Дина Аллен - Как «поймать» мужа

Поглядев в сторону спальни, она увидела в щель, что Рэй зашевелился и перевернулся на другой бок. Что делать? Так хотелось прочитать письма, может, он и не заметит их отсутствия? Нет, если обнаружит, что исчез паспорт, то неизбежно начнет проверять и все остальное. Она прикусила губу, посмотрела на Рэя еще раз. Приняв наконец решение, она извлекла из сейфа письма, адресованные Конраду, но паспорт положила обратно. Спрятала находку и неслышно скользнула в ванную.

Выйдя из ванной, Стефани прошла в спальню. Рэй уже встал. Они неспешно начали одеваться к ужину. Он уже, видимо, обнаружил открытый сейф и сейчас думает, не залезала ли она туда. Значит, надо постараться даже мельком не взглянуть в ту сторону. Естественно, Рэй сейчас следит за ней. Поэтому она небрежной походкой прошла на кухню, положила не торопясь лед в стакан с водой. Он смотрел, как она медленно, не поворачиваясь в его сторону, пьет. Наконец Стефани проговорила:

— До чего же мне жарко.

— Может быть, ты подцепила грипп? Сейчас в городе эпидемия.

Только тогда она повернулась в сторону Рэя, заметив при этом, что сейф закрыт.

— Хотелось бы надеяться, что не заболею. Может быть, останемся вечером дома? Но мне хочется есть. А тебе?

— Мне тоже, я видел в холодильнике кое-какую еду. Похоже, что ты тут без меня что-то себе готовила?

— Да. Не люблю сидеть в ресторане в одиночестве.

Он с удивлением поднял бровь.

— А я-то думал, что ты тут без меня ходила по ресторанам с каким-нибудь новым кормильцем.

Несправедливое подозрение оскорбило Стефани.

— Мне за глаза хватает одного содержателя! Быть наложницей… Нет, не об этом мечталось. Вот чего хотелось бы — стать нормальной женщиной, иметь работу и чувствовать себя независимой.

— Твоя работа — делать меня счастливым. Она взглянула на Рэя с презрением.

— Ну, такое счастье тебе любая доставит. Мужчина скривил рот.

— Нет уж, не любая.

— Во мне есть что-то особенное?

Он поднялся со стула и поглядел на нее сверху вниз. Сегодня она выглядела особенно привлекательной: золотистые волосы, миниатюрная, ладная фигурка в кремовом, в обтяжку, платье, стройные ноги… Ее синие глаза под изящно изогнутыми бровями взирали с неподдельным изумлением.

— Неужто действительно не понимаешь?

— Буду рада, если ты мне объяснишь. Секунду он колебался, а затем сказал с хохотком:

— Ты ненавидишь меня — вот в чем твоя особенность. И мне доставляет удовольствие принуждать тебя делать то, что ты якобы делать не желаешь, во всяком случае, убеждаешь себя в этом.

— Ну что же, это близко к истине. Я всегда считала, что тебя задело мое равнодушие к твоей персоне и то, что я отдавала предпочтение Конраду. Если бы не ты, а он сделал мне деловое, вроде твоего, предложение, я прыгнула бы ему на шею в ту же секунду.

— Вот так раз! — Рэй покачал головой. — А кто только что сказал, что желает быть независимой?

— Независимой от тебя. Да, это верно. Кстати, когда ты собираешься отпустить меня на свободу?

— Ты знаешь когда, мы ведь договорились: когда ты мне надоешь.

— И когда же это может произойти?

Любовник не ответил. Молча смотрел на Стефани — догадайся, дескать, сама.

— А я знаю! Когда перестану ненавидеть тебя. Так, да? Если я начну лебезить перед тобой, цепляться за тебя и виснуть на шее, тогда ты меня и выставишь. Да?

