Натали Митчелл - Бегство от любви

«И не только прочитать», — ей уже стало смешно.

— Классная книга, — отозвалась она, чтобы отвлечься от воспоминаний о любви Майкла, которые все время подбирались некстати.

— Верю тебе на слово. И обязательно прочту сама, когда Дэвид…

Оборвав себя на полуслове, Барбара нахмурилась. Милли сделала невинные глаза:

— Он скоро уезжает?

— Не знаю, — хмуро отозвалась Барбара. — Скорее всего он уже никуда не поедет.

— Значит, мне…

— Ну что ты! — Она схватила Милли за руки, чуть встряхнула их. — Даже не думай покидать нас! Тебя так смутило появление Дэвида? Я думаю, он ненадолго. Надеюсь, мне удастся уговорить его вернуться в университет.

Милли насторожилась:

— А что такое? Дэвид что-то натворил?

— Натворил. Сбежал с занятий в самом начале семестра.

— Но почему? Что с ним случилось?

Барбара вздохнула:

— Насмешек не выдержал.

Милли догадалась:

— Над ним смеялись из-за его полноты?

— Верно. Здесь-то все его знают с детства и уже перестали замечать, какой он. А в Йеле какие-то типы принялись его дразнить. И к ним присоединилась девушка, которая понравилась Дэвиду. Он, наверное, рассчитывал завоевать ее сердце, она просто-напросто посмеялась над ним. Может, только за компанию с другими, из глупой солидарности, но это все равно ранило его в самое сердце.

— Бедный Дэвид, — с непритворной жалостью протянула Милли. И вдруг сообразила: — А я, пожалуй, знаю, как ему помочь. Давайте я съезжу с ним в Йель, и пусть все там примут меня за его подружку. И га девица еще будет кусать себе локти, вот увидите!

Лицо Барбары просветлело:

— Ты действительно это сделаешь? Ох, Милли! Не знаю, как и благодарить тебя! Это и в самом деле придало бы мальчику уверенности в себе.

«А он и в самом деле мальчик? — подумала Милли с опасным любопытством. — Это можно проверить…»

— Тогда нужно ехать прямо сейчас, — озабоченно проговорила Барбара. — Пока Дэвида не отчислили за пропуски. А плакат ты можешь нарисовать и потом.

Милли пообещала:

— Я займусь им вечером, когда вернусь.

«А вашим сыном я займусь прямо сейчас!»

Свернув трубочкой лист бумаги и прихватив краски и фломастеры, Милли отправилась домой. Утренний город приветствовал ее шелестом листвы, омытой недавним дождем, и радостным щебетом птиц. А впереди ожидало небольшое любовное приключение, которое, конечно, никак не могло сказаться на ее отношении к Майклу Кэррингу. Хотя Милли-то как раз хотелось, чтобы нашелся кто-нибудь, способный заставить ее забыть о Майкле раз и навсегда. Но вряд ли этим человеком мог стать Дэвид. Милый, толстый Дэвид.

Милли уже знала, что именно непременно случится перед тем, как они вместе отправятся в его университет. Она успела заметить, что все привидевшееся ей во сне непременно реализуется на самом деле. А значит, ей суждено испытать с Дэвидом удовольствие. Ну что ж, это даже интересно, ведь у нее никогда не было таких крупных мужчин. Кто-то говорил ей, что они, как правило, слабоваты в постели, но Милли не верила на слово. Ее тело могло возбудить и мертвого.

Когда она явилась домой, Дэвид был близок к этому состоянию — он спал. На цыпочках подобравшись к его постели, Милли некоторое время постояла рядом, разглядывая его. Пухлые щеки его разъехались во сне, рот приоткрылся, но в целом его вид не вызвал в ней отвращения.

Не дожидаясь, когда Дэвид проснется сам, она встала коленом на край постели, перекинула через него ногу, и села на обмякший пенис. Дэвид вздрогнул и открыл глаза. Затем часто заморгал, силясь понять, что же происходит. Улыбнувшись ему, Милли легла на его мягкий живот, и отметила, что будто погрузилась в перину. Это было приятное ощущение, но оно не возбуждало.

Однако Милли твердо решила довести начатое до конца, тем более Дэвид уже совсем проснулся. Она быстро стянула топик и шорты с трусиками, и снова легко вспрыгнула на Дэвида, села ему на ноги. Потом подвинулась чуть выше и задохнулась от блаженства— так глубоко он вошел. Она благодарно сжала его, и начала двигаться в знакомом ритме любви. Самый древний танец.

То, как смешно колыхался его большой живот, совершенно не смущало ее. Ей даже понравилось мять его руками, как тесто, прижиматься к нему всем телом. Потом Дэвид легко приподнял ее и положил на спину на нагретую им постель, а сам навалился сверху. Его большое тело накрыло ее, практически поглотило, но в этом не было ничего страшного. Это лаже возбудило Милли больше обычного. Она рычала и стонала в голос, кусая его пухлое плечо. И Дэвид с попал с ней вместе.

Когда он упал на постель рядом с Милли, она ласково погладила ее мокрые волосы. На его раскрасневшемся лице тоже были капельки пота, и Милли легкими прикосновениями отерла их. Он застенчиво поцеловал ее шею.

— Спасибо. Тебе было не очень противно?

Она возмутилась:

— Глупый! Мне было так хорошо, ты даже не представляешь.

— Представляю. Мне ведь тоже было хорошо. Но почему гы вдруг…

— Ты приснился мне, — призналась Милли. — И я подумала, что было бы неплохо осуществить все это в действительности.

— Замечательная идея! Это ведь… Ты уже поняла, наверное…

— Это было у тебя впервые?

— А это очень заметно?

Она улыбнулась:

— Ничуть незаметно. Ты вел себя, как опытный мачо. — Милли игриво потеребила пальцем его губы. — А ты не подашь на меня в суд за совращение несовершеннолетнего?

Он сразу очнулся и подскочил:

— А где мама?

— В своей библиотеке. Мы с ней договорились, что я прокачусь с тобой в Йель и покажусь всем твоим приятелям, чтобы знали, какая у тебя девушка.

Дэвид сник:

— Мама тебе уже все рассказала?

— О том, что тебя дразнят? Ничего особенного. Меня в детстве дразнили гусыней, видишь, какая у меня длинная шея. Это сейчас она выглядит вполне пропорционально, а для маленькой девочки она была длинновата. Я обижалась страшно. Считала себя уродиной. Наверное, я именно поэтому и начала так рано заниматься с мальчиками сексом, чтобы доказать подружкам, что тоже могу нравиться. И всегда сообщала им место в школьном саду, где встречаюсь с очередным дружком. Чтобы они могли прийти и посмотреть. Между прочим, когда ты знаешь, что кто-то подглядывает за тем, как ты занимаешься любовью, это так возбуждает! Они ведь там сами умирали от желания, но никто не проявлял к ним интереса. Кстати, две из них стали лесбиянками. Как ты думаешь, почему?

Он весело рассмеялся. Теперь Дэвид лежал на боку, поддерживая голову согнутой в локте рукой, и любовался живым, подвижным лицом Милли.

— Какая ты шалунья, Милли!

— О, ты еще не знаешь какая!

— Пожалуй, я задержусь дома еще на пару деньков…

— А как ты объяснишь это своей маме?

— Маме? — помрачнел он. — Ну, можно сказать, что я плохо себя чувствую…