Мишель Кондер - Жизнь как загадка

– Искра?

– Я хочу тебя, Миллер. Что-то нас связывает с самой первой встречи. – Он поднял руку, не давая ей прервать себя. – Понимаю, тебе не хочется признавать это, раз мы работаем вместе, но я испытываю к тебе чувства с самого университета. После перехода в «Оракл» полгода назад эти чувства только окрепли. Да, и я знаю, что ты собираешься сказать. – Он снова прервал ее жестом. – Я твой шеф, и служебные романы никогда не удаются. Но я знаю множество удачных примеров и готов рискнуть. – Миллер лишилась дара речи и не заметила, как он взял ее за руку. – Я вел себя как идиот, потому что не хотел признавать серьезность ваших отношений с этим красавчиком. О’кей, я ошибался, но мы оба понимаем, что долго это не продлится, и я не готов затаить дыхание и ждать, пока вы наконец расстанетесь.

– Как жаль, Кэратерс. С удовольствием бы посмотрел, как ты задохнешься.

Миллер подскочила, услышав глубокий, низкий голос Валентино. Он выглядел расслабленным рядом с Декстером. Теперь она понимала, почему Тино был таким успешным в спорте. Удивляло то, что другие гонщики осмеливались соревноваться с ним.

– Ты не обладаешь правом собственности, Вентура! – прорычал Декстер.

– Отпусти ее, – тихо приказал Валентино, ни на секунду не сводя с него глаз.

– Миллер сама должна решить, – высказался босс.

– Миллер моя, – угрожающе произнес Тино.

Страсть, звучавшая в его голосе, мгновенно отозвалась теплом во всем ее теле и вскружила ей голову. Сколько раз Миллер представляла своего отца появляющимся на белом коне и спасающим ее разрушенный мир? Валентино заступился за нее, и это сбивало с толку. Обессиливало. Опьяняло.

Декстер первый опустил взгляд, проиграв Валентино, и Миллер не могла его винить.

– Танец? – Тино протянул ей руку, и Миллер рассердилась из-за того, что он даже не посмотрел в ее сторону.

Но затем он опалил ее светом своих глаз, и Миллер позабыла об обидах.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Что за первобытные ужимки? – мягко спросила она.

Тино замер:

– Играю свою роль ревнивого парня. Что же еще?

Когда Миллер поняла, что он имел в виду, ее ноги подкосились. Он играл роль. Притворялся. Лгал.

– Радуйся, что все не по-настоящему, – грозно прорычал Валентино. – Иначе я бы его прикончил.

– За попытку посоревноваться с тобой?

– За попытку потрогать тебя за грудь. Он не сделал этого, так ведь?

Миллер сильно удивилась:

– Конечно же нет.

Он нахмурился:

– И тебе не хотелось?

– Нет!

Ого! Тино почти убедил ее, что был серьезно разозлен симпатией Декстера.

– Хорошо. И никогда больше не уходи от меня посреди разговора.

Миллер насупилась:

– Это ты о разговоре с Тиджеем и Жанель? – Она закатила глаза. – Едва ли я была нужна.

– Когда речь идет об отношениях, у тебя нет выбора.

Его слова глубоко задевали, потому что были правдой. Миллер боялась отношений. Но она слишком устала от споров, так что замолчала и позволила Тино вести.

– О чем ты думаешь? – Его глубокий голос заставил ее замереть.

Глаза Миллер встретились с его. Она думала о том, как сильно ей хотелось переспать с Тино, наплевать на все, кроме влечения.

– Миллер?

Ее сердце бешено билось. Что за человек Валентино? Почему он ведет такой образ жизни? Почему отказывается любить?

– Как у тебя получается делать то, что ты делаешь? – спросила Миллер, надеясь, что простое любопытство о его профессиональной жизни сможет отвлечь ее от безумного желания пустить все на самотек и предаться страсти.

Всего лишь раз. Узнать, каково это – спать с мужчиной, чьи прикосновения заставляют пылать сильнее, чем солнце.

Рука Тино обвивала талию Миллер, пока они кружили в танце. Он даже не представлял, о чем она думает.

После разговора в парке, когда он ощутил навязчивое желание защитить ее и уничтожить всех терзающих ее демонов, предчувствие опасности наполнило его.

– Уточни, что ты имеешь в виду, – произнес он, старательно не обращая внимания на то, как приятно обнимать ее.

– Гонки. Ты никогда не боялся?

– Гонки основаны на желании превзойти самого себя. Там нет места для страха.

Миллер прильнула к нему как раз в тот момент, как заиграла любовная песня восьмидесятых. В зале было слишком жарко.

– Но ты ведь уже давно стал недосягаемым. Разве не из-за этого тебя называют надменным адреналиновым наркоманом? – спросила она.

– Не верь всему, что написано. Миллер, мне нравится жить на грани, это правда. Но я не ставлю на кон свою или чью-либо еще жизнь. Страх – это эмоция. Подконтрольная. Как и остальные. И пока я не сошел с ума, иногда… – Он замолчал, вспомнив аварию, которая унесла жизнь его друга и заставила усомниться в правильности выбранного пути. – Иногда ты должен подавлять в себе труса.

– Подавлять в себе труса? Ты ведь и правда любишь это, – произнесла она, мягко улыбнувшись.

Сознание Тино затуманилось. Огромного труда стоило взять себя в руки и перестать прокручивать в голове эротические фантазии с участием Миллер.

– Там я вижу жизнь в ее самой насыщенной и красочной форме. Не встречал ничего хоть отдаленно похожего. – Он нахмурился. – Думаю, нам пора спать.

Он заметил, как она вспыхнула, и сомкнул ее в своих стальных объятиях. В глазах у Тино потемнело. Ее губы раскрылись в беззвучном приглашении, и Тино пришлось сражаться с желанием впиться в нее поцелуем.

Он оглядел тонкие руки Миллер, обнявшие его плечи, ее изящные пальчики и ногти.

– Валентино, ты в порядке?

Ее ладони соскользнули с его плеч и остановились на груди Валентино. Его обдало жаром.

Пытаясь унять сердцебиение, он выровнял дыхание и отошел от Миллер. Каждая минута в ее присутствии разрушала самоконтроль, и его это раздражало. Без самоконтроля он ничто. У него нет выбора: он должен разорвать связь, которая успела возникнуть между ними.

Придя на завтрак, Тино попытался изобразить улыбку.

Миллер уже была здесь, а также Тиджей, Декстер и еще одна девушка, одетая в трико из лайкры.

Вчера, после того как закончились танцы, Тино отправился прогуляться, а вернувшись, застал Миллер спящей. Она уютно свернулась калачиком на большой кровати.

Он спал на полу. Если, конечно, можно назвать разглядывание потолка сном. Он встал рано утром и отправился на пробежку.

– Мэверик, а ты рано, – заметил Тиджей.

Тино раздражала его фамильярность. Он не привык к подобному обращению.

– Как и ты, – мрачно ответил Тино.

Он взглянул на Миллер, крепче сжавшую блестящую вилку, которой она безжалостно расправлялась с грейпфрутом.

– Привычка, – ответил Тиджей. – Особо не заспишься, когда растешь на ферме. Ты не против партии в теннис чуть позже?

– Спасибо за приглашение. – Валентино взял чашку горячего кофе из рук горничной, внезапно возникшей возле него.