Карин Либо - От греха подальше

— В последнее время сигареты перестали мне нравиться, — ответил он, пожимая плечами, и, отойдя подальше, стал возиться со своим оборудованием.

Виктория чувствовала, что у него нет настроения и ему не хочется поддерживать разговор, и тоже решила молчать. За эту способность вовремя замолчать, а не сотрясать воздух бессодержательной болтовней ее высоко ценил Амос. Но сейчас она с трудом сдерживала себя, чтобы не расспросить Роуна о причине его плохого настроения.

И все же она сумела заставить себя сделать вид, что ничего особенного не происходит, огляделась вокруг и сразу почувствовала, как расслабляюще и умиротворяюще действуют на нее теплое солнце и легкий ветерок. С небольшого возвышения во все стороны до самого горизонта открывался вид на равнину. Слегка волнообразные поля создавали бескрайнюю палитру желтого, зеленого и коричневого цветов во всех возможных оттенках с редкими белыми пятнами фермерских домиков. Неброская красота сельской местности не оставила безразличным и Роуна. Он делал снимок за снимком, пробуя разные линзы и фильтры. Эти снимки отражали природу не столь богатую и волнующую, какая обычно представлялась читателю на страницах «Нэйшнл джиогрэфик», но если бы ему удалось передать тончайшую гармонию света и красок…

Взгляд Виктории слишком часто останавливался на Роуне. Она вынуждена была признаться самой себе, что ей хочется смотреть на него и что это ей более интересно, чем глазеть на проплывающие в небе облака и удлиняющиеся послеполуденные тени. Не подозревая о том, что его разглядывают, Роун двигался с изяществом и ловкостью прирожденного спортсмена, иногда опускаясь на одно колено для большей устойчивости камеры или просто вглядываясь в горизонт; при этом в выражении его лица сквозило явное внутреннее смятение, непонятное Виктории.

Ее душа рвалась к нему и, против ее воли, тело тоже вдруг страстно возжелало близости с ним. И для этого объяснений не требовалось. Она все еще не могла забыть его поцелуя. С необыкновенной яркостью всплыла в памяти настойчивость его губ, требовательная ласка его теплых, сильных рук.

По телу разлилась волна возбуждения, словно поцелуй этот и сейчас был явью, и она сделала над собой героическое усилие, чтобы отвлечься от соблазнительных мыслей. Что толку мечтать о Роуне? Она уже решила для себя, что не допустит ни увлечения, ни тем более близости с ним, и была намерена твердо соблюдать данное себе слово. Она не надеялась понять его, не собиралась влиять на его необузданное, часто направленное на самоуничтожение поведение, на что так рассчитывал Амос, отправляя их вместе в эту экспедицию. Но она всегда чувствовала себя неуютно рядом с теми, кого не понимала и чье поведение нельзя было предугадать — хотя бы в общих чертах. Сама жизнь довольно рискованная штука, потому не стоит искать лишних приключений — так искренне считала Виктория.

И вот теперь она стояла здесь, посреди Канзаса, и разглядывала небо. Облака быстро плыли в вышине, сбивались вместе, сливались и выстраивались в огромные кучевые башни, вершины которых, казалось, уходили в бесконечность. Иногда вдалеке вспыхивали молнии. Она удовлетворенно улыбнулась — предсказания о надвигающейся грозе сбывались.

Внимание Виктории привлекла небольшая группа облаков. Там, в отдалении от других атмосферных волнений, которые могли бы отнять часть энергии, зарождалась гроза. Виктория стала наблюдать именно за этими облаками.

Роун, как она успела заметить, тоже обратил внимание на этот участок грозового фронта.

— Что ты думаешь об этом? — спросил он с энтузиазмом, впервые прозвучавшим в его голосе с тех пор, как они покинули Барриклоу.

— Выглядит обещающе, — ответила она. — Видишь, какие симпатичные завитушки появились на верхушках облаков? Они похожи на цветную капусту. Это хороший признак. Вообще-то нам бы не мешало сесть в машину и подъехать поближе.

— Так и сделаем. — Роун мгновенно уложил свое имущество в фургон и уселся на пассажирское сиденье. Движения его стали более быстрыми и оживленными. Виктория даже понадеялась, что он наконец забыл о тягостных мыслях, которые до сих пор преследовали его, портя настроение. Ей не нравилась его угрюмая серьезность.

А ведь вот как бывает. Еще совсем недавно, когда они только познакомились, она была готова многое отдать за то, чтобы он был чуточку посерьезнее. Теперь же, наоборот, ей не хватало его поддразнивающего, насмешливого тона. Он даже слишком хорошо держал свое обещание вести себя, как настоящий джентльмен.

Она вытащила из-за спинки своего сиденья карту Канзаса и протянула ее Роуну.

— Нам нужно оказаться к северо-востоку от грозы, чтобы она двигалась на нас.

— Ты хочешь, чтобы не мы, а она нас преследовала?

— Правильно. Мы больше увидим, уходя от грозы, чем гоняясь за ней. Но ты не волнуйся. Если мы узнаем направление ее движения, то всегда успеем убраться с ее пути.

— Я не волнуюсь, — сказал он с кривой усмешкой. — Как еще далеко до нее?

— Миль десять-пятнадцать…

Он смотрел в карту, разложенную на коленях.

— Через пару миль должен быть поворот вправо, на шоссе К-22. Затем, если поедем по проселочной дороге… да, мы не ошибемся.

— Как обозначена эта дорога? — спросила Виктория.

— На карте это сплошная черная линия. Дальше к северу переходит в пунктирную, но я не думаю, что мы заберемся так далеко.

— Там есть другие дороги? Нельзя лишать себя возможности маневра.

— Что-то не видно. Здесь вообще мало дорог, и расстояния между ними довольно большие.

Она вынуждена была согласиться. Широко раскинувшиеся пространства сельскохозяйственного Среднего Запада обеспечивали прекрасную видимость, но эти же пространства славились отсутствием разветвленной дорожной сети. Виктория потеряла здесь не одну интересную грозу, когда случалось, что стихия шла в одном направлении, а дорога вела совсем в другом.

Ну что ж, в этом случае они постараются сделать все, что от них зависит.

Когда они выехали на шоссе К-22, Виктория увидела, что грозу преследуют не только они с Роуном. Впереди двигался телевизионный фургон из Уичита. Вскоре она заметила позади и «Блэйзер» Джеффа Хоббса.

— Похоже, мы здесь не одни, — удивился Роун.

— А я и не мечтала о том, что мы окажемся здесь в гордом одиночестве, — задумчиво отозвалась Виктория. — Любой дилетант, смотревший погодный канал, узнал достаточно, чтобы оказаться поблизости. А уж совсем нет вопросов, какую грозу наблюдать. «Наша» будет самой сильной.

По мере приближения к грозовому фронту небо становилось все темнее, а ведь прошло всего несколько минут с тех пор, как они съехали с холма. Виктория включила видеокамеру, установленную на приборной доске. До этого спокойные и размеренные радиоголоса взволнованной скороговоркой сообщали о месте нахождения эпицентра грозы, о скорости и направлении ее движения, а также о выпадающем следом граде размером с горошину.