Венди Хейли - Прикосновение к огню

— Лу?! Это ты?!

Голос Ирвина! Это были самые приятные на свете звуки, какие только довелось ей услышать в своей жизни! Она увидела в отверстии люка его голову, осененную светом, как святым нимбом.

— Я здесь, — крикнула она, преодолевая последнее препятствие. — Почему нет света?

— Какие-то идиоты решили повеселиться! — ответил Ирвин. — Они хотели тебя напугать. Выключили свет и слушали, будешь ты выть или нет.

— Что? — не веря ушам, тихо спросила Лу. — Это была шутка? — Ярость заполнила ее до краев. — ТАК ЭТО БЫЛА ШУТКА? — закричала она изо всех сил.

Она не помнила, как поднималась по лестнице, как выбиралась из люка. Сознание вернулось к ней тогда, когда она увидела стоявших в отдалении троих ухмыляющихся рабочих и почувствовала тяжесть гаечного ключа в руке.

— Ну как, Малотти? — спросил один из рабочих. — Страшно? Наложила небось в штаны? Как бы нам не поскользнуться на ее дерьме, ребята! Надо бы сначала вызвать уборщиков.

С криком, с каким, наверное, первобытные люди бросались на мамонта, Лу кинулась на них. Позади нее кричал Ирвин:

— Малотти, ты что? Мужики, атас! Мотайте скорей, пока не получили!

Рабочие быстро скрылись из виду. Лу остановилась, пытаясь отдышаться. Сзади подошли Ирвин и Тейт Бухольц.

— Каковы мерзавцы! — сказал Тейт. — Мне очень жаль. У двадцатилетних салаг бывает в головах больше смысла, чем у таких, как эти…

Лу постепенно пришла в себя.

— Дураков везде хватает. Этих ты знаешь?

— Я всех знаю, — многозначительно сказал Тейт. — И уволю, если хочешь. Расскажу только начальству об их своеобразном чувстве юмора — этого будет достаточно.

Очень соблазнительно. Но она когда-то решила не смешивать личные отношения с производственными и твердо держалась своих правил двадцать три года подряд, так неужели она станет изменять себе из-за каких-то недоумков? Кроме того, есть на свете вещи и похуже, чем сидеть в темном трюме, и она им это покажет. Дураков надо учить.

— Нет, не надо их увольнять, — сказала она. — Пусть они лучше вычистят дно свалки не больше чем за месяц.

Усмехнувшись, Тейт по-военному отдал честь.

— Так точно, мадам. Ну ты даешь, Лукреция!

Ирвин подал ей каску, слетевшую во время погони.

— Фонарик остался внизу, — сказал он. — Ты, естественно, сегодня за ним уже не полезешь?

— Ничего ты не понимаешь в нашем деле, — сказала она, надевая каску и направляясь к люку. — Работа есть работа, она должна быть выполнена правильно, аккуратно и в срок.

Они шли некоторое время молча, но было видно, что охранник собирается что-то сказать и не знает с чего начать.

— Лу, — в конце концов решился он, — надеюсь, ты не думаешь, что я имею к этому какое-то отношение?

— Забудь, Ирвин, — сказала Лу, хотя не до конца верила в его невиновность.

Возбуждение улеглось, навалилась усталость. Она посмотрела на часы.

— Как ты насчет того, чтобы немного перекусить?

Ей пришлось платить за него, потому что он забыл захватить с собой деньги.

— Кстати, а как идет расследование пожара на пятом складе? — спросил Ирвин.

— Откуда я могу знать?

— Как, разве ты не живешь со следователем?

— Живу? — Лу чуть не поперхнулась. — Кто тебе это сказал?

— Господи, Малотти, я не помню.

Лу скривилась. Как быстро все становится известным! Почему они все, начиная с Джорджа и кончая последним чернорабочим, так интересуются ее личной жизнью? Что-то опять мелькнуло в глубине памяти. Она попыталась сосредоточиться.

— Итак, — сказал Ирвин, сбивая ее с мысли. — Куда идем?

— В сухой док. В перерывах там пусто, а мне хочется спокойно посидеть после ужина. Кстати, так от кого ты слышал про меня и Витакера?

— Какого Витакера? А, следователя пожарной охраны? По-моему, Джордж Фаган сказал. — Ирвин поднялся.

Лу молчала. Они с Витакером еще сами не знали, что будут жить вместе, а Джордж уже знал. Откуда?

— Кстати о слухах, хочешь расскажу забавный случай?

— Не очень, — сказала она.

Ей хотелось посидеть в темноте и подумать. Но болтовня спутника мешала сосредоточиться, а она чувствовала, что вот-вот ухватит ускользающую мысль за хвост.

— Знаешь Бена Эстермана и Синди из финансового?

— Нет, не знаю и знать…

— Да ты послушай! Вчера, после работы, когда все ушли, они напакостили старому Волкотту! Помяли ему бумаги… Книгу записей залили виноградным соком!

— Виноградным соком? — удивленно вскрикнула Лу.

— Да, устроили такой разгром, как будто там убивали кого-то. Что они делали с виноградным соком, никто точно не знает, но предположений — уйма. Некоторые считают, что они его пили, а потом их внезапно вспугнули — и все, но другие говорят, что это слишком просто…

И он стал перечислять все глупости, которые пришли в голову праздным людям за бутылкой пива в веселой компании. Лу надоела его болтовня, и она уже собралась прервать его, как Ирвин вдруг неожиданно сказал:

— Постой минутку здесь, я посмотрю, что там. — Он указал на ряд цехов слева от них.

Она осталась стоять, а Ирвин вошел в помещение такелажного цеха, пустого и тихого. Лу наслаждалась тишиной. Минута текла за минутой. Пора было возвращаться к работе.

— Ирвин! — крикнула Лу.

Прошла еще минута. Она подошла к двери такелажного цеха и заглянула внутрь.

— Ирвин, ты что там делаешь? Газетку почитываешь?

Молчание. Тогда она со вздохом сделала еще шаг вперед.

— Ну Ирвин, ну в конце-то концов.

Опять нет ответа. Лу собиралась пойти в глубь цеха на поиски пропавшего охранника. И вдруг что-то остановило ее.

Она задержала дыхание и прислушалась. Но тишина стояла абсолютная. Не слухом, не зрением, а каким-то шестым чувством стала она ловить нечто, идущее из дальнего угла. Темные, тяжелые волны. Они стали охватывать ее, затруднять дыхание. Ужас охватил ее.

Он был здесь! Огнепоклонник!

В это было невозможно поверить, но это было так. Как он попал сюда? Как проник на верфь? Какая, впрочем, разница?

Лу кинулась к телефону. Кинулась, чтобы спровоцировать его на открытое действие, чтобы он попробовал остановить ее. Но он не выдал себя. И через секунду она поняла почему.

Бросив молчавшую трубку, Лу бросилась бежать.

Она бежала изо всех сил и слышала гулкий топот за спиной. Он бежал быстрее. Тогда Лу стала петлять, свернула за один угол, потом за другой, увидела ряд газовых баллонов и, присев, спряталась за ними.

Шаги преследователя стихли. Но волны его ненависти стали еще сильнее. Она глядела в щель между баллонами: везде тихо и безлюдно, и, конечно, везде оборван телефон. Он хорошо приготовился к встрече; кричи не кричи, никто не услышит.

Огнепоклонник. Как он проник сюда? Все равно, так или иначе, он пришел за ней, сомнений быть не может. Среди бела дня, среди толп людей ухитрился застать ее одну.