Карен Брукс - Незваный гость

— Оставь мне заботы о Дуге. Когда я доберусь до дома, то скажу ему пару ласковых.

— Когда ты доберешься до дома, тебе следует, я думаю, отправиться сразу в постель. Даже не подходи к Дугу. Не подходи и к Дональду. Поднимись в свою бедную светелку и упади прямо в свою маленькую постельку, — он покачал головой. — Постарайся не упасть на первой же ступеньке.

Она ответила ему похотливой улыбкой.

— А ты уложи меня в постельку, — с надеждой предложила Трейси. — Это может сработать.

— Даже и не думай. Я не самоубийца. Тебя я доведу только до входной двери. До койки доберешься сама.

— А, ладно. — Она надулась и покорно кивнула головой.

Входя в дверь своего дома, Трейси размышляла о том, что происходило на протяжении последних недель, о той хитроумной игре, которую вел Дуг, пудря ей мозги. Хватит, решила она. Прислонившись к стене, Трейси сделала глубокий вдох и постаралась не качаться. Ей это удалось лишь отчасти. Восстановив равновесие, она громко протопала вверх по лестнице, ввалилась в комнату для рукоделия и со всей силой врезала ногой по постели, разбудив Дуга от глубокого сна.

Будь он проклят! Заснуть, пока она была на свидании с другим мужчиной! Это была последняя и самая оскорбительная капля. Убедившись, что он открыл глаза, Трейси набросилась на него.

— Ты спишь, мерзавец? — Она наклонилась и уставилась в его глаза. Они казались испуганными, настороженными. Трейси свирепо вытаращилась на него. — Тебе придется выслушать все до последнего слова.

— Ты случайно не прячешь метлу за спиной? — опасливо спросил Дуг, протирая глаза.

— Нет. Но, пожалуй, она мне не помешает. Хорошенький тумак по башке должен разбудить тебя окончательно.

— Да я уже проснулся, — сухо отпарировал он. — Ты своего добилась.

— В данную секунду, может, и так, но в целом ты похож на гончую, утратившую нюх.

— Лестное сравнение. Чего ты добиваешься?

Трейси еще раз глубоко вздохнула, свирепо глядя на него, и потребовала:

— Я хочу знать, почему ты даже не пытаешься затащить меня в постель и заняться со мной любовью?

В его горле как-то странно и подозрительно булькнуло, словно он задыхался. Трейси пригляделась к нему. У него вроде подрагивали плечи, и сам он, казалось, едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.

— Я думал, ты меня совсем не хочешь, — ответил он с невинными видом. Слишком невинным. Знала она этот тон, и с внезапным презрением поняла, что Дуг только что выиграл затеянную им игру. Все это время он ждал, когда она придет к нему и признается, что готова попробовать все сначала. Он поставил на карту все их будущее, полагаясь на свое умение заманить ее снова в свои объятия, используя тайную тактику, которой могло бы позавидовать ЦРУ. И — будь он проклят! — она сработала.

Трейси подумала было послать его к черту, но тут же решила, что это было бы равносильно тому, как если бы она отрезала себе нос ему назло. Она жаждала его ласк больше, чем возможности поквитаться с ним. Вздохнув, Трейси посмотрела ему прямо в глаза.

— Я хочу, — призналась она смягчившимся гоном.

Дуг широко улыбнулся ей, и в его глазах вспыхнуло желание.

— Так чего ты стоишь там и разглагольствуешь, пока я тут лежу в одиночестве? — спокойно спросил он.

— Если ты хочешь меня, Дуг Магир, тебе придется прийти ко мне и взять меня, — упрямо возразила она, чуть покачиваясь из стороны в сторону.

— Предпочитаю подождать, когда ты сама упадешь, — поддразнил он.

— Дуг… — угрожающе начала она.

— О’кей, — в своей обычной медлительной манере произнес он и снова улыбнулся ей, отчего ее кровь бурно заструилась по венам, отрезвляя ее эффективнее, чем холодный душ. — Если ты настаиваешь.

Дуг поднялся на ноги с возбуждающей грацией, позволив простыне соскользнуть со своего нагого тела. У Трейси прервалось дыхание при виде его бронзового от загара тела, омытого сейчас мягким лунным светом. Она и раньше жадно рассматривала рельефные мышцы его рук и широкие обнаженные плечи, когда он занимался всякими работами по дому, но сейчас его голое тело казалось ей гораздо неотразимее.

Ее взгляд опустился на его втянутый живот, задержался, пока у нее опять не прервалось дыхание при виде свидетельства его сильнейшего возбуждения, поспешно скользнул вниз на его сильные ноги.

— На тебе слишком много одежды, — мягко произнес Дуг. Его пальцы нежно коснулись ее шеи над воротничком блузки, потом соскользнули вниз к верхней пуговке.

Трейси вдруг осознала, что сдерживает дыхание, а ее кожа горит в ожидании. Глаза Дуга полыхнули таким ярким пламенем, что она почувствовала, как жар охватывает ее груди по мере того, как он расстегивает первую пуговку, потом еще одну и еще. Все происходило в утонченно мучительном, замедленном темпе, словно им принадлежало все время на свете, как если бы они не ждали слишком долго этого момента.

— Твоя кожа как шелк, — сипло прошептал он. — Именно такой я ее и помню. И все же она обжигает как огонь. — Его губы коснулись пульсирующей жилки в изгибе ее шеи. — Такая горячая, такая удивительно гладкая и горячая…

— Дуг, пожалуйста… — нетерпеливо умоляла Трейси, скользя руками по его широкой груди, по плечам, сразу напрягшимся от ее прикосновения. Она жаждала почувствовать его плоть всем своим естеством, почувствовать его умелое прикосновение к ее наиболее чувствительным местам.

— Мы долго ждали, моя любовь, — мягко увещевал он ее. — Так не будем торопиться, постараемся запомнить каждую секунду.

Через, казалось, целую вечность Дуг стянул блузку с ее плеч, склонил голову и пробежал кончиком языка вдоль края бюстгальтера, по контуру ее грудей. Его пальцы чуть сжали сосок, и трение кружев вызвало изумительно чувственное ощущение, заставившее ее вскрикнуть и зарыться лицом в его волосы.

Лифчик последовал за блузкой, и ноги Трейси так ослабли от обуревавшего ее желания, что она едва не упала. Прижавшись к Дугу, она повлекла его за собой на постель. Его руки пробежали по ее обнаженным ногам, коснулись чувственного холмика между бедрами, и она вся затрепетала, заметалась, стараясь притянуть его к себе. Но он упрямо уклонялся, полный решимости продлить каждую секунду с мучительной чувственностью.

К тому моменту, когда он стянул с нее шорты и кружевные трусики, она вся горела, как в лихорадке, и была готова более чем когда-либо в жизни. На этот раз, когда она потянула его к себе и приподняла свой таз в неуемном предвосхищении, он уже не сопротивлялся. Их взгляды встретились, его наполненные полночными звездами синие глаза заглянули в глубины ее огненно-янтарных глаз. В его взоре Трейси читала нарастающее удовлетворение. Дуг наслаждался, беря ее — и тело, и душу — в экстазе от возрожденной уверенности в том, что она опять принадлежит ему, от того, что пали, наконец, разделявшие их барьеры, не осталось ничего, кроме раскаленного добела желания, невыносимого напряжения, с которым их тела соединились в мире, полном живыми цветами несравненного возбуждения и радостного облегчения.