Сара Крейвен - Опытный соблазнитель

Ее соски напряглись, жар между бедер стал нестерпимым.

Его пальцы – медленно, пуговица за пуговицей, – расстегивали на ней рубашку. За ними по теплой обнаженной коже следовали его губы, приближаясь к мягкой округлости груди.

Мадди погладила его спутанные черные волосы и, почувствовав легкое покалывание щетины, закрыла глаза. И застонала от наслаждения, когда он подхватил ладонями ее груди и поднес к своим губам, втягивая в себя по очереди темные соски-бутончики.

Она чувствовала силу его возбуждения, и ей до боли хотелось ощутить эту силу внутри. Ее пальцы опустились ниже…

– Не сейчас, моя дорогая, – остановил он ее. – Сначала я хочу доставить тебе удовольствие.

Он расстегнул остальные пуговицы и долго смотрел на ее обнаженное тело.

Потом его пальцы начали медленно ласкать чувствительные места под ее коленями, посылая сладкую дрожь по всему телу.

Затем он позволил своим губам, дразня, пробежаться по внутренней стороне ее бедер, прежде чем достигнуть тенистой лощины между ними и легко провести там языком.

Мадди застонала и услышала:

– Да, красавица.

Его язык двигался – то мягкими толчками, то кругами, заставляя Мадди извиваться и стонать, стараясь удержать это томительное наслаждение у финального предела.

А потом она услышала свой голос, который с трудом узнала:

– О боже… пожалуйста… да, да… сейчас…

И когда ее измученное тело наконец вздрогнуло, достигнув желанных высот, она выкрикнула его имя…

– Я, наверное, немного тебя поцарапал. В следующий раз обязательно побреюсь.

Она погладила его подбородок:

– Это не имеет значения. Потому что следующий раз – это сейчас…

Она приподнялась на локте, опустила руку, и ее пальцы поиграли с завязкой на его трусах, намеренно дразня его, прежде чем начать спускать их вниз.

Подложив руки под голову, Андреа тихо рассмеялся.

И вдруг все изменилось. Он уже не был расслаблен в чувственном предвкушении. Он сел и наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь.

– Что такое? Что случилось? – удивилась Мадди и тоже села.

Он сделал ей знак замолчать, и тогда она тоже услышала. Отдаленный сигнал автомобильного клаксона и нарастающий шум мотора.

– Камилло. Я не ожидал его так рано. – Оттолкнувшись руками от матраса, Андреа вскочил на ноги и раздраженно откинул со лба волосы. – Оставайся здесь, – сказал он и ушел в другую комнату.

Андреа задернул за собой занавеску, но в светлом прямоугольнике дверного проема она все равно могла видеть, как он, надев брюки и свитер, вышел из дома под яркие лучи солнца, оставив Мадди в водовороте смешанных чувств.

«Я едва не совершила самую большую ошибку в своей жизни, – размышляла она. – Как, ну как я могла оказаться такой дурой?!»

Но, если уже быть честной, она прекрасно знала – как. По воле судьбы ей выпало оказаться объектом внимания опытного соблазнителя. Но граф Валери – прежде всего ее похититель, а не обаятельный любовник! И ей следовало насторожиться, когда он сказал, будто никогда не брал женщину силой. Ну конечно, для этого ему и не надо применять силу.

«Я, должно быть, самая легкая его добыча», – думала она с горечью. И как она теперь посмотрит в лицо Джереми, зная, что совершила предательство, проведя ночь с его врагом? И если бы не Камилло, она была бы сейчас в объятиях графа, послушно отзываясь на каждое его прикосновение, как скрипка в руках мастера.

Она услышала звуки голосов и выше натянула на себя одеяло.

Занавеска отодвинулась в сторону, в комнату вошел Андреа.

– Вот, – сказал он, поставив рядом с матрасом ее дорожную сумку. – Камилло привез.

Ее глаза расширились.

– Мои вещи? Это действительно мои вещи?

– Ну конечно! – Граф улыбнулся. – Там есть теплая вода, но я бы советовал поторопиться. Камилло говорит – надвигается гроза, а дорога и так достаточно опасна.

Она кивнула:

– Я быстро.

– А я пока все соберу. – Он наклонился и взял мешок, служивший им одеялом, оставив Мадди в одной наполовину застегнутой рубашке.

Торопливым жестом она запахнула ее на груди.

На его лице появилось изумление, тут же сменившись чем-то другим. Беспокойством? Тревогой? Несколько мгновений он пристально смотрел на нее, потом повернулся и вышел.

Мадди осторожно встала, чувствуя легкий озноб. Нога уже почти не болела.

В сумке оказалось далеко не все, что она привезла с собой. Комплект одежды, включая и нижнее белье, туалетные принадлежности, часы и даже разговорник – все это ей вернули. Но разумеется, ни бумажника, ни паспорта, ни магнитофона. Да и глупо было надеяться…

«В первую очередь нужно помнить о плохом», – думала она, застегнув молнию на черных брюках и натягивая через голову черную с белым майку.

Собрав всю смелость, она вышла из дома и направилась к машине – туда, где ее ожидали двое мужчин. Но похоже, они были куда больше озабочены тяжелыми грозовыми тучами, надвигающимися с запада, чем ее состоянием.

Камилло приветствовал ее легким кивком, взял у нее сумку и открыл дверцу машины.

Насчет дороги граф не преувеличивал. В некоторых местах она была лишь немногим шире, чем расстояние между колесами их джипа, с глубокими выбоинами и опасным уклоном в сторону, куда Мадди, с судорожно сцепленными на коленях руками, вообще старалась не смотреть. Особенно когда слышала звуки падающих из-под колес машины камней.

Ей ужасно хотелось закрыть глаза, но это могли счесть за признак слабости. И она уставилась прямо в затылок Андреа Валери… только затем, чтобы с ошеломляющей отчетливостью вспомнить упругую шелковистость этих волос под своими пальцами…

Минут через пять тряска уменьшилась, и с последним броском влево они наконец выехали на вполне приличную дорогу. Она открыла глаза и увидела серую змейку грунтовки, петляющей между холмами.

– Никогда больше, – криво улыбнувшись, сказал граф. – Мне следует принять меры, чтобы эту дорогу закрыли. Немедленно! Пусть все, кто захочет повидаться с Джакомо, добираются туда пешком.

– Как это мило, – съехидничала Мадди, – обладать такой властью.

Его улыбка исчезла.

– Особенно когда можно сделать что-то хорошее. Но вам, к сожалению, пришлось познакомиться с другой ее стороной, – добавил он и отвернулся.

«Ну вот, теперь будем считать очки», – кусая губы, подумала Мадди.

Она смотрела в окно, не замечая восхитительного вида, пытаясь восстановить защитные барьеры. Вернуть себе достоинство и самоуважение.

Краем глаза она увидела вспышку молнии, и в тот же миг по горам пронесся мощный раскат грома.

Первые капли дождя брызнули на стекло, через минуту превратившись в сплошной поток воды.

У Мадди каждый раз перехватывало дыхание, когда она видела, как молния, разветвляясь, ударяла в вершины гор, словно желая разорвать их на части. От грохота громовых раскатов, отраженных многократным эхом, закладывало уши. Казалось, и сами горы наконец уступили зловещей силе и, впав в смертельный коллапс, начинают разрушаться, сметая все на своем пути.