Андреа Йорк - Соперницы

— Все улажено. Передай ключи, Бел. — Норман улыбнулся им обеим и уселся на водительское место. — Ты даже не предполагаешь, Дженни, куда мы сейчас направимся. Дорогая, пересядь ко мне. — Когда обе они — и Дженнифер, и Арабелла — открыли свои дверцы, чтобы перейти к нему, Норман рассмеялся. — Придется мне придумать для тебя какое-нибудь другое слово, Бел. «Дорогая» принадлежит теперь Джейн. Как тебе понравится «крошка»? — снисходительно спросил он.

— Никак не понравится. — Глядя на мило улыбающуюся Беллу, трудно было предположить какая сцена разыгралась здесь несколько минут назад. — Уверена, — сказала она, когда Дженни, поцеловав Нормана, уселась с ним рядом, — когда ты узнаешь об одном дельце, которое я провернула, мы с Дженни поменяемся местами.

Норман был занят сложным маневрированием при выезде со стоянки и слушал Арабеллу не слишком внимательно.

— Что? — рассеянно спросил он.

— Узнаешь, когда доберемся до места.

Чувство тревоги охватило Дженни. Однако она старалась не выдать беспокойства и продолжала беззаботно болтать с Норманом, восхищаться чудесными окрестностями. А мозг сверлила одна и та же мысль: что-то снова угрожает ее счастью.

Только она не позволит разрушить его. Дженни будет отстаивать свое право на Нормана. И любой, любой, кто встанет на ее пути, узнает, как она умеет сражаться за свою любовь.

Глаза Дженнифер блестели, как изумрудная трава Аррана. Она даст бой. Она и Арабелла будут сражаться, и Норман даже не догадается об этом. Она уверена, что победит.

Норман рассказывал ей об истории острова. Пожалуй, с большим пафосом, чем предполагали обстоятельства. Дженни не часто видела его таким возбужденным. Она не сбивала его вопросами. Ее любопытство подождет. Скоро она поймет, почему он так взволнован.

— Видишь, здесь совсем другой берег, — сказал Норман, одной рукой держа руль, а другой показывая на бескрайний золотой пляж. — Как прекрасно!

— Да, — согласилась Дженни, поглаживая его руку, которая опустилась на ее бедро. — Как вы думаете, может быть, мы сможем погулять, прежде чем настанет время… переодеваться к ужину? — с невинным видом спросила она.

Норман вздрогнул. Дженни заметила, что он попался на ее провокацию и наверняка подумал о том же, о чем и она. Как они в последний раз «переодевались к ужину».

— Х-мм, — прорычал Норман, свирепо взглянув на нее. — Я не могу ни о чем думать. Могу только действовать.

— Ты можешь сообщить, куда мы направляемся? — поинтересовалась Дженнифер.

Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.

— Да, дорогая. Теперь могу. Мы приближаемся к дому, который я любил всю жизнь. Дому, о котором я мечтал больше, чем о чем бы то ни было, к которому стремился всем существом.

— К дому? — разочарованно переспросила Дженни. Она с удивлением увидела, как восторженно блестят его глаза.

— Это не совсем обычный дом, — объяснил Норман с теплотой в голосе. — И поэтому я сейчас как на иголках. Я близок к осуществлению своей мечты. Мечты, которую лелеял на протяжении целых двадцати лет. Это дом моего отца.

— Понимаю, — прошептала Дженни. Он говорил о поместье. Дженни затаила дыхание. Ведь она уже знала, кто он.

— Мой дом великолепен! — с чувством продолжал Норман. — Весь из розового гранита. Крутая крыша с высокими трубами, белые ставни и роскошный сад. Он находится на самом краю поместья. Его территория тоже сказочно прекрасна. Несколько километров побережья, девственный лес, в котором прячется маленькая резвая речушка. Там есть старая голубятня, похожая на огромный каменный барабан. В ней спокойно могли бы расположиться четыре сотни голубей. А какие в лесу поляны! Солнечные, душистые, усыпанные фиалками, маргаритками, барвинком. Сколько там земляники! И голова кружится от запаха шиповника. В саду, между роз, старый-старый фонтан…

— По-моему, она получила общее представление, — прервала его Белла.

Дженни и так прекрасно знала, как выглядит это поместье. Мама часто рассказывала ей о нем, наверное, сотни раз. Дженни казалось, что она может представить себе каждый камень в фундаменте дома, каждую травинку, пробившуюся сквозь плиты ведущей к нему дорожки. Теперь ей стало ясно, почему с таким угрюмым выражением Норман слушал полную бахвальства речь отца на свадебном обеде, когда тот расписывал «свой» дом.

Значит, надо полагать, Норман вступает во владение домом? Она углубилась в размышления о том, как это событие скажется на их жизни, и не обратила внимания, что Бел и Норман что-то очень весело обсуждают.

— Ты чудо, — сказал он Арабелле.

— Заслужила я награду?

— Подожди, пока мы остановимся, — пригрозил Норман. — Я тебя так расцелую, что ты потеряешь сознание.

— Норман! — погрозила ему пальцем Дженни.

— Мы почти приехали. — Он даже не обратил внимания на ее жест. — Да понимаете ли вы, что это значит для меня! Это же…

— Все, к чему ты стремился, — подсказала ему Арабелла.

У Дженни заныло в груди. Норман остановил машину прямо перед внушительной каменной аркой. Наверху было выложено белым кирпичом: 1623. А ниже большими медными буквами выписана фамилия хозяина усадьбы.

— Хоксфилд, — прошептала она.

— Да! — Он повернулся к Дженни. — Я…

— Я знаю, — нахмурилась Дженни. — Арабелла мне сказала.

— Зачем, Бел? — упрекнул ее Норман, не слишком, впрочем, сурово. В нем бурлила и кипела радость.

— Мой отец знает? — поинтересовалась Дженнифер.

— Нет. Это должно было оставаться в тайне до тех пор, пока я не вырву имение из его хищных лап. Ему никогда и в голову не приходило, что я и есть тот хилый тщедушный мальчишка, который вечно путался у него под ногами. По-моему, когда я был ребенком, он даже ни разу не взглянул на меня. Он проводил со мной и матерью ничтожно мало времени, так что неудивительно, что спустя двадцать лет не узнал меня.

Норман проехал под аркой, и они оказались в саду. Впереди виднелся большой дом. Его обаяние сразу подействовало на Дженни. Это полное достоинства старинное родовое гнездо, построенное с заботой и любовью, хранимое и лелеемое многими поколениями одной семьи, его гармония с окружающей природой завоевали сердце Дженнифер, околдовали ее. Но чувство тревоги не проходило. И виной тому была Арабелла. Дженни интуитивно ожидала от Арабеллы какого-нибудь неприятного сюрприза.

Интересно, как поведет себя Норман? Когда она выходила за него замуж, имение принадлежало Фрэнку. Теперь каким-то образом оно должно было перейти к Норману. Он обещал ей не преследовать отца. Какова во всем этом ее роль? Может быть, действительно, он использовал ее лишь для плана по восстановлению своих прав на владение поместьем? Может быть, она больше уже не нужна ему?

— После стольких трудных лет я достиг всего, чего хотел, — глаза Нормана лихорадочно блестели. — Мои предки обосновались на Арране почти тысячу лет назад. Этот дом был построен гораздо позже. Теперь он снова принадлежит Хоксфилдам. Джейн, ты понимаешь, что это значит для меня?! Представляю, как вытянется лицо Бримсли, когда он все узнает.