Нинель Языкова - Ребусы жизни, или Шарада для любимого

— Откуда здесь, в этом убогом месте, такое чудо?

— О каком чуде ты говоришь, — тоже шепотом спросила Даша, — дай я посмотрю.

Я протянула бинокль подруге.

— Ну, лошади, ну и что? Что в этом такого интересного?

— Ты не понимаешь. Эти лошади стоят больших денег. За ними нужен профессиональный уход. Может, их украли и держат здесь, что бы потом продать. Так, на хутор идти, пока, нельзя. Нужно посидеть в засаде и все тихонечко осмотреть. Соваться сейчас туда не стоит.

Пока я это говорила, зазвучала мобилка. Ее музыкальный звон прогремел, как гром среди ясного неба.

Вот, зараза, забыла поставить на тихий звонок. Убила бы того, кто придумал мобильные телефоны. Никакой личной жизни. И звонят всегда не вовремя.

— Да, — прошептала я в трубку.

— Ты где, — решительным голосом произнес Костя.

— Как всегда, в засаде.

— Где именно?

— На хуторе.

— Я же тебя просил, не появляться там. Ты мне дала обещание, Мария. Как это понимать?

— Костик, прости подлеца. Я не могла допустить, что бы Дашка поехала сюда одна. Ты не переживай. Мы будем действовать аккуратно. А ты, пока, не звони, а то твой трезвон и мертвого поднимет. А нам, сейчас, нужно сидеть тихо, как мышкам. О па, а это кто такие? — Произнесла я с удивлением, увидев в бинокль, как два черных «Бумера» заехали с противоположной от нас стороны во двор. Наверное, там и проходит другой въезд к этому поселению.

— Все, Костик, пока, мне с тобой сейчас некогда разговаривать, — быстро прошептала я в трубку и отключила телефон.

— Что ты увидела, — схватив меня за руку, спросила тихим голосом Дашка.

— Сейчас посмотрим, кто такие. Ба, это же наши местные криминальные авторитеты.

— Откуда ты их знаешь?

— Да, приезжали как-то ко мне домой. Пальцы веером. Просили, что бы я им сделала икону, как они выразились. Но, я такие картины не пишу. Предлагали не малые деньги, кстати.

— А что ты им сказала?

— Дала координаты нашего местного художника, который очень преуспел в этом направлении. Мастер с большой буквы. Мне до него не дорасти никогда. Большого таланта человек. Его, даже, наградили орденом за выдающиеся заслуги перед церковью.

— У него претензий к тебе не было?

— За что? Он выполнил их заказ и хорошо заработал. Какие претензии? Это мой старый приятель. Я ему оказала услугу. Может, появится случай, и он мне поможет с заказом. Кто знает. Друзьям надо помогать. Но вот, что они здесь делают?

— Дай посмотреть, — попросила Дашка, — хоть буду знать их в лицо.

Я протянула бинокль подруге. Она удобно устроилась и, только подняла руки к глазам, как, в порыве чего-то увиденного, рванулась из кустов.

— Ты куда, — успела схватить я за штанину Дашку, — с ума сошла. Ты хочешь, что бы нас с тобой прихлопнули, как мух и утопили, как того помещика?

— Там Лешка с ними.

— Ну, и что? Они ему руки заламывают?

_ Нет.

— Тогда, какого ты дергаешься. Сиди спокойно. Дай сюда бинокль. Сама посмотрю. Подумаю, как поступить.

Дашка отдала мне бинокль, и я увидела Лешу, мирно беседующего с мужчинами, одетыми во все черное. Просто гангстеры какие-то, подумала я. В такую жару надеть одежду черного цвета, нужно быть самоубийцей.

Хотя, если посмотреть, то жары никакой не было. Наоборот, продувал довольно-таки свежий ветерок. Уже темнело. Комары с новой силой стали атаковать наши открытые тела. Это, наверное, от нервов нас так кидает в пот, промелькнуло у меня в голове.

— Дашка, давай дезиком надушимся. Сил никаких нет, этих комаров терпеть. След уже не нужно брать. Лешка нашелся. И, вообще, надо перекусить и на сытый желудок хорошо все обдумать. А то, у меня от нервов аппетит разыгрался. В такой ситуации главное — силы и ясный ум.

— Давай, только без отрыва от производства. Будем кушать и следить за ними в бинокль.

— Хорошо, ты, пока, смотри, а я покормлю Марго и нам с тобой кофе налью в стаканчики, — пока я это произносила, слюнки у меня закапали, бутерброд запах такой вкуснятиной, что заурчало в животе. Я, сразу, вспомнила, как следила с Костей в парке за Лешей. И, как у нас тогда, тоже, разыгрался аппетит.

— Не, поняла, — вдруг произнесла Дашка с набитым бутербродом ртом, — какой-то ребенок обнимает моего Лешу.

— Дай, посмотрю. — Я увидела, как Леша наклонился и что-то сказал ребенку. Определить, мальчик это или девочка не было никакой возможности. Сейчас все дети ходят в трусиках и футболках. На голове панамка. — Может, это с ними приехал, — предположила я.

— Может быть, — задумчиво сказала подруга.

Подкрепившись бутербродами и кофе, я стала обдумывать сложившуюся ситуацию. То, что на этой ферме, так сказать, сейчас появляться нельзя, это было очевидно. Нужно дождаться, хотя бы, пока не уедут эти бандюки. Мы, ведь, не знаем, во что ввязался Лешка, и что его связывает с этими головорезами. Это раз. Два — дождаться темноты, что бы нас не было видно. Так легче действовать. Три, рассмотреть внимательно дом и все подходы к нему, на случай побега, или, каких- нибудь, других непредвиденных моментов.

Пока я раздумывала, стемнело. На хуторе стала затихать жизнь. Лошадей увели в конюшню. Тихо переговариваясь, хозяева и гости зашли в дом. Зажглись окна мягким светом. Застрекотали кузнечики, лягушки открыли свой оперный театр. С реки подул холодный ветер. Заморосил мелкий дождик. Стало сыро и промозгло. Не могу переносить холод. Моя кожа покрывается мелкими пупырышками, начинает труситься все тело и клацать зубы.

В потемневшем лесу сразу что-то заухало и зашуршало. У меня заклацали зубы уже не от холода, а от страха. От него же бросило в жар, и в ладонях зажегся огонь, будто я схватилась за горящую сковородку.

— Дождь какой-то затяжной, — дрожащим голосом заговорила Дашка, — будем сидеть в кустах и мокнуть, или начнем действовать.

— Подождем еще немного. Когда погаснут огни и все лягут спать, мы с тобой тихонечко проберемся в дом.

— Как это сделать? Мы же не невидимки какие-то.

— Я видела сбоку дома окно. К нему можно будет подобраться так, что собака нас не услышит. Ветер дует в другую сторону. Главное, проникнуть туда, где находится Леша. Нужно действовать очень тихо и хладнокровно, не теряя самообладания. Ты так сможешь?

— Ради Лешеньки я готова на любой риск. А, вдруг, его держат в подвале под замком?

— Не похоже. Те товарищи, которые приехали недавно, разговаривали с ним очень дружелюбно. Да, и Леша вел себя не как какой-то забитый трудяга, а, по крайней мере, как свободный работник. Может, он нанялся сюда на работу?

— Большая тайна здесь трудиться, — в Дашкином голосе прозвучали нотки ехидства. — Мог бы спокойно сказать, никто бы над ним не смеялся. Наоборот, надоел своим бездельем. Целыми днями только и знал, что чесать пятки.