Мишель Кондер - Жизнь как загадка

– Ты выглядишь так, будто на похороны пришла, – прошептал он у самого уха Миллер.

Миллер фыркнула в ответ на его замечание. Ей действительно было тоскливо. Вернувшись из парка, она была раздражена и опечалена: Тино так ничего и не рассказал о себе.

– Я скучен. – Именно так он отреагировал на ее попытки выяснить что-нибудь о его прошлом.

Чуть ли не наперегонки они бежали к машине.

– Все, что бы ты ни захотела обо мне узнать, давно выложено в Интернете, – добавил он позже.

Она презрительно ухмыльнулась:

– В Интернете пишут лишь о всяких несущественных вещах: сколько гонок ты выиграл, сколько женских сердец разбил.

Казалось, Тино задели ее слова.

– Как я уже говорил Кэратерсу, если бы я спал с таким количеством девушек, как об этом говорят СМИ, мне бы не хватило времени участвовать в гонках. На самом деле я редко сближался с кем-то, а если и сближался, продолжалось это недолго.

– Почему? Быстро наскучивает?

– Да. Девушкам нужно больше внимания, чем я готов им дать, так что если я и балую себя, то лишь на одну-две ночи.

– Как низко.

Он пожал плечами:

– Не в том случае, когда девушка хочет того же.

– И много таких?

– Недостаточно, это правда. Многие хотят большего. Отсюда и мой мораторий на отношения, особенно перед гонками.

– Чтобы женские слезки не мешали тебе концентрироваться? – грубо спросила она.

Он улыбнулся, будто бы не слышал осуждения в ее голосе.

– Это не так-то легко, солнышко, но женский визг и правда утомляет.

– Не больше, чем визг твоих машин, – парировала Миллер. Но все же ей стало любопытно. – Тебе никогда не хотелось большего?

– Гонки – это все, что мне нужно, – ответил Тино.

Его невозмутимое спокойствие заставило Миллер попытаться копнуть поглубже.

– Ты хоть раз любил?

– Конечно. – Тино глянул на нее, и Миллер затаила дыхание. – Моей первой любовью была ярко-красная «Мазератти Бора» 1975 года.

– Будь серьезным! – возмутилась она.

– С той любовью, о которой ты говоришь, мне не по пути, Миллер.

– Всю жизнь?

– Я не женюсь, пока способен участвовать в гонках, и я еще не встречал девушку, ради которой стоило бы отказаться от машин. – Его равнодушный голос стал мрачным. – Любовь – это боль. Когда ты теряешь кого-то… – Тино остановился, собираясь с мыслями, затем продолжил: – Я бы не пожелал такого даже врагу.

Миллер вдруг поняла, что напускное равнодушие Тино было лишь способом защититься. Ей оставалось только одно – забыть сегодняшнюю прогулку и насладиться чудесным шампанским. Миллер задумчиво уставилась на пузырьки в бокале.

– Что ты сказала? – Низкий голос Валентино вернул ее в реальность.

– Я ничего не говорила.

– Ты… Ты что-то прошептала.

– Просто помни: сегодня ты должен быть деловым и тактичным. И не привлекай слишком много внимания.

– Как другие маменькины сынки, с которыми ты встречалась?

– Я не встречаюсь с маменькиными сынками, – ответила Миллер, гадая, как ему удается так легко ею манипулировать.

– Ну конечно. Ты встречаешься с парнями, которые воспитанны, всегда спокойны и… послушны.

Его предположение задело ее, тем более что оно было правдиво.

– Зато ты выбираешь блондиночек с огромной грудью и интеллектом дождевого червя, – нежно ответила Миллер.

– Не обязательно быть блондинкой, – невозмутимо ответил Тино. – И еще…

– Хватит, – бросила она раздраженно. – Ты меня только разочаруешь.

Мягкий смех Тино лишь подтвердил его превосходство, и Миллер решительно развернулась к толпе, разыскивая повод уйти.

– Как насчет перемирия, Миллер? – предложил Тино.

– Перемирия?

– Угу. И я не имею в виду соглашение, которое переселенцы заключают с аборигенами перед тем, как столкнуть их со скалы. Я говорю о настоящем перемирии. Дружба?

Дружба? Он хотел с ней дружить, а Миллер не могла перестать думать о сексе. Великолепно!

Она отпила еще немного шампанского, но с тем же успехом это могло быть моторное масло, поскольку никакого удовольствия уже не доставляло.

– Конечно.

– Хорошо.

– Мэверик. Тут кто-то просто умирает, как хочет тебя видеть, – послушался голос Тиджея.

Миллер попыталась улыбнуться, когда знаменитая супермодель Жанель, одетая в элегантное шифоновое платье телесного цвета, вышла из-за спины Тиджея и изящно протянула руку.

«Какое эффектное появление», – подумала Миллер. Жанель была признана всеми мировыми изданиями не только красивейшей, но и приятнейшей девушкой. И она так мило нервничала, когда сильная рука Валентино коснулась ее.

– Мистер Вентура… – Голос Жанель был сладким и завораживающим.

– Это Жанель, – продолжил Тиджей. – Новая звезда подиумов Нью-Йорка. Но не думаю, что тебе нужно говорить об этом. Ее плакат, скорее всего, уже висит у тебя в гараже. – Он загоготал над собственной безвкусной шуткой и затем вспомнил, с кем разговаривает. – Миллер, без обид.

– Никаких, – соврала Миллер.

Она почувствовала, что Валентино напряжен, и гадала, не был ли он столь примитивно очарован этой прекрасной блондинкой. Все остальные мужчины, казалось, были.

– Жанель. – Валентино улыбнулся и медленно отпустил ее руку.

Боже, они смотрятся идеально. Его темнота и ее свет.

Ощущая себя бедной родственницей на фоне сногсшибательной модели, Миллер извинилась и ушла, оставив мужчин флиртовать с Жанель.

Она направилась в сторону стеклянных дверей, ведущих наружу, когда рядом с ней оказался Декстер.

– Не знаю, выдержу ли я еще один раунд с тобой, – просто и честно сказала Миллер.

На улице была очередная нежная, звездная ночь, и Миллер просто хотелось свежего воздуха и покоя.

– Я прочитал некоторые твои заметки. Очень хорошо, – заметил Декстер, видимо решив пока отложить сражение. – Мы можем поговорить?

– Ну конечно же, – ответила Миллер, предчувствуя недоброе.

Декстер рванул вперед, но когда он собрался спуститься в уединенный сад, оформленный в японском стиле, Миллер остановила его:

– Давай поговорим здесь.

Он кивнул:

– Сперва я хотел бы извиниться за то, что вел себя как кретин утром. Я просто хотел тебе помочь.

– Я заметила, ты сегодня сам не свой. Снова что-то с Карли?

– Нет, нет, все давно уже кончено. – Он схватился за деревянные перила.

– Мне очень жаль. – Миллер никогда не видела жену Декстера, однако ей было неприятно слышать о конце их совместной жизни.

– Ну же, Миллер, уверен, ты понимаешь, к чему я клоню…

Она молча смотрела на него, затем покачала головой:

– Нет.

– О’кей, если хочешь, я скажу прямо. – Он слегка нервничал. – Мы…

– Мы? – Она недоуменно смотрела на Декстера.

Он кивнул, явно набираясь смелости:

– Или, точнее, искра между нами…