинтертон, который спускает собак на людей, когда те приходят в дом?

— Иногда, мисс. Но сегодня мы убедили его закрыть… запереть их…

Снизу аж до верхней площадки лестницы внезапно раскатился разгневанный рык:

— Миссис Бил, что это вы задерживаетесь?! Вы же знаете, я люблю пить чай ровно в четыре часа… И у меня почти погас огонь, мне нужно больше дров!

Миссис Бил бросила на Каприс умоляющий взгляд:

— Я лучше пойду, мисс…

Но Каприс остановила ее.

— Ну уж нет, миссис Бил, — вежливо возразила она, — не раньше, чем я дам вам разрешение на то, чтобы приготовить чай мистеру Уинтертону, тем более что представился удобный случай выяснить точно, почему он здесь находится и что именно, по его мнению, он здесь делает, раз уж это мой дом. — При виде явного ужаса, который мгновенно отразился на лице миссис Бил из-за того, что в ответ на требования джентльмена, которого она, очевидно, обслуживала в течение многих лет, она вынуждена была задержаться и пройти через некое подобие допроса, Каприс почувствовала, что ее решение, которое должно было непременно положить конец такого рола ситуациям, стало еще более твердым.

— После того, как у меня состоится маленький разговор с мистером Уинтертоном, вы можете сделать чай для нас обоих, — ласково, но требовательно распорядилась она. — И только после того, как у вас не останется сомнений в том, что мистер Уинтертон вызывает вас по поводу помощи в сборах его вещей для отъезда.

Страшно встревоженная жена смотрителя замерла с широко раскрытым ртом.

— Ой… но мне никогда не хватит смелости так поступить, мисс… И во всяком случае, он не уедет! Точно не уедет! — без тени сомнения попыталась запротестовать она, дрожащей рукой откидывая со лба прядь волос. — Говорю вам, он никогда не уедет, мисс, и вы просто должны научиться терпеть его, подобно тому, как все мы терпим! Кроме того, если вы ею выставите, я не знаю, куда он пойдет…