Не отвечая на ее вопрос прямо, Рэй сказал: — Не означают ли твои слова, что ты собираешься изменить свое отношение ко мне? — Есть соблазн и весьма сильный. Но даже ради того, чтобы обрести свободу, я не смогу лицемерить.

Рэй помрачнел на секунду, затем пожал плечами и сказал насмешливо:

— Вот за что я тебя люблю — за то, что ты всегда со мной так разговариваешь — ласково и нежно.

Стефани ответила иронией на иронию:

— Ну вот и славненько, тем более что менять свой тон я не намерена.

— Так я и думал. — Он надел пиджак. — Ну что же, пошли поужинаем.

Они дошли до ближайшего ресторана. Сели, ознакомились с меню, и тут Стефани почувствовала, что есть не хочет. А вернее — не может.

Она едва ковырнула салат и отодвинула.

— Что-то здесь холодно, — поежилась она. — А по-моему, вполне тепло. Слушай, ты хорошо себя чувствуешь?

— Спасибо за заботу, да.

Стефани отказалась от кофе, который любила не торопясь пить после ужина, и не возражала, когда Рэй предложил отправиться домой.

В спальне он приложил руку к ее лбу и встревожился:

— Милая моя, да ты вся горишь! Пожалуй, надо вызвать врача.

— Нет, не надо. Сейчас приму таблетку аспирина и к утру буду в полном порядке.

Рэй попытался с ней спорить. Бесполезно.

— Хорошо, — Согласился он. — Посмотрим, что будет утром.

Стефани приняла таблетку и с удовольствием легла. Как славно, что Рэй ушел спать в другую комнату. — Я оставлю дверь открытой, если понадоблюсь, зови, — сказал он.

— Не понадобишься. Иди!

Он посмотрел на нее глазами обиженного ребенка, но повиновался.

Стефани погрузилась в беспокойный сон. Она отбросила одеяло — было невыносимо жарко. Тревожный сон заставил ее пробудиться с криком. Тут же Рэй влетел в спальню, на ходу натягивая халат.

— Что случилось? О, да ты как огонь! У тебя высокая температура!

— Нет, просто дурной сон приснился. Хочется пить…

Рэй принес стакан воды, и она жадно выпила, морщась при каждом глотке от саднящей боли в горле.

— Спасибо, Теперь мне хорошо.

Стефани откинулась на подушку, но он не уходил и пальцами отвел со лба больной взмокшие пряди…

Утром, проснувшись, она чувствовала себя до того худо, что Рэй, не спрашивая ее согласия, вызвал доктора.

Диагноз был тревожен — новая разновидность вирусного гриппа.

— Строгий постельный режим на неделю. Кроме антибиотиков, которые я сейчас вам пропишу, никаких других лекарств не принимайте, — приказал он. И, обернувшись к Рэю, спросил: — Вы в состоянии сами ухаживать за вашей… ммм…?

— Приятельницей, — подсказал Рэй. — Да, безусловно, могу.

— Лучше пусть будет сиделка, — ворчливо, но достаточно решительно сказала больная. Доктор удивленно посмотрел на мужчину. — Я смотрю, молодая леди не очень-то верит в ваши способности ухаживать.

— Ничего, о молодой леди я позабочусь не хуже сиделки, — заверил Рэй.

И он действительно заботился. То и дело приносил теплое питье, заставлял глотать лекарство. Когда ночная рубашка становилась влажной от пота, помогал переодеться в сухое. Он нанял горничную, которая приходила каждый день, чтобы менять постельное белье и готовить еду. И все то время, пока длилась болезнь, спал в другой комнате.

Давно, очень давно никто уже так не ухаживал за Стефани. Смешанные чувства переполняли ее душу. С одной стороны, конечно, спасибо за заботу. С другой… что-то он слишком хлопочет. Уж не получает ли чувственное удовольствие, когда обтирает ее теплым влажным полотенцем, расчесывает волосы, сидит рядом с ней, беспомощной и беззащитной. С чего бы это?!