Эмили Джордж - Жена понарошку

— Мне звонили из хирургического отделения и сказали, что днем к маме зайдет врач. Если не ошибаюсь, это должен быть доктор Браун? — рассеянно спросила она, усаживаясь за стол.

— Нет, — сказал отец и поднял на нее глаза. — Разве мать не говорила тебе? Браун ушел на пенсию перед самым Рождеством, и теперь фельдшерским пунктом заведует Доминик Сэвидж.

Кристи поперхнулась и чуть не уронила вилку на стол.

— Доминик? Я думала, он в Америке.

— Он действительно был там, но решил вернуться. По-моему, очень правильный и мудрый шаг. Его дед был единственным врачом на всю округу, с него, собственно говоря, и началось здравоохранение в Сетондейле. Отец Сэвиджа тоже был врачом, так что…

— Но мне казалось, что Доминик такой… честолюбивый, что ли…

— Люди меняются, — улыбнулся отец, и в глазах его мелькнуло озорство. — Взгляни на себя, к примеру. Было время, когда при одном звуке имени Доминика ты заливалась краской.

Кристи принужденно улыбнулась, хотя в душе была охвачена паникой.

— А кто из нас не влюблялся в подростковом возрасте, папа? Слава богу, рано или поздно мы вырастаем и забываем про все эти глупости. Я тогда, наверное, всех вас раздражала до безумия, особенно Доминика…

— Ну, не знаю… Мне всегда казалось, что он тоже питал к тебе слабость!

Питал слабость! Если бы отец знал… Кристи никак не ожидала встретить здесь Доминика Сэвиджа. Вот тебе покой и безмятежность! С приездом, дорогая Кристи!

Она не была уверена, что сможет спокойно посмотреть ему в лицо. Теперь, когда все в ее жизни перевернулось вверх дном, Кристи ощущала себя беззащитной и уязвимой… Она вздрогнула, вспомнив пронзительный взгляд серых глаз Доминика, его спокойный и властный голос, разбивающий в пух и прах все ее аргументы.

Сердце Кристи готово было выпрыгнуть из груди. Будь у нее такая возможность, она села бы на первый же поезд до Лондона и осталась там, но было поздно: мосты сожжены. Кроме того, следовало считаться с родителями. Мать нуждалась не только в уходе, но и, главным образом, в присмотре — деятельная по натуре, она могла соскочить с кровати и приняться за домашние дела. Кристи понимала, как тяжело лежать прикованной к постели, а потому делала все, чтобы поднять больной настроение и заставить ее выполнять предписания врача.

Доминик Сэвидж вернулся в Сетондейл! Кто бы мог такое предположить!

Отец поднялся наверх — посидеть с женой. Доминик должен был появиться в три, и Кристи напряженно думала, куда бы улизнуть. Она снова вспомнила обстоятельства их последней встречи и вспыхнула от стыда.

Действительно, в семнадцать лет она была по уши влюблена в Доминика, но родители не знали, что именно из-за него Кристи приняла решение оставить дом и уехать сначала в колледж, а затем — в Лондон. После той кошмарной сцены Кристи не могла видеть Доминика и попросту сбежала из Сетондейла куда глаза глядят. И, возможно, зря, потому что той же осенью Доминик отправился на стажировку в Америку.

Преследуемая воспоминаниями, Кристи металась по кухне, как затравленный зверь. Ей нужно было выйти, вдохнуть свежего воздуха, остыть и собраться с силами.

Кристи схватила старую куртку, висящую в кладовке, путаясь в рукавах, надела ее и выскочила на крыльцо.

Небо стало еще более сумрачным и зловещим, запах снега ощущался острее. На склоне холма пастух и овчарка загоняли в стадо овцу. Кристи зашагала вперед. Холодный ветер рвал и трепал ее волосы, остужая лицо. Она шла знакомой тропинкой в направлении предгорий, и чем дальше уходила от дома, тем легче ей становилось.

Кристи миновала внушительное здание в георгианском стиле — бывший дом приходского священника. Потревоженный пес залился лаем. Интересно, подумала Кристи, кто теперь здесь живет? Надо будет спросить у родителей.

Снег валил крупными хлопьями. Пора было поворачивать к дому. Кристи поглядела на часы. Десять минут четвертого. К тому времени, когда она вернется, Доминик, должно быть, уже уйдет. Разумеется, она не может всю жизнь прятаться от него, но сегодня, еще не оправившись от шока, вызванного известием о его возвращении, Кристи не желала видеться с бывшим другом.

Конечно теперь, имея за плечами опыт самостоятельной жизни, Кристи могла бы с юмором взглянуть на свои подростковые страсти. Могла бы. Вся проблема в этой частице «бы». Ей ведь так и не удалось преодолеть то чувство стыда и отвращения по отношению к самой себе, которое, вольно или невольно, внушил ей Доминик.

Она ненавидела его. Ненавидела за то, что он лишил ее уважения к самой себе. За то, что он был свидетелем ее унижения…

Судорожно вздохнув, Кристи подняла воротник куртки и, закрыв лицо от снега, двинулась домой.

До дома оставалось рукой подать. Чтобы не вязнуть в снегу, Кристи вышла на проезжую часть. Погруженная в свои грустные мысли, она не сразу услышала шум подъезжающего сзади автомобиля, и в последнюю минуту инстинктивно метнулась в сторону обочины, но поскользнулась и упала, больно ударившись.

Машина резко затормозила и с трудом остановилась у самого кювета. Дверца хлопнула, и к Кристи подбежал какой-то человек. Она подняла глаза и обомлела.

— Доминик! — вырвалось у нее.

За восемь лет он совсем не изменился, разве что стал чуточку солиднее. Те же густые черные волосы, те же живые серые глаза. Как и раньше, Доминик словно излучал энергию, восхищавшую всех, кто его знал.

Не говоря ни слова, он помог ей подняться, и Кристи невольно пожалела, что не надела вместо старой куртки и джинсов новенький спортивный костюм, купленный в Лондоне в канун Рождества.

Господи, подумала она, ну почему встреча с Домиником должна была произойти именно в тот момент, когда она к этому меньше всего готова и похожа скорее на того, прежнего, семнадцатилетнего подростка, чем на искушенную и даже слегка уставшую от жизни женщину.

— С тобой все в порядке, Кристи? — спросил он с улыбкой, которая грела ее до тех пор, пока она не попыталась перевести их легкие дружеские отношения во что-то более глубокое и интимное. Глядя в его сияющие радостью глаза, можно было подумать, что той страшной сцены не было вовсе. Неужели он успел обо всем этом позабыть?..

Оттолкнув его руку и отряхиваясь от снега, Кристи огрызнулась:

— В полном порядке, но твоей заслуги в этом нет. — Улыбка на лице Доминика медленно погасла. — Ты всегда водишь машину, не думая о безопасности пешеходов? — набросилась она на него. — Или у вас, медиков, так принято?

Доминик нахмурился.

— К твоему сведению, я ехал достаточно медленно, чтобы затормозить в любой момент, хотя по этой дороге, кроме меня, почти никто не ходит и не ездит, — подчеркнуто любезно сказал он, не отрывая взгляда от ее бледного лица